Человек-да

Чтоб мне провалиться! Неужели я выиграл еще 5000?!

Я стер следующий номер...

2.

Ха! Почти выиграл еще 5000! Вот было бы здорово! Заполучить единственный в своем роде билет с несколькими выигрышами! Интересно... а что под другими полосками? Если еще «5000», значит, я смогу потребовать 30 000 фунтов?

Я принялся быстро соскребать...

1.

1! Тьфу! Я мысленно рассмеялся. Ну и что? У меня уже есть 25 000!

5.

Хм. Не очень хорошо.

Но следующий...

5000.

Ну и ну! Не может быть! А это что значит?

Я силился сохранять самообладание, но не выдержал и издал тихий визгливый звук, похожий на женское «ой». А эти в счет? В принципе, считаются только первые шесть номеров, ну а вдруг существует какая-то лазейка? Что, если теперь я выиграл 30 000 фунтов?

Я быстро пролистал газету, нашел правила. В одной рамке крупным жирным шрифтом было напечатано, что и как делать. И была еще одна рамка, занимавшая более половины страницы, и в ней текст был напечатан самым мелким шрифтом, какой только бывает на свете...

Прищурившись, я стал читать.

Минимальный возраст... прекрасно... телефон, по которому сообщить о выигрыше... прекрасно... три одинаковых числа... прекрасно... заявки, предъявленные с опозданием, не принимаются... билеты с опечатками не действительны... ограниченное количество призов... прекрасно, чудесно, замечательно...

А что же дополнительный выигрыш? Об этом что-нибудь сказано?

Я продолжал бегло просматривать правила.

Номера будут публиковаться всю неделю... Заявки на получение выигрыша... Постоянные жители...

А потом увидел:

Нужно стереть только серебристые полоски, соответствующие вашим номерам...

Стоп... Как это?

Если сотрете серебристые полоски, не соответствующие вашим номерам, ваш билет будет недействителен.

Я перечитал это предложение еще раз.

Посмотрел на свой билет.

Подумал о том, что я натворил.

— Вот черт! — громко выругался я, так что все, кто сидел в противоположном ряду, посмотрели на меня.

Я плохо представлял, как отреагирует на мою глупость Ханна. Подозревал, что она, возможно, подумает: «Ну вот, как всегда!» Ханна покраснела, и я решил, что сейчас она начнет читать мне нотацию, потому быстро сказал:

— Я все равно заплачу за твой кофе.

Реакция Иана была мгновенной. Он сильно расстроился. Сначала тоже стал красный, как рак, потом сделал о-очень глубокий вдох, так что я даже испугался — подумал, что сейчас он начнет выдувать из себя воздушные шары и фигурки животных.

Потом его прорвало.

— Ты... кретин... идиот... недоделанный! — проскрежетал он, сверля меня сердитым взглядом.

— Что? — обиженно произнес я.

— У тебя было двадцать пять штук, Дэнни! Двадцать пять штук! И ты их выбросил!

В голосе Иана появились визгливые нотки. Может, он считал, что я должен ему эти 25 штук?

— В голове не укладывается! Как мог ты потерять двадцать пять штук?

— Я не прочитал то, что было напечатано мелким шрифтом.

— Ты не прочитал то, что было напечатано мелким шрифтом, — деловито повторил Иан, разводя руками.

— Да, — подтвердил я. — А мелким шрифтом было указано, что я должен соскрести только свои номера.

Иан скрестил на груди руки и покачал головой.

— А зачем ты стал стирать другие номера? Зачем, по-твоему, на билете указывают номера?

— Не знаю. Там была еще одна полоса, на которой было написано: «ПРИ УДАЛЕНИИ БИЛЕТ НЕ ДЕЙСТВИТЕЛЕН». Я посчитал, что нельзя трогать только эту полосу, а все остальные можно! Искушение было слишком велико! Я сидел в вагоне метро, сойти я не мог и никому не мог рассказать про свой выигрыш, поэтому я стал скрести!

— Но ведь твои выигрышные номера никуда не делись, хоть ты и соскреб больше полосок, чем нужно?

— Конечно. И это я пытался втолковать женщине, принимающей заявки на выигрыш, но она даже слушать меня не стала! Сказала, что в правилах все написано черным по белому. Я сказал ей, что эти правила напечатаны самым мелким шрифтом, какой только бывает, и размещены так, что их трудно заметить! Честно говоря, не понимаю, зачем они вообще ввели это бессмысленное правило.

— Чтобы помешать людям вроде тебя выигрывать у них деньги! Ну ты даешь, старик... взять и выбросить такие бабки!

— Ничего я не выбрасывал. Просто допустил ошибку. Только ведь дело не в этом...

— Как это не в этом? А в чем? У тебя в руках были двадцать пять тысяч фунтов, и ты их выкинул! Вот к чему привели тебя твои «да». Надеюсь, тебе это послужит уроком...

Иан заблуждался. Из ситуации с лотерейным билетом я вынес определенный урок, ценный урок, но не тот, о котором он говорил. Я попытался объяснить ему.

— Дело в том, приятель, что я выиграл деньги. Я выиграл 25 000 фунтов!

Иан пришел в замешательство.

— Ни черта ты не выиграл.

— Нет, выиграл.

— И сразу же потерял свой выигрыш!

— Это неважно.

У Иана был такой вид, будто он сейчас взорвется.

— Нет! Как это неважно?! Спятил, что ли? Ты утверждаешь, что это поучительный случай! А что в нем поучительного?! Нет ничего хорошего в том, что денег ты не выиграл! Есть только олух по имени Дэнни Уоллес!

Но я уже мысленно проанализировал всю ситуацию и знал, что я прав.

— Послушай, Иан... Ну что из того, что я потерял деньги? Это ровно ничего не значит! Дело в том, что, если б я не сказал «да», я бы их не выиграл. Вот это действительно важно! Я согласился сыграть в футбол, так? Если б отказался, я не встретил бы того слепого, не купил бы газету, не сел бы в метро и не стал бы стирать полоски на лотерейном билете. И тогда, сидя сейчас с тобой здесь, в этом пабе, мы обсуждали бы то, как закончился мой эксперимент с «да», а не то... как он начинается...

Иан еще больше растерялся.

— Значит, он начинается с того, что ты потерял двадцать пять тысяч фунтов?

— Нет. Он начинается с того, что я выиграл эти деньги... вот в чем суть! «Да» помогло мне выиграть!

Я был настроен решительно. Возможно, с психологической точки зрения я просто пытался выжить.

Возможно, в своем решении я руководствовался инстинктом самосохранения. И, возможно я специально, сам того не сознавая, подхлестывал себя, — дабы вновь не скатиться в пучину негативизма. Меня ничуть не расстроило то, что я потерял 25 000 фунтов так же быстро, как и выиграл. Напротив, меня это даже вдохновляло.