Человек-дельфин

Действительно, социальная организация в стаде косаток развита хорошо: имеются семейные группы различной численности с постоянной территорией обитания и “транзитные” группы животных без постоянной территории; высока социальная привязанность.

Акустические сигналы косаток более низкочастотны, чем у многих видов дельфинов, имеются отличия и в сигналах косаток из разных популяций, что же касается “самого настоящего языка”, то пока не удалось расшифровать систему кодировки информации в сигналах дельфинов, так же как не удалось поставить корректного эксперимента, который бы подтвердил, что они передают друг другу произвольно меняемую информацию. И хотя по ряду формальных параметров сигналы дельфинов пригодны для передачи информации, пока нет доказательств, что они этим пользуются в смысле “самого настоящего языка”.

Все специалисты единодушно считают косатку “самой умной” среди тех 40 видов китообразных, что побывали в неволе.

Стенки бронхов человека, как и ряда неглубоко ныряющих видов, образованы сплошными хрящевыми кольцами, они довольно жесткие и образуют “мертвое пространство” в том смысле, что не используется для дыхания заключенный в них воздух. У многих видов китов и тюленей (обычно это глубоко ныряющие виды) стенки бронхов эластичны и могут “обжиматься” гидростатическим давлением по мере погружения, что в основном ликвидирует “мертвое пространство”, исключает баротравму, а также способствует наиполнейшему использованию кислорода воздуха.

В составе вдыхаемого воздуха содержится около 21 % кислорода, в выдыхаемом (в норме) воздухе у человека остается 14–16 %, а у дельфина и тюленей —2–8 % кислорода. Остальные расчеты читатель может сделать сам.

В частности, за счет образования расширений венозных сосудов — лакун, в которых при нырянии скапливается “отработанная” венозная кровь.

Довольно долго считалось, что у дельфинов объем крови чуть ли не вдвое больше (15 %), чем у наземных млекопитающих (6—11 %), что якобы позволяет им долго находиться под водой, не дыша. Однако выяснилось, что на самом деле объем крови у них примерно такой же (6–9 %), как и у наземных животных, а увеличение ее объема как у некоторых видов китов, так и у некоторых наземных видов связано с увеличением скорости их передвижения, т. е. это все “скоростные” виды.

Необходимо иметь в виду, что у ныряющих животных, в том числе у дельфинов, потребление кислорода, а следовательно, и обмен веществ на время пребывания под водой снижаются в 2–5 раз по сравнению с обменом у животного на поверхности. Метаболизм ныряющих млекопитающих характеризуется систематической резкой сменой уровня потребления O₂ на поверхности и при нырянии, поскольку на поверхности происходит интенсивная гипервентиляция для ликвидации кислородного долга, окисления продуктов обмена, в особенности молочной кислоты, насыщения кислородом миоглобина мышц и гемоглобина крови.

Имеется и другой механизм теплоизоляции: плотный и густой мех. Он надежно предохраняет таких животных, как бобр, калан, котик от переохлаждения в воде.

Жорж Кювье (1769–1832) — французский ученый, внесший огромный вклад в развитие биологии — зоологии, палеонтологии, сравнительной анатомии, систематики, истории науки. Собранные им данные послужили для обоснования теории эволюции живой природы, хотя сам он ее не признавал и объяснял смену флоры и фауны в разные геологические эпохи теорией катастроф.

Артериальным “чудесным сетям” приписывали много разных функций, большинство из которых несостоятельны и необоснованны. В настоящее время главнейшей считается сглаживание скачков кровяного давления при работе сердца в режиме брадикардии для обеспечения постоянного кровоснабжения только центральной нервной системы и органов чувств при нырянии, а также замедления кровотока для наиболее полного газообмена в системе “кровь — ткани”. Описаны были впервые Галеном (130–200 гг.), классиком античной медицины, который обнаружил их на внутренней сонной артерии.

Кислородная задолженность развивается не только при нырянии, а практически при любых больших физических нагрузках на малых временных отрезках, например у человека при беге на 100 м.

Кроме сердечной мышцы и мозга к дефициту O₂ очень чувствительны центральная нервная система и органы чувств, куда и направляется при апноэ обогащенная O₂ кровь.

При погружении кровь в сосудах находится под гидростатическим давлением, соответствующим глубине погружения (на 50 м увеличивается на 5 атм, на 100 м — на 10 атм), т. е. приток крови с периферии увеличивает наполнение сосудов, поэтому ни о каком “сопротивлении” давлению воды не может быть и речи; “проникающее” гидростатическое давление обеспечивает работоспособность системы.

В подсемействе дельфинов насчитывают 20 родов с 48 видами, из которых в наших водах обитает 12 родов и 15 видов.

Эти два вида имеются у нас в Черном море, как и морская свинья. В Батумском дельфинарии и на биостанции в пос. Б. Утриш близ Новороссийска демонстрируются дрессированные афалины.

Размеры, особенности строения и конфигурация мозга дельфина были предметом оживленных дискуссий. В последнее время среди ученых преобладает мнение, что мозг дельфина прошел самостоятельный эволюционный путь, и, сохранив общее строение, типичное для млекопитающих имеет много специфических особенностей, обеспечивающих ему не только эхолокацию, но и координацию движений в воде, чередование сна и бодрствования и т. д.

Дельфины представляют собой классический пример анасматиков — они лишены органов обоняния — обонятельных луковиц, обонятельных трактов, что легко объяснимо малой или даже нулевой информацией, которую они могут получить при коротком, взрывоподобном вдохе (его длительность — 0,5–0,7 с) морского воздуха.

Этот воздух если и содержит запахи, то это сигналы воздушного мира, где дельфины не живут. Недавно было установлено, что дельфины различают вкус морской воды, т. е. обладают вкусовой чувствительностью (хеморецепцией). При этом используется часть прежнего обонятельного анализатора (тригеминальное чувство).

Акустическая ориентация дельфинов сводится к тому, что животные используют как пассивную шумопеленгацию, определяя направление на источник сигнала и расстояние до него, так и активную эхолокацию, когда дельфин излучает сигналы (серию сигналов) и по вернувшемуся эху различает объект, направление на него и расстояние до него. Так что во всех случаях дельфин “слышит” объект, а по степени детальности эхолокационного восприятия можно говорить, что дельфин “видит ушами”.

Этот опыт демонстрирует великолепную кожную чувствительность дельфина и его способность ориентироваться по потокам воды и ее завихрениям от обручей, однако возможности локационного аппарата дельфина он не раскрывает.

Орган зрения дельфинов приспособлен к видению в воде и в воздухе за счет ряда адаптации и по остроте восприятия не уступает органу зрения ластоногих. Так, за счет щелевидного зрачка (“У”-образного) дельфин видит при ярком солнечном свете и в темноте глубин (последнему способствует “ночной” тип строения самой сетчатки глаза и “зеркальный слой” — тапетум — у дельфина глаза светятся в темноте). Кроме того, оптическая система глаза дельфина согласована как с водой, так и с воздухом (эффект “маски”). Этому служит прозрачная и очень густая слизь, выделяемая глазными гардеровыми железами. Слой этой слизи защищает глаз от механических и химических воздействий воды, а при высовывании головы на воздух работает как линза — “кусочек воды” и согласует оптическую систему глаза дельфина с воздухом. Человек для этой же цели, ныряя под воду, “берет кусочек воздуха”, надевая маску или очки.