Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Человек из Назарета
Шрифт:

Теперь газовый пузырь распирал ему грудь еще сильнее. Двое римлян смотрели на Ирода доброжелательно и с сочувствием. Они видели физические страдания царя, а вот реального протеста с его стороны не наблюдали вовсе. Гости хорошо знали, что Ирод прекрасно понимал свое реальное положение по отношению к Риму: царь с большим телом, но с небольшим царством. Они молча ждали. Ирод продолжал:

— Перепись населения. На моих территориях. Которую будут осуществлять римские чиновники. Это непременно породит подозрение и даже враждебность. Августу дали плохой совет, очень плохой.

— Мы здесь лишь для того, чтобы выполнять

приказы, — запыхтел Сенций. — Я не уполномочен рассматривать эти приказы как материал для праздных словесных упражнений. — И добавил: — О великий.

Газы из желудка Ирода благополучно устремились наружу. Из его рта подул легкий ароматический ветерок, и пламя ближнего светильника задрожало.

— Вот, теперь легче, — заявил он. — Возможно, мне следует самому съездить в Рим. Надо, чтобы божественный Август услышал о некоторых вещах. Если он требует, чтобы на этих территориях был мир…

— Боюсь, у нас нет времени, — сказал Метелл. — И я не понимаю твоего беспокойства, великий. Ведь, в конце концов, здесь будут наши войска, они защитят тебя.

— Ты еще кое-чего не понимаешь, Метелл. Способ, который предлагается для проведения вашей переписи… Он абсолютно игнорирует здешний обычай.

— Каким образом? — спросил Сенций.

— Да, это правда, — сказал Метелл. — Почтенный консул не очень хорошо осведомлен относительно обычая, о котором упоминает великий. При всем уважении к консулу, он не знает этой страны. Все дело в том, что называть местом проживания. При проведении такого официального мероприятия, как перепись населения, каждый житель Палестины…

— Будем говорить — каждый израильтянин, — поправил его Ирод.

— Каждый человек, живущий в этой стране, считает, что он принадлежит не к тому месту, где живет на самом деле, а к тому, откуда ведет свое происхождение его семейство. Его племя. Могу я употребить слово «племя»?

— Можешь, — согласился Ирод. — Это близко к истине.

— Перепись влечет за собой переезд каждого отдельного жителя этой территории в то место, которое он считает своим родным городом, так сказать, столицей предков, если называть высокими словами то, что обычно представляет собой зловонную кучу навоза…

— Ты превосходно подбираешь слова, господин мой, — заметил Ирод.

— Мне приводили один пример, — продолжал Метелл. — Племя Давида. Предполагается, что все, кто считают себя принадлежащими к данному племени, происходят от этого самого легендарного вождя — царя, как они его называют. Для них столица предков — Вифлеем, такая навозная… такой городишко южнее Иерусалима, по пути сюда мы проезжали его.

— Не сомневаюсь, что вы прикрывали свои утонченные носы платочками.

Сенций фыркнул (могу пояснить, что его фыркание имело, если можно так выразиться, безотносительный характер, то есть оно никак не выражало отношения к услышанному и было связано с доставшейся по наследству неспособностью отделять воздух, выходивший изо рта, от воздуха, выходившего из носа, — явление, чтобы дать ему научное объяснение, скорее по зубам каким-нибудь физиологам, а не мне, простому рассказчику):

— Если бы перепись проводилась в соответствии с… местным обычаем, она была бы приемлема для твоих подданных?

— То есть если бы перепись проводили мы сами? — спросил Ирод, пыхтя. — Это грозит подрывом всей экономики, дороги будут запружены…

Перепись вашими силами, но с нашими целями, великий, — добавил Метелл.

— Полагаю, мы можем решить эту проблему, — сказал Сенций. — Надо лишь дать временному «подрыву экономики» подходящее название — пусть это будет народный праздник. Все племена возвращаются к…

— К родным навозным кучам? — вставил Ирод.

— Радость воссоединения, — кивнул Метелл. — Распитие напитков, пиры, древние легенды… А что до переписи… она практически пойдет сама собой.

— Автоматически, — изрек Сенций, сильно фыркнув в середине слова. — Автоматическая перепись.

— Ох уж эти греческие слова, господин консул, — заметил Ирод. — Когда я слышу греческий, то сразу чую опасность.

Объявление о переписи населения, которая должна была проводиться между декабрьскими идами и январскими календами [43] , имело вид витиевато составленного письма, которое Религиозный Совет Иерусалима неохотно согласился передать главам местных общин как людям, имеющим наибольший вес в городах Палестины. Письмо это надлежало зачитать в синагогах после субботних богослужений — это придало бы ему оттенок Божественной санкции, что было не так уж и неуместно, особенно если принять во внимание происхождение письма. После того как рабби Гомер зачитал его и отпустил прихожан, собравшиеся у синагоги назаряне начали шумно обсуждать эту новость. Возмущенный Иофам кричал:

43

То есть между 13 декабря и началом января.

— Да это обман, вы что, не видите?! Просто чтобы собрать больше податей! Ну почему, скажите, мы должны платить им эти подати? И что римляне нам за это дадут?

Бен-Они обратился к Иосифу:

— Ты из рода Давидова, правильно? И ты должен отправиться в Вифлеем, ведь так? Так что — оставишь свою жену здесь, когда она в таком положении?

Жители Назарета знали о положении Марии и были рады за Иосифа — ведь это опровергало некие недобрые слухи о его неспособности исполнять роль мужчины. Между тем Иосиф, потрясенный до глубины души неминуемым исполнением пророчества, едва воспринимал то, что говорили собравшиеся вокруг люди.

— Это справедливо, ты считаешь? — вопрошал Бен-Они. — Справедливо, да?

Измаил указал на то, что женщины тоже должны ехать, — разве Бен-Они не слушал того, что было объявлено?

— Предположим, мы все скажем «нет»! — выкрикнул Иофам. — Как насчет того, чтобы сказать «нет»?

— Приказы есть приказы, а долг есть долг, — медленно произнес Иосиф. — Нам деваться некуда. Ну, если подати окажутся несправедливыми, тогда другое дело. Вот тогда и надо говорить «нет».

Небольшой скрюченный человек по имени Исаак заметил:

— Знаете старую поговорку? Сделаешь шаг, и придется прыгать через ров.

— Выбора нет, — молвил еще один человек. — Какой смысл в этих разговорах? Я вот что скажу: те, которые громче всех кричат, быстрее всех соглашаются.

— А я не собираюсь никуда ехать, — заявил Иофам, и все обернулись в его сторону. — У меня и тут дел хватает. Работа. Хлеб вот надо печь…

— Здесь его некому будет есть, — заметил Бен-Они.

Поделиться с друзьями: