Человек, которому всегда везло
Шрифт:
– Ваше императорское высочество, это мой лучший стрелок в полку!
– на одном дыхании выдал полковник и вытолкнул вперед перед собой ооторопевшего от неожиданности унтер-офицера, -Соизвольте приказать, и он подстрелит Лангевича... прямо отсюдова!
– Да ты полковник, я вижу совсем сдурел? Здесь же почитай шагов четыреста будет, если не больше, а то и все пятьсот!
– 'сам' собрался было разразится в продолжение фразы привычным матом, но один из подскочивших адъютантов что-то быстро прошептал на августейшее ушко и гнев неожиданно сменился временной милостью.
– Пусть стреляет... поглядим. За один выстрел Австрия нам ноту протеста не выпишет.
– Смотри не подведи меня!
– напутствовал полковой командир Сашку, но без слов понятно, что теперь промахнутся нельзя, иначе попадет всем и весьма серьезно.
Он не торопясь зарядил винтовку патроном с 'длинной' пулей, немного у него было таких, специально сберегал для дальних, наиболее сложных целей, по ближним бил всегда обычными 'колпачками' Минье. Диоптрический прицел сегодня тоже будем не лишним, день хороший - солнечный. Собравшиеся вокруг Александра офицеры кто с любопытством, кто и с высокомерным презрением наблюдали за не совсем уставными манипуляциями нижнего чина с необычным длинноствольным штуцером или ружьем, большинство горе-военачальников
– Не извольте мешать солдату, пусть действует оружием как хочет! Его императорское высочество разрешил!
– и занесенная для удара над спиной унтер-офицера рука с ножнами сабли бессильно замерла в воздухе, а так бы подняли непременно, да еще во "фрунт" поставили.
Всегда в такие моменты время начинает течь томительно медленно, вот и сейчас секунды точно превратились в минуты, нет даже скорее в часы. Александр не видит более ничего кроме прицела и того, что делается за ними. Мягкий щелчок взведенного курка и теперь дороги назад уже нет, только бы оружие не подвело осечкой, кремни иногда выкрашиваются в самый неподходящий момент. День стоит хороший солнечный и почти безветренный, как там в учебниках пишут об этом деле: 'Если ветер делает что-то не то, по вашему мнению, не торопитесь - просто подождите минут пять'. Видимость отличная, своим острым зрением Александр сквозь диоптрический прицел различает даже блеск драгоценных камней на перстнях пана 'пулковника', сколько же у него их надето, не сосчитать? В доли секунды появилась совершенно неуместная мысль - а "камешки" у поляка настоящие или подделка? Как он ими вертит лихо, все никак не может сложить правильную 'распальцовку', точно новый русский на "стрелке", сходство почти стопроцентное, даже национальный кунтуш у пана яркого малинового цвета, как пресловутый пиджак НР-а из анекдота. Но нет, насколько Александр знает местных туземцев, алмазы у них как правило фальшивые, как и все остальное, у поляков только гонор настоящий, это и погубит сегодня беспечного Лангевича. Мог бы ведь давно уйти прочь, раз удача выпала, зачем же стоять и дразнить судьбу лишний раз, она таких шутников не любит - это Сашка давным давно усвоил на собственном и весьма печальном опыте. Унтер-офицер прицеливается меньше минуты, а кажется, что прошел уже целый час и вот наконец долгожданная развязка: с мягким, почти неслышным 'клок' срабатывает механизм ружейного замка, поджигая искрой порох на полке. Мгновения ползут невероятно медленно, так бы и подогнал их, если бы смог... Ярко-оранжевая спышка у дульного среза, оглушительный грохот выстрела и винтовка весьма ощутимо бьет в плечо, все же усиленный заряд сказывается - и мгновенно возвращается нормальный ход времени, из которого на несколько секунд выпал Сашка.
– Б...!!! Попал!
– раздается общий восторженный выкрик сзади-слева. Кажется это 'сам' - цесаревич, или кто-то из его свиты, -Не может быть господа, подстрелил ведь его мерзавец!!!
На дальнем, австрийском берегу Ниды обладатель фальшивых алмазных перстней валится согнувшись на землю, кровь заливает вышитый кунтуш, расшитая кантом конфедератка укатилась далеко в сторону подпрыгивая по склону холма вплоть до самой воды. Александр уже не раз и не два видел подобную картину на войне, и может оценить с достаточной точностью, что этот человек больше не встанет. Неказистая с виду винтовка, изделие неизвестного гения, отработала в этот раз на славу, унтер-офицер ей только помог немного, самую малость, точно наведя оружие на цель. Дорого обошлись пану 'пулковнику' дешевые, но такие эффектные 'понты'... ну какой же поляк без гонора - это все равно, что русский, не любящий быстрой езды, таких не бывает в природе.
После выстрела унтер-офицер вскочил на ноги и принялся быстро перезаряжать оружие, предполагая, что сейчас прикажут 'снять' кого-нибудь еще из окружения Лангевича, но тут случилось нечто необычное... Одни очевидцы утверждали, что поляков тогда охватил приступ массового героизма, другие полагали - это было массовое помешательство, в любом случае исход один. Без всякой команды в едином порыве они как стояли, так и кинулись скопом на российский берег, разбираться и наказывать коварного врага за столь 'нечестное', по их мнению, и не спортивное поведение. Так называемому 'корпусу' погибшего пана 'пулковника' окончательно пришел конец, Нида - речка невеликая, но переправляться через нее кавалеристам пришлось под сильным ружейным и картечным огнем развернутых на берегу двух российских батальонов и 8-и орудийной артиллерийской роты. Многие из 'корпуса Лангевича' тогда даже и не смогли выбраться на российский берег, картечь и пули сами нашли цели в плотной массе людей и лошадей. Тех, кто сумел проскочить через простреливаемую зону, встретили на берегу и опрокинули штыками, саблями и пиками. Казаки подсуетились, вовремя отрезали поляков от австрийской границы, к ним на помощь подоспели драгуны, и затем началось форменное избиение уцелевших мятежников. Не прошло и часа, как все закончилось: остатки самой крупной шайки повстанцев, наводившей ранее ужас на всю приграничную округу - их называли то "жандармами Лангевича", то "вешателями", сдались российским войскам. Отдельным счастливцам удалось вырваться из оцепления и проскочить за границу, но почти все они были арестованы австрийским патрулем и впоследствии выданы России. Александр в этом бою особо деятельного участия не принимал, пока они с полковником и поручиком Яковлевым добирались до своего полка, все уже решилось - егеря успели отстрелятся и взяв ружья 'на руку' вместе с другими подоспевшими пехотинцами успешно отбивали беспорядочные наскоки отдельных польских кавалеристов, которых уже начали крошить зашедшие с тыла драгуны, а с флангов жестоко давили казаки. Стычка на ограниченном с одной стороны рекой, с другой подлеском пространстве продолжалась не более двадцати минут, Сашка успел свалить еще двоих попавшихся на глаза панов, затем вести прицельный огонь стало невозможно, слишком велик был риск случайно попасть по своим. Смешались в кучу кони, люди - на берегу Ниды царил
настоящий хаос, кавалерийский бой часто со стороны вблизи так и выглядит. Да если сказать честно, и не было уже нужды тратить драгоценные патроны - казаки и драгуны опрокинули противника пиками и теперь грамотно 'с тактом, чувством и расстановкой' рубили уцелевших, загоняя их на ощетинившуюся штыками пехоту. Егеря стреляли только по тем врагам, кто пытался прорваться сквозь их шеренги. Вот размахивая саблей молодой поляк в богатом красном кунтуше направил своего скакуна на 'презренное быдло' в зеленых мундирах, намереваясь проскочить и уйти от неминуемой гибели, но его в упор встретили залпом три десятка ружейных стволов. Всадник мертвым вылетел из седла на землю, с такой дистанции промахнутся по столь крупной цели невозможно, даже если захочешь. Другому повезло больше, удалось проскочить сквозь цепь и егеря не смогли угнаться за ним, но пуля из драгунского пистолета одного из преследователей догнала и этого поляка. Вошедшие в азарт солдаты сами кидались в схватку, норовя достать противников штыками, унтерам и офицерам стоило большего труда удержать нижних чинов в строю, сегодня работает кавалерия, не надо ей мешать.......................................................................................
После этого случая у Чернихова, так называемое восстание 1808 года быстро пошло на убыль, гибель популярного предводителя подорвала решимость у всех остальных. Была еще пара-тройка столкновений с мелкими отрядами, но в этот раз поляки уже далеко от спасительной границы не отходили, к осени боевые действия прекратились полностью и окончательно. Австрийское правительство наконец вняло настойчивым требованиям российской стороны и разоружило польских повстанцев из числа своих подданных. Никаких наград и поощрений за свой "золотой выстрел" Александр от "высшего командования" так и не дождался, поощрили и похвалили унтер-офицера только в своем узком полковом кругу. Отчасти это произошло из-за бытовавшей тогда общей недооценки роли прицельной стрельбы, наиболее распространенная награда за удачный выстрел в российской армии начала 19-го века - "рупь на водку". На последней войне 13-егерский вообще награждали крайне неохотно, ордена выделяли только в тех случаях, когда "не дать" было уже никак нельзя. Виною тому видимо необычный отец-командир, которого природа в компенсацию за талант военачальника снабдила редкостной неуживчивостью и неумением ладить с вышестояшим начальством. Другой бы на его месте давно бы уж поднялся до генерала, а этот так и закончит со своим егерским полком. Обычно потомку скандинавов ставили в вину, что ни он ни его подчиненные под обстрелом практически ни разу не стояли и больших потерь в боях не несли, мол за что же их тогда отмечать?
– И Александр Васильевич, дай бог памяти нижних чинов попусту под картечь не ставил.
– возражал обычно на такие обвинения полковник, ветеран суворовских походов, -Надобно в таком случае или быстро вперед продвигаться, громить врага и брать пушки или отступать, уходить из под огня!
Вот это сравнение с великим полководцем нынешние никчемные "вожди" армии ему простить и не могли, поскольку на фоне достижений Суворова все так называемые "победы" последних десятилетий выглядели очень бледно. До 1812 года российская армия раз за разом врага "заваливала мясом", редкие исключения не в счет и они достигались, как правило, вопреки воле генералов.
Была у Сашки надежда, что может быть ему что-нибудь перепадет с тех десяти тысяч рублей серебром, что власти пообещали за голову пана Лангевича, но и здесь его жестоко обломали. Оказывается вознаграждение предназначено исключительно для гражданских лиц, видимо потенциальных доносчиков, и нижнему чину нечего разевать рот на чужой каравай. В любом случае эти деньги надо еще суметь истребовать, а это задача не из простых, казна не любит выполнять свои вроде бы щедрые обязательства.
– Погоди братец, выберемся в Петербург, а там может попробуем походатайствовать и напомнить.
– немного обнадежил его штабс-капитан Денисов. У этого неуемного прожектера наметился наконец впервые за семь лет некий прогресс, император по печальным итогам войны повелел разобраться со стрелковым оружием и Аракчеевым образована специальная рабочая комиссия. В неудовлетворительном, если не сказать грубее - "позорном", состоянии техники и вооружения видели одну из главных причин целого ряда последних поражений, винить главнокомандующих тогда было не принято. Нашли только одного стрелочника - во всем оказался виноват командовавший дивизией у Беннигсена генерал Остен-Сакен. На беднягу всех собак и повесили, отстранили от командования и отдали под суд, хотя по здравому размышлению генерал был виновен ничуть не больше всех остальных.
– Что же изменилось Иван Федорович, проекты вы и раньше посылали наверх, только разве их там рассматривали?
– Военное ведомство просто переполнено жалобами из полков на низкое качество наших ружей.
– разъяснил текущий момент штабс-капитан, -Теперь у нас появился, как у вас принято в ХХ веке говорить, "шанс" протолкнуть наверх твою пулю Минье.
Снова и снова приходится ждать, пока неповоротливая бюрократическая машина придет в действие... печально. И все же свой отдельный, персональный приз за удачную стрельбу у Чернихова унтер-офицер получил, ему опять повезло, но совсем при других обстоятельствах и не от военного ведомства.
.........................................................
Зима-зима, скоро закончится 1808 год, уже восемь лет Александр провел в прошлом, тоска просто убийственная, не описать: "Отпустите солдата домой"... Никто тебя, унтер-офицер никуда не отпустит, здесь даже "закосить" не получится, бессмысленно давать взятки военным врачам, да и дома у тебя тут нет. Негодных к строю нижних чинов не увольняют "подчистую", а направляют дослуживать в инвалидные команды и в знаменитую гоголевскую "гарнизу". И это еще не конец, по слухам, даже немногих солдатиков-ветеранов, честно отмотавших свои четверть века и демобилизованных, царь-батюшка в связи со "сложной международной обстановкой" поставил обратно в строй. Денисов рассказывал, что раньше при Екатерине второй служба была пожизненная, но с учетом средней продолжительности жизни в 19-м столетии она и сейчас по факту такая же, мало кто доживает до дембеля, может быть один из сотни.
– Чаво Сашка кручинишься? Бабу тебе надоть!
– пытается утешить товарища Федька, но даже ему не удается, если бы все так просто решалось.
Женщину найти не сложно, благо деньги теперь есть: для нижнего чина много, а для состоятельного гражданского лица пожалуй маловато будет, даже на низший разряд купеческого сословия претендовать не получится, там вроде 5000 рублей серебром требуется или имущества в собственности на ту же сумму. Скорей бы хоть в Россию назад полк вернули, пусть даже в забытую богом провинцию, так все осточертело здесь до крайней степени... даже на местных польских красоток уже не тянет совершенно.