Человек, которому всегда везло

– Михаил Богланович! Да кому у нас в России можно такое дело поручить? Вы же наших людей знаете...

– Человек подходящий у меня есть на примете давно, -промолвил генерал, машинально перебирая пальцами чугунную крошку на краю стола, -Парень далеко пойдет, коли не убьют раньше. И главное - он сам вызвался добровольцем, но не фанатик там всяких пустопорожних политических химер и не наивный дурачок. Просто сей трезво офицер оценил, что сие есть самый простой путь позволяющий нам избежать большой общеевропейской войны.

– Бог вам судья, уговорили, сколько потребуется денег на организацию этого непотребства?

– Думаю государь, что в двести тысяч рублей серебром мы уложимся сполна, даже с учетом непредвиденных расходов.

– Немного однако, тому же Кадудалю Питт дал больше, но он не сумел ничего сделать, может не хватило?

– Потому, что вандеец был герой... и дурак, а здесь требуется человек с холодной головой и практической хваткой. Помошника ему я подберу сам и кое-какие технические новшества дам. Закалывать кинжалом Бонапарта как в итальянской опере про злодеев им не придется.

На этом занавес и опустим, первый акт пьесы "Смерть Наполеона" уже закончем, последуют ли за ним остальные - увидим.

Глава 14. Личная жизнь унтер-офицера.

Весна идет, весне дорогу... кровь бурлит в жилах и к сожалению случаются порой вещи весьма неприятные, всегда так... Александр, встал, приподнялся с первой, похожей на щетинку зеленой травки и сел обратно. Голова гудит, словно колокол, что же он такое натворил? Рядом, свернувшись в позе эмбриона ревет, заливается горючими слезами Глаша, обхватив руками подтянутые к животу коленки...

Начиналось все безобидно, утром, еще до рассвета он забежал проведать, можно сказать, что старых знакомых. Наколол он по быстрому дров и натаскал воды из колодца - женщинам такие тяжелые работы определенно противопоказаны, а тем более трудно справится одной Глаще, мать у нее опять учительствует, семье нужны деньги, за дочерей приходится платить оброк барину, да и просто на жизнь надо заработать. Затем Сашка отправился на службу, летом он так обычно и поступал, Глаша увязалась проводить солдата до околицы и вот тут в кустиках все и произошло.

Нет, определенно женская народная одежда способствует беспорядочным связям, подумал Сашка, бешено растирая себе виски. Если бы у Глаши под длиной нижней рубашкой тонкого серого полотна были трусики, он 100% остановился. Пока снимал, пока стаскивал - не мог не вспомнить, наверняка вспомнил бы, сколько лет девочке и передумал, а тут... господи... Вроде как всегда посидели на дорожку, и ему захотелось ущипнуть подружку, часто он так ее дразнил. Глаша охотно игру поддержала, дальше началась шуточная борьба, юбка сарафанчика у девчонки поднялась, обнажив острые, совсем детские еще коленки. Как-то совершенно случайно и рубашка у нее задралась вверх, открыв на какие-то считанные секунды взору солдата, то что обычно принято скрывать - низ живота с редким едва-едва наметившимся кустиком темных волос в паху.

Что было дальше Александр так и не смог вспомнить, как не старался, словно не он все проделывал, а некто совсем другой. Как он лишил девственности маленькую свою подружку и сколько потом "долбил" ее со всей 'дури', полчаса, час, больше? Словно что-то замкнуло у него в голове, очнулся только когда Глаша под ним уже охрипла, устала вопить и биться, пытаясь вырваться из железных объятий того, кто еще недавно, минуту назад был "милым другом".

– Глаш... прости меня дурака!
– он как мог постарался утешить подругу. Вытер слезы с ее раскрасневшегося лица платочком, и постарался приласкать, как уж мог.

Дальше все завертелось в бешеном, совершенно нереальном темпе, как в бою. Подхватив Глашу, точно малого ребенка на руки он кинулся обратно в деревню. Раздел и уложил ее на лавку, велев не вставать до его появления, к счастью младшей сестры в избе не было, она где-то бегала с деревенскими детишками. Мельком он заглянул ей между ног, благо девчонка не сопротивлялась, видимо все еще пребывала в шоке от случившегося, но ничего толком не понял. Увы, медицинскими познаниями, тем более такими специфическими Александр не обладал, но надо было что-то делать и он изо всех ног кинулся на полигон. Никогда он еще в жизни так быстро не бегал, лесная дорога, а затем тропа просто горела у него под сапогами. Добежав до стрельбища он схватил аптечку, увесистую белую пластиковую коробку со здоровенным красным крестом на крышке и тотчас кинулся обратно, туда где его ждала страдающая от боли и обиды Глаша...

Влетев метеором в избу солдатки, самую крайнюю на улице он опешил, потерял на некоторое время дар речи. Никто тут не умирал и не стонал и даже не лежал. Глаша спокойно сидела на лавке и орудовала длинной, "цыганской" иголкой, пытаясь сшить в единое полотно массу разноцветных кусочков ткани. Сашка тогда решил, что это она половик мастерит, но потом ему объяснили, что это лоскутное одеяло. Рядом пристроилась болтая босыми ножками трехлетняя Маша. Старшая сестра что-то занимательное малышке рассказывала и было совсем не похоже, что ее еще полтора часа назад зверски изнасиловали.

Опомнившись Александр начал действовать, младшей он сунул в руки пакетик леденцов и сразу выставил за дверь, пусть еще погуляет.

– Сашенька постой, погодь. я...
– попыталась было сказать ему что-то Глаша, как впоследствии выяснилось она хотела выставить на стол угощение, вчерашние пироги с картошкой, -Ай!!!

Вместо пирогов на столе неожиданно оказалась сама юная хозяйка, Александр быстро, но аккуратно уложил девочку на доски столешницы, откинул ей юбки и заставил приподнять и развести ноги, слегка согнув их в коленях. Похоже, что он ошибся... внешний осмотр пострадавшего по его вине органа никаких травм не выявил, не было ни разрывов, ни крови - все выглядело совершенно нормально, разве что нежные складки покраснели. Он слегка раздвинул пальцами Глаше эти самые "врата любви" но никаких видимых повреждений не было и там. Девчонке такое обращение не понравилась, она дернулась было и попыталась прикрыть "срам" рукой, но Александр удержал.

– Не бойся, я сейчас быстро... Не дергайся!
– шикнул он на опомнившуюся было Глашу и та оставила робкие попытки противодействия.

Верно говорят в народе, что "у страха глаза велики", ведь сперва показалось, будто он ей промежность располосовал от пупка до ануса, а на проверку никаких, даже мелких разрывов или царапин. Он нежно ощупал лобок и животик, спросил, не болит ли чего внутри. Девочка только отрицательно мотнула головой, толстая русая коса заелозила вслед за хозяйкой по столу.

– Сашка пусти меня, экий дурень. А ежели кто увидит? Господи срамно то как!
– потребовала Глаша затем объяснила, что пока ждала Сашку, тот успокоилась и окончательно пришла в себя, кровь и все остальное она смыла.

Александр понял наконец, что снова промахнулся, его новая партнерша пусть и не взрослая девушка, но уже и не маленький ребенок. Первое в жизни сношение с взрослым мужчиной Глаша пережила вполне благополучно, хотя вряд ли ей это понравилось. Единственные повреждения, которые удалось обнаружить на теле девчонки - это синяки на бедрах ближе к паху и на коленках, не то Сашка ей набил когда "любил по-взрослому", не то она сама, когда пыталась выбраться из-под обезумевшего от страсти солдата. Он уговорил девушку полежать на столе еще немного и принялся за лечение, обильно смазал "следы любви" специальной мазью для ушибов, что нашлась в аптечке. Не успел он закончить как хлопнула за его спиной дверь, Сашка дернулся... но повезло, это явилась младшая - Маша. Он тотчас быстро метнулся в сени и снова захлопнул дверь и на этот раз не забыл задвинуть шеколду. Мария, так и замерла открыв рот от удивления, остановившись с разбегу перед столом, где находилась по воле Сашки распятая точно лягушка Глаша, как раз между поднятыми ногами старшей сестры мелкая и встала.