Человек, который съел «Боинг-747»

Выждав буквально секундную паузу, Джей-Джей сказал:

— Я собираю информацию о человеке, который ест «Боинг-747».

— A-а, понятно, — медленно, чуть нараспев, протянула Мэг. — С Уолли дело такое… В общем, друзей у него мало, хотя ничего плохого о нем никто не скажет. Если хотите что-то узнать про него, спросите у мистера Скуфа. Он школьный учитель, ведет математику и всякую физику-химию-биологию. А кроме него… единственный человек, который мог бы вам помочь, — это Вилла Вайетт из нашей местной газеты.

— Вилла Вайетт, — повторил Джон, записывая имя в блокнот.

Мэг Наттинг немного подумала, а затем доверительно прошептала:

— Вы особо не раздумывайте. Вам нужна Вилла.

Первый звонок раздался спустя буквально несколько минут после того, как незнакомец заглянул в «Херефорд-инн». Какой-то доброжелатель сообщил, что человек, приехавший на «форде-таурусе» с номерами Омахи, настойчиво интересуется тем самым «боингом». За первым звонком последовал второй, за ним — третий… Через некоторое время все три телефонные линии редакции уже надрывались от поступающих звонков.

Вилла Вайетт повесила трубку и откинулась на спинку стула. Рано или поздно это должно было случиться. Шила в мешке не утаишь, и со временем такая сенсационная история неизбежно должна была просочиться во внешний мир. Но, несмотря на то что в жилах Виллы, фигурально выражаясь, текла не кровь, а типографская краска, ей эта сенсация была совсем не по душе.

Она закрыла глаза и пригладила ладонями светлые, песочного цвета, волосы. Затем, словно вдруг вспомнив о чем-то, она осмотрелась, нашла на столе старую резинку и быстро убрала распущенные волосы в хвост. От пачек газет, громоздившихся на столе и на полу, пахло свежей типографской краской. Вилле всегда нравился этот запах. Ее подружки любили ароматы цветов, кто-то восторгался запахом свежей выпечки, а Вилле всегда нравилось, как пахнет в типографии. Она привычным движением забросила ноги на стол — тот самый, за которым привыкла сидеть с детства, когда еще совсем ребенком наблюдала, как отец готовит к печати очередной номер местного «Экспресса». Он сам писал все статьи, проявлял фотографии, делал макет и набор, сам управлялся с полиграфическим прессом и сам же развозил газету подписчикам.

Раз в неделю отец словно обновлял маленький мир родного городка, доставляя последние новости прямо к порогу заинтересованных жителей. «Журналистика — благородное дело», — говаривал отец Виллы. В Супериор ежедневно доставляли прессу из столицы штата и из других городов, далеко за пределами округа Накелс, но ни одно из периодических изданий не могло сравниться с «Экспрессом» в том, что касалось освещения местных новостей. «Если газета становится слишком крупной и всеохватной, — говорил отец Виллы, — она утрачивает живую связь с читателями».

Вилла посмотрела на фотографию отца, стоявшую на письменном столе: очки в тонкой оправе, квадратный волевой подбородок, темные волосы, карие глаза… Отца сфотографировали сидящим на заднем опускающемся борту старенького пикапа, загруженного пачками газет. На этом самом «форде» 1967 года Вилла и по сей день развозила газеты по городу. «Какой смысл покупать новую машину, если старая на ходу?» — неизменно повторял отец.

Несколько лет назад он решил уйти на пенсию. Это решение он принял раньше, чем большинство мужчин его возраста. Сил у него еще было предостаточно, но он решил потратить их на то, чтобы написать книгу воспоминаний, попробовать себя в живописи, а главное — на то, чтобы почаще проводить свободное время, которого ему всегда так не хватало, с Мэй, своей женой. Решение оставить работу в газете далось ему нелегко. Несомненно, если бы Вилла не пошла по его стопам, он еще долго не передал бы управление издательской фирмой «Супериор паблишинг» в другие руки. Теперь же, спокойный за судьбу своего детища, он в свое удовольствие слушал прямые репортажи с бейсбольных матчей по радио, строчил что-то в толстых тетрадях и частенько выезжал с Мэй за город погулять. Время от времени, когда вся семья собиралась за ужином, он позволял себе высказать отдельные замечания по поводу макета газеты и подачи того или иного материала. Несмотря на отцовскую критику, Вилла прекрасно знала, что в общем и целом ему нравится, как она делает газету.

По правде говоря, она и сама гордилась своим «Экспрессом». Обычно еженедельник выходил на шестнадцати полосах. Иногда и это количество страниц приходилось сокращать вдвое, если рекламных объявлений оказывалось недостаточно. Как бы то ни было, детище Вайеттов получило несколько региональных премий и наград. Вилла заглянула в ленту новостей посмотреть, что происходит в мире. Нет, конечно, у нее и в мыслях не было бросить отцовскую газету и куда-то уехать. Но все же… Как бы сложилась ее жизнь, устройся она на работу в «Омаха уорлд геральд» или в «Сент-Луис пост диспэтч». Скорее всего, рано или поздно она поехала бы за границу работать иностранным корреспондентом, получала бы высокую зарплату, ей открыли бы солидный счет на представительские расходы, она бы дорого одевалась, перепробовала бы все самые экзотические блюда и обзавелась бы блестящими поклонниками. Вилла завидовала стильным, эффектным, уверенным в себе женщинам в элегантных костюмах и с идеальными прическами, которые с экрана телевизора рассказывали о войнах и голоде. Может быть, в один прекрасный день… А может быть, и никогда.

«Отсутствие новостей вовсе не является хорошей новостью», — любил говорить отец Виллы, опровергая известный постулат. В этот день писать было совершенно не о чем. «Кузнечики» — школьная команда, которую сама Вилла тренировала по вечерам трижды в неделю, — собирались на очередные соревнования Малой лиги. Но написать еще хоть пару строк на эту тему означало бы переполнить чашу терпения читателей. «Кузнечиками» все были сыты по горло.

У фермеров была горячая пора, все разъехались по полям, засеивая огромные пространства кукурузой и соей. Представитель окружной сельскохозяйственной инспекции обнаружил на территории района несколько очагов произрастания мускусного чертополоха — одного из шести сорняков, официально признанных властями штата Небраски «опасными и подлежащими уничтожению». Что ж, и эта «новость» не сходила с первой полосы «Экспресса» на протяжении уже нескольких недель.

В городе, словно вымершем на время посевных работ, за всю неделю случился только один маленький скандал, по поводу которого, пожалуй, стоило провести журналистское расследование. Дело заключалось в том, что владельца похоронного бюро Берла Граймса избрали в управляющий совет местной больницы. Старики брюзжали, что тут налицо «конфликт интересов». Не, странно ли, что один и тот же человек одновременно руководит похоронным бюро и учреждением здравоохранения. «Хоть лечи, хоть залечи — ему все выгода», — высказал кто-то из горожан общую мысль.

Вилла потянулась к телефону. «А что, — подумала она, — пора задать Берлу пару неудобных вопросов, достать его как следует, вывести на чистую воду». Если интервью пройдет удачно и публикация получится острой — глядишь, Берл Граймс и откажется от новой должности. Это была бы настоящая журналистская победа.

Что ж, так тому и быть.

От этих кровожадных мыслей Виллу отвлек зуммер громкой связи. В динамике послышался голос секретарши Айолы, в котором звучали незнакомые игривые интонации.

— Тут к вам посетитель… Мужчина.

— Какой еще мужчина? — удивилась Вилла.

— Вроде бы в Книге рекордов работает. Говорит, что хочет познакомиться с вами. — Пару секунд помолчав, Айола шепотом добавила: — А он ничего, симпатичный такой.

— Слушай, сделай одолжение, пошли его… В общем, скажи, что я занята, — произнесла в микрофон Вилла.

Знала она этих залетных столичных гостей. Слишком хорошо знала. В их захолустный городок частенько заглядывали всякого рода торговые агенты и коммерческие представители, и все они хищно высматривали легкую добычу. Все пытались произвести впечатление россказнями про другие города и страны. Обещали доверчивым провинциалкам красивую жизнь. Однажды, давненько уже, Вилла не устояла перед чарами одного такого проходимца. Тот парень занимался продажей дорогих книг в кожаных переплетах. Он не путал Йитса с Китсом и цитировал из «Илиады» по-гречески. Он много путешествовал и красочно об этом рассказывал. В общем, ему удалось пленить сердце Виллы. Но в один прекрасный день мистер Одиссей поехал отвезти заказ, да так в Супериор и не вернулся.

Тогда Вилла была гораздо моложе: она только-только вернулась в родной город после учебы в университете Небраски. Она долго, почти два года, приходила в себя после этого удара. Но прививка от наивности пошла Вилле на пользу: она повзрослела, стала сильнее и, само собой, дала себе слово никогда больше не попадаться на удочку.

Ее размышления прервал стук в дверь. Не успела она и рта раскрыть, как на пороге появился незнакомец. Выглядел он действительно неплохо: почему-то Вилла сразу обратила внимание на его глаза, голубизну которых выгодно подчеркивала густая синева блейзера с золотой вышивкой на нагрудном кармане.