Человек, который вышел за сигаретами

– Туда, – Чико махнула влево.

Коридор вывел их в гараж. Кроме как гаражом, этот зал не мог быть ничем. Тут были выездные ворота, запертые, Рики проверил, и пара колымаг, на спущенных колесах. Рыжий микроавтобус и зеленый грузовичок-фургончик, оба годов шестидесятых прошлого века, с некогда милыми харизматичными мордахами, а ныне без лобовых стекол, с битыми фарами, замусоренными, покоцанными сидениями. Чико сразу метнулась к микрику, открыв дверцу: «Свети, давай!» – стала шурудить в бардачке, разгребать пивные банки, чипсовую упаковку и, бог весть, какой еще хлам. Рики не задавался вопросом: что она ищет, и уж тем более не собирался спрашивать об этом прямо сейчас. Что-то едва слышно щелкнуло. На самой грани слуха. Но он услышал, и сжал плечо напарницы. Она подняла глаза. Он приложил палец к губам. Шелест. Где-то в коридоре, из которого они вышли сюда. Крыса? Возможно. Человечьи шаги? Пожалуй. Кто-то идет, стараясь не издавать не звука. Но мусор под ногами не дает ступать абсолютно беззвучно. Фонарик потушен. Две фигуры шмыгнули под ржавое брюхо древней машинюшки. Застыли, почти не дыша.

В проеме заплясал свет, потянул черные изломанные тени, закружил их, бросил на стены. Кто стоял за фонарем не разглядишь, особенно если смотреть, лежа щекой на бетонном полу, да еще прямо из-за колеса микрика. Неизвестный постоял на пороге, прислушиваясь, обошел гараж – шаги прохрустели в сторону фургончика, клацнула дверца, что-то просыпалось на пол, потом звук приблизился, свет языком потянулся к микроавтобусу. Еще немного и он нырнет под него, выхватив два человеческих силуэта.

Остановился. Свет метнулся вверх, наверно, тот, с фонарем, заинтересовался содержимым салона. Качнулся борт – пришелец влез в салон, завозился там. Выпрыгнул, снова уронив световой круг себе под ноги. Прямо перед носом Рики прочно уперлись в пол два желтых тимберлендовских ботинка. К правому прилип лепесток давешнего гибискуса, сорванного Чико с входной двери. Крохотная золотая монетка на замшевом боку башмака. Этот пришелец шел за ними. Или параллельно? Как и они, искал Мики? Возможно, это Персик, которому девчонка из гостиницы сказала про сигареты «Кавалинью».

Потеряв интерес к гаражу, Персик, если это был он, двинулся по коридору обратно. Затаившиеся под автомобильным брюхом выдохнули. Но вылезать, а тем более убираться с фабрики не спешили. Мало ли, вдруг пришелец еще там, снаружи, поджидает в темноте. Выбравшись, наконец из-под микроавтобуса, они сели прямо на замусоренный пол, прислонившись спинами к сдутому колесу.

– Посмотри. Под колесом лежала, – шепотом сказал Чико, протягивая маленькую бумажку.

Рики включил фонарик, наведя свет на ладонь женщины – визитная карточка. Темно-синяя картонка с белым силуэтом кирпичной арки и надписью: «R'es V'es Restaurante» 3 , дальше адрес и телефон для заказа столиков. Карточка была новой и чистой, никак не скажешь, что она валялась тут годами.

3

R'es V'es Restaurante – Реш Веш Ресторан (португал.)

– Это все, что ты нашла?

– Не совсем. Есть еще кое-что. В бардачке было.

В ее руках оказался карманный блокнотик с парой волнистых попугайчиков на обложке. Вот блокнот был мятым и потертым, его явно таскали в джинсах. Знаете, такой характерный изгиб, приобретенный в заднем кармане. Подсветив, Рики пролистал книжицу: страницы торопливо исписаны, буквы – кириллица. Болгарский? Пару раз бросилось в глаза уже знакомое: «R'es V'es».

– Что тут? Переведешь?

Возможно, темный заброшенный гараж – не самое подходящее место для чтения, но ему казалось, что время терять незачем, не сидеть же во мраке просто так.

– Сначала сама посмотрю, – она явно не хотела пересказывать все написанное.

Минут через десять она закрыла блокнотик. Держа в левой руке, задумчиво похлопала им по губам, вздохнула, откинула голову, опершись затылком о ржавый диск колеса. Собиралась с мыслями. Рики не торопил ее. Думает, какой информацией поделиться, какую придержать? С одной стороны, правильно: она – босс, а он лишь пенсионер. С другой: она попросила у него помощи, и пытается использовать его в темную? Это его не устраивало.

Но начала она совсем с другого. Голос ее был рваным: то говорила спокойно, то начинала частить, будто стараясь побыстрее проскочить неприятный момент – как горная река – и несколько печальным:

– Знаешь, Рики, я бы ни за что сюда не приехала, если бы не этот маленький паршивец. Если бы не пришлось его спасать. Любая другая причина, и я осталась бы дома, хоть провались все. Из квартиры бы не вышла. Я и не выхожу. Уже пять лет. Ни в магазин, ни в театр, ни в кино. Агорафобия. Слышал? Боязнь выйти из зоны комфорта. А для меня эта зона – моя квартира. И все, дальше, за окном, за дверью – ничего нет. Поэтому я и написала тебе. Больше некому. А в одиночку мне никак.

Она повернула к нему голову, рассеянный свет фонарика заплясал в ее глазах, на мгновение они полыхнули синим огнем газовой конфорки.

– И очень хорошо, что ты такой… – «старый», – услышал он, – надежный. С тобой я справлюсь.

Она помолчала, непрестанно крутя в пальцах книжечку с попугаями на обложке, и продолжила уже более деловым тоном:

– Мики кое-что нашел. Первый агент сбросил ему информацию, а дальше он сам покопался. Успел между двумя смертями. Но информацию мне не передал, побоялся, что отследят канал. Поэтому набросал в этом идиотском блокнотике. Почерк у него, как у курицы, в темноте я не все разобрала. Но главное вот что: этот идиотский институт не только сам денежки получал, но и много чего финансировал. Денежные потоки у него весьма интересные. Ну с научными проектами – понятно. Закупка всякого-разного барахла со всего мира – тоже. Но! Вот скажи, где исследовательский центр и где прачечная? Есть связь? Воот! Орегонцы постоянно финансировали какую-то идиотскую сеть прачечных в Румынии на Украине. Еще сеть автомоек в Казахстане, дешевых столовок в Уганде, ну и еще кое-где в третьем мире.

– Автомойки в Казахстане? Там разве не степи? Верблюды…

– Подожди, Рики, это не самое смешное.

– Да?

– Самое смешное, что все эти сети называются…

Не успела договорить, Рики перебил ее:

– Реш Веш.

– Вооот! – она нервно хохотнула и слегка хлопнула его блокнотом по коленке.

Но он не разделил ее веселости:

– Во что же вы вляпались, Чико? Сеть прачечных, говоришь… Столовки в Уганде… Это может быть что угодно: биолаборатории, разделка человечьих тушек на органы, запрещенные виды оружия. Пентагон, ЦРУ, Ми 6, еще какие-то подобные структуры. Вот они и не парились, не сдавали вас полиции, сами зачистили.

Он потер лицо ладонями, мотнул головой, словно стряхивая усталость, тревогу или сомнения.

– Ну и какая из сетей здесь? Ресторанная?

– Нет, Рики. Здесь не сеть, – она надавила на «не», – здесь, в Гимарайнше единственный ресторан «Реш Веш». И…

Он опять перебил ее:

– И твой братец думает, что это центр управления. Вопрос только: управляют чем и кто. Тебе это хочется узнать? Уверена, Чико?

Она покачала головой, опустив веки:

– Нет. Не хочется. Что я буду делать с этой инфой. Я что, Сноуден? Ассанж? Пошло оно все… Куда подальше. Мне надо вытащить брата. Спрятать его, что ли? Где? Как? Я не знаю…

– Самый надежный способ спрятать – похоронить. Согласна? Мертвых не ищут.

Женщину передернуло.

Не дожидаясь ответа, поднялся:

– Пошли уже. Вряд ли этот придурок в желтых ботинках по сю пору сидит в засаде.

«Желтые ботинки…» – что-то коротнуло в мозгу.

– Постой-ка, Чико. Ты как двери выбирала? Синенький цветочек, желтенький цветочек. Это что, код?

– Ну да, – она тоже встала, отряхиваясь, – детский еще. Во дворе бегали, в казаки-разбойники играли. Там стрелочки надо мелом рисовать: где казакам разбойников искать. Можно правильное направление дать, а можно ложное. Вот мы с… – легкая, едва заметная заминочка, чуть не проговорилась, – с Мики желтым мелом правильные стрелки ставили.

Ночь нежна

Они выходят во двор фабрики – небо подмигивает множеством люминисцентных глаз. Фонарик выключен. Не стоит привлекать лишние взгляды. Не те, что с неба, те, что могут оказаться здесь, на земле.

Тепло, воздух едва колышется легкими вздохами. Откуда-то с улицы доносится едва слышно: «Тихая ночь, святая ночь…» – по всему городу динамики сладостно распевают рождественские гимны. Сейчас хорошо бы сидеть с Кармой где-нибудь у океана, слушать его невнятный ропот, греть в ладонях тяжелый хрусталь с солнечной каплей скотча. Или нет, лучше подняться на маленькую крепостцу над гаванью, там дизайнерская контора одной из подруг Кармы, Нини. Та дала им ключ от лифта, и иногда ночами они с Кармой поднимались сюда, валялись на лежаках, закошенных под округлую местную гальку, только огромную, в человеческий рост. Это была визитная карточка Нини – мебель в виде белых или черных камней. Парить над темным провалом океана, пить красное вино с немудрящей закуской, выуженной из хозяйского холодильника, болтать обо всем на свете, смеяться вместе. Когда он вернется, обязательно затащит туда свою подругу.