Человек-невидимка в стразах

Нора отпихнула сплетницу и бросилась в двадцать вторую квартиру. Дверь открыла хозяйка.

– Риммочка, – залепетала Малькова, – чем я могу помочь? Может, денег дать? Блинов на поминки испечь?

– Огромное спасибо, но мы пока сами справляемся, – каким-то странным голосом ответила соседка.

Элеонора опешила, а Васюкова продолжала:

– Я Мира, тетя Артема. Сестра спит, ей сделали успокаивающий укол.

Нора попыталась переварить услышанное, Мира пригласила ее на кухню и спокойно заговорила:

– Наши родители разошлись, когда мы с Риммой учились в школе. Отец был большой оригинал, неудавшийся художник, мечтал писать эпические полотна, а приходилось сидеть на ткацкой фабрике, придумывать рисунки для тканей. Марк Артемович считал себя неудачником, винил в загубленном таланте жену, Светлану Николаевну, дескать, двух девочек подряд родила, повесила мужу на горб спиногрызов, и теперь он вынужден зарабатывать на пропитание голодных ртов, а не заниматься реализацией своих идей. В конце концов мама от него ушла, с собой забрала одну дочь, меня, а вторую оставила отцу. Мы с Риммой много лет не пересекались. Отец, кстати, специально нас так назвал: Мира и Римма. Имена состоят из одних букв, но любви они нам не прибавили. Родители все никак не хотели простить друг друга. Мама считала, что Васюков загубил ее молодость, отец предъявлял ей свою претензию: «Растратил весь творческий потенциал зря, перегорел, а все из-за алчной спутницы жизни!» Он, конечно, не написал свое «гениальное полотно», спился и умер. На момент его кончины Римме исполнилось восемнадцать лет, я на год ее старше. Мама предложила младшей дочери переехать к нам, но сестра ответила: «Ты бросила отца в трудную минуту, предала его, фактически убила». Услыхав это чудовищно несправедливое обвинение, я выгнала Римму вон. Примирила нас лишь смерть Артема, сестра позвонила сегодня, сообщила о кончине сына, я к ней примчалась. Мы так долго разговаривали, вспоминали раннее детство, пору, когда считали себя одним человеком, поняли, что родители, возненавидев друг друга, взрастили злобу и в сердцах детей. Но теперь наша жизнь потечет иначе.

Элеонора отложила подушку и откинулась на спинку диванчика.

– Печальная история, но, увы, не редкая, – подвела я итог услышанному, – дети часто становятся оружием в руках разведенных супругов. Очень жаль, но взрослые люди, как правило, думают о своем моральном и материальном благополучии и забывают об отпрысках.

– История Миры и Риммы – наглядное пособие, как сделать детей несчастными, – сказала Элеонора, – внешне они очень похожи, а внутренне абсолютно разные. Младшая сестра нежная, ранимая, увлекающаяся, вся на пике эмоций, а Мира бесстрастная, спокойная, вывести ее из себя совершенно невозможно, не женщина, а терминатор. Или лучше сравнить старшую сестру с танком – снаряды рвутся, самолеты сбрасывают бомбы, а танк знай себе прет через болото, не обращая внимания на дождь, ветер, грязь, ломится к цели.

– Безжалостная характеристика, – не выдержала я.

– Зато справедливая, – парировала Элеонора, – сначала мне казалось, что Мира решила исправить ошибку родителей, наверстать упущенное, поэтому постоянно держится около Риммы, но потом вдруг я сообразила: старшая сестра следит за младшей.

Если Нора по старой привычке заглядывала к Римме поболтать, Мира никогда не уходила в свою комнату, сидела в гостиной, бесцеремонно подавала реплики, мешала чужой беседе. Римма в присутствии сестры тушевалась и скоро говорила приятельнице:

– Извини, дорогая, у меня мигрень началась.

После того как ее вот так несколько раз выпроводили вон, Малькова сообразила: дело тут нечисто, раньше у Риммы никогда не болела голова, надо изыскать способ пообщаться с ней наедине. Но улучить момент оказалось непросто, сестры все время проводили вместе.

В конце концов Мальковой повезло, она увидела Миру выходящей из подъезда и кинулась к подруге.

– Кто там? – тревожно спросила Римма, не открыв дверь.

– Не бойся, – зашептала Элеонора, – это я, впусти меня.

– Мира замок снаружи заперла, – ответила Васюкова.

– Вот дрянь! – не сдержалась Малькова. – Хорошо, что ты мне на всякий случай запасной ключ дала, сейчас я тебя вызволю.

Когда дверь наконец открылась, Элеонора категорично сказала:

– Немедленно идем в милицию!

– Зачем? – испугалась Римма.

– С какой радости внезапно появившаяся сестра третирует тебя, хозяйку квартиры? – возмутилась Малькова. – Лишила тебя возможности общаться с людьми, запирает уходя. Пусть с Мирой участковый разберется!

– Нет, нет, – умоляюще залепетала Римма Марковна, – ты не понимаешь! Я сама попросила Миру ни на секунду не выпускать меня из вида. Я в опасности!

– Что случилось? – поразилась Нора.

– Саша… – загадочно ответила Римма Марковна, – никто не ждал его возвращения, незадолго до Нового года случился «сюрприз».

Глава 12

Элеонора испытала прилив жгучего любопытства.

– Кто такой Саша?

Римма Марковна сжалась в комок.

– Убийца! Божье наказание! Умоляю, не спрашивай, ничего рассказать не смогу. Квартиру поменяла, кучу денег спустила, пряталась, за Артема боялась, вдруг… ох, извини, лучше мне молчать. Я сразу все поняла, когда конфеты понадобились, «Фестиваль» проклятый. Как на грех их теперь почти не выпускают. Да только Саше безразлично, он требует, и все!

Элеонора, пытаясь свести концы с концами, спросила:

– Артем и ты ведь не едите сладкого?

– Да, – дергаясь, как неисправная марионетка, подтвердила Римма, – мы лучше колбасой полакомимся.

– Но ты купила большое количество карамели… – протянула Малькова. – Сейчас я понимаю: никаких гостей-студентов ты в гости не ждала.

Римма Марковна обняла соседку.

– Милая, солнышко, ты мне ничем помочь не можешь!

– Ты боишься человека по имени Саша, – сказала Нора, – и только что заявила, что этот субъект обожает «Фестиваль», за которым тебе пришлось ехать на край света. Отлично помню, как мы с тобой встретились во дворе, а уже вечером ты не открыла мне дверь, сослалась на грипп. Затем умер Тема и появилась Мира, которая ни на шаг от тебя не отходит. Римма, ты должна немедленно пойти в милицию!

Васюкова оттолкнула Нору.

– Нет! Все не так!

– А как? Расскажи! – потребовала Элеонора.

– Не могу, – прошептала Римма, – я устала, тащу не первый год свинцовые гири, не думала, что так тяжело будет, они меня согнули, но надо рот на замке держать. Ты шума не поднимай, Теме уже не помочь, а нам с Мирой только хуже сделаешь. Ступай домой, если захочешь пообщаться, эсэмэску мне на телефон сбрось, а то Мира от твоих посещений дергается.

– Эсэмэску? – вытаращила глаза Элеонора. – У тебя есть мобильный? Ты умеешь сообщения отправлять?

– Что тут удивительного? – слабо улыбнулась Римма Марковна. – Тема мне на день рождения трубку подарил, показал, как ею пользоваться. Бедный мой мальчик!

Ошарашенная Нора ушла домой и решила не беспокоить сестер. Чужие тайны не очень-то волнуют Малькову, она не получает удовольствия, вытаскивая скелеты из шкафов знакомых и самозабвенно обсуждая их с посторонними.

Спустя короткое время после беседы с Васюковой Элеонора поехала в больницу, чтобы проведать коллегу по работе. Сначала она запуталась в лабиринте коридоров, а потом попала не в ту палату. Вошла в просторную комнату, увидела кровать, на ней мужчину и стала извиняться: