Человек, обокравший Мегрэ

— Вы мне верите?

Рикен задал вопрос, не осмеливаясь взглянуть на Мегрэ.

— Ваш вопрос преждевремен. Смотрите-ка! Мои люди уже здесь…

Он увидел одну из машин Уголовной полиции и небольшой грузовой автомобиль научно-технической экспертизы; среди людей на тротуаре Мегрэ заметил Лапуэнта. Толстяк Торранс тоже был здесь, ему-то комиссар и вверил своего спутника.

— Отвези его на набережную Орфевр, устрой в моем кабинете, сам оставайся с ним и не удивляйся, если он заснет. Он две ночи не сомкнул глаз.

Вскоре прибыл автобус санитарной службы города Парижа. Во дворе стояли в ожидании группы людей, Их с интересом рассматривали любопытные, которых оттесняли полицейские в форме.

Товарищ прокурора Древиль и следователь Камю разговаривали с одним из полицейских комиссаров. Все они только что поднялись из-за стола после обильного обеда и время от времени поглядывали на часы — дезинфекция затягивалась.

Судебный медик, доктор Делапланк, сравнительно недавно работает на этом поприще, но Мегрэ уже успел проникнуться к нему симпатией. Он задал ему несколько вопросов. Ответив, Делапланк прошел в комнату для предварительного осмотра.

— Скоро я смогу сообщить вам нечто большее. Вы говорили о пистолете калибра шесть тридцать пять, и это меня удивляет. Я бы сказал, что рана нанесена оружием большего калибра.

— А расстояние?

— На первый взгляд, следов опаления нет. Смерть наступила мгновенно или почти мгновенно, женщина потеряла мало крови. Кстати, кто она?

— Жена молодого журналиста.

Для Полиции нравов и специалистов научно-технической экспертизы это была обычная работа, которую они выполняли без эмоций. И все-таки один из служащих дезинфекционной бригады вскричал, войдя в комнату:

— До чего же зловонна эта шлюха!

В толпе стояли несколько женщин с детьми. Иные удобно расположились у своих окон и наблюдали за происходившим, обмениваясь впечатлениями.

— Смотри! Вот он! Тот, что курит трубку.

— Да ведь там двое курят трубку.

— Конечно же, не тот молоденький… Другой… Вот он подошел к человеку из Уголовной полиции.

Речь шла о Лурти. Обе женщины искали глазами Мегрэ. Древиль спросил у комиссара:

— Вы знаете подробности?

— Пострадавшая — молодая женщина двадцати двух лет, Софи Рикен, девичья фамилия Ле Галь, уроженка Конкарно, где живет и поныне ее отец-часовщик.

— Его предупредили?

— Нет еще… Сейчас попробую заняться этим.

— Она замужем?

— Да. Ее муж, Франсуа Рикен, — молодой журналист, который пытает счастье в кино.

— Где он?

— В моем кабинете.

— Вы его подозреваете?

— Пока нет. Но я убрал его отсюда, потому что он не в том состоянии, чтобы присутствовать при осмотре комнаты.

— Где он находился в момент преступления?

— Никто не знает, когда оно произошло.

— А вы, доктор, не можете установить это?

— Быть может, при вскрытии.

— А соседи?

— Вот некоторые из них. Глазеют на нас. Их я еще не допрашивал, но не думаю, что они могут сообщить что-нибудь интересное. Как видите, в эти квартиры можно попасть, минуя комнату консьержки, которая находится при входе в дом со стороны бульвара Гренель.

Повседневная рутина — ждут, произносят банальные фразы, а Лапуэнт ходит, как верный пес, и не сводит глаз с Мегрэ.

Работники дезинфекционной бригады вышли из квартиры, бригадир в белой блузе сделал знак, что уже можно войти. Доктор Делапланк опустился на колени перед телом и стал осматривать его более внимательно, чем в первый раз.

— Мне все ясно, — сказал он. — А вам, Мегрэ?

Мегрэ увидел скрюченное тело, одетое в шелковый халат. На одной ноге осталась красная комнатная туфля без задника. Невозможно было определить, что женщина делала и даже в какой именно части комнаты находилась в тот момент, когда ее настигла пуля.

Насколько можно было судить, лицо у нее было нестандартное и даже красивое.

— Давайте носилки!

Тело вынесли, и несколько минут во дворе стояло почтительное молчание. Господа из прокуратуры ушли первыми, за ними — Делапланк, и представители Полиции нравов могли приступить к работе.

— Все обыскивать, шеф?

— На всякий случай, да.

Мегрэ открыл ящик комода, где лежали невообразимые вещи: старый бинокль, пуговицы, сломанная ручка, карандаши, фотографии, солнечные очки, счета.

Комиссар решил, что вернется сюда, когда выветрится запах формалина, а выходя, обратил внимание на любопытное оформление комнаты. Пол был покрыт черным лаком, а стены и потолок выкрашены в ярко-красный цвет. Мебель была белой, и в целом это придавало всей обстановке нереальный вид, вид театральной декорации.

— Что ты думаешь об этом, Лапуэнт? Хотел бы ты жить в такой комнате?

— Меня мучили бы в ней кошмары.

Они вышли. Во дворе по-прежнему болтались ротозеи, и полицейские позволили им подойти поближе.

— Я же тебе сказала, что это он. Интересно, придет ли он снова. Говорят, он все следствие ведет сам, и очень может быть, что будет допрашивать нас всех по очереди.

Произнесла это бесцветная блондинка с ребенком на руках и посмотрела на Мегрэ с улыбкой, заимствованной у кинозвезды.

— Лапуэнт, оставляю тебе Лурти… Вот ключ от квартиры. Когда люди из Полиции закончат работу, запри дверь и приступай к допросу соседей. Преступление совершено не прошлой ночью, а в ночь со среды на четверг. Попытайся узнать, не слышали ли чего соседи. Потом допросите торговцев. Ящик полон счетов, в них указаны адреса магазинов. Да, чуть не забыл. Проверь, работает ли телефон. Кажется, в полдень, когда я приходил, он был отключен.

Телефон работал.

— Прежде чем вернетесь на набережную, позвоните мне. Счастливо, ребята!

Мегрэ вышел на бульвар Гренель, спустился в метро и через полчаса уже открывал дверь своего кабинета, где его послушно дожидались Франсуа Рикен и Торранс, читавший газету.

— Вам не хочется пить? — спросил комиссар у Рикена, снимая шляпу и одновременно распахивая окно. — Какие новости, Торранс?

— Только что звонил какой-то журналист.

— Удивляюсь, как они до сих пор не явились туда. Полагаю, что в пятнадцатом округе плохо поставлена информация. Теперь они непременно свалятся на голову Лапуэнту.