Человек со свинцовым чревом

Николя опустился на колени, чтобы осмотреть рану. Она почернела, и большой след от пули частично был закрыт кожей. Было видно немного запекшейся крови, но только на мышечных тканях. Юный комиссар занес свои наблюдения в маленькую записную книжку. Он вернул тело в прежнее положение, отметив, что покойный был одет в штатское. Николя поразило то, что пальцы рук жертвы были переплетены и крепко сжаты. Щегольские ботинки были в грязи, и весь низ костюма, до часов на цепочке, вымок и тошнотворно вонял, как будто, прежде чем вернуться домой и покончить с собой, виконт перешел вброд пруд или сточную канаву.

Николя подошел к окну. Внутренние створки из светлого дерева были закрыты на задвижку. Он открыл их и удостоверился, что внешние рамы также закрыты. Он снова закрыл задвижку, взял свечу и зажег ею лампу, стоящую на письменном столе. Комната озарилось светом. Голос за спиной Николя заставил его обернуться.

— Могу я быть вам чем-нибудь полезен, месье?

Входная дверь была открыта, и на пороге ее стоял довольно молодой человек, в ливрее, но без парика. Месье де Сартин не стал выдавать своего присутствия, оставаясь практически невидимым за спинкой кресла. Костюм молодого человека был в полном порядке, застегнут на все пуговицы, но Николя удивило то, что на нем не было туфель.

— Позвольте узнать, что вы здесь делаете? Я — Николя Ле Флош, комиссар полиции Шатле.

— Мое имя Ламбер, я — слуга и доверенное лицо месье виконта де Рюиссека.

Немного вызывающий тон озадачил Николя. Он не мог признаться себе, что у него предубеждение против белесых волос и глаз разного цвета: в первый же день своего приезда в Париж бродяга с разными глазами украл у него часы.

— И что же вы здесь делаете?

— Я спал в своей кровати, в комнате для слуг. Я услышал крики графини и поспешил в комнаты, не ожидая, пока меня позовут. Прошу меня простить, — добавил он, указывая на свои ноги. — В спешке… В желании скорее помочь…

— Почему вы тут же оказались именно здесь?

— Я встретил в вестибюле старого Пикара. Он рассказал мне, что случилось, и я испугался за своего господина.

Николя очень быстро заносил в протокол все, что говорил ему слуга, тут же отмечая возможные противоречия и свои ощущения, которые вызывали у него его показания. В тоне этого человека скользила насмешка, редкая среди людей его положения, когда они говорили о своих хозяевах. Он был не так прост, как мог показаться на первый взгляд. Он утверждал, что одевался в спешке, но костюм его был в полном порядке, даже галстук завязан, и все же он забыл надеть туфли. Надо бы проверить его показания и сравнить их с ответами Пикара. Нужно ли было ему выходить и пересекать двор, чтобы добраться до покоев графа, или же был еще какой-то потайной путь, лестница или коридор, по которым можно было попасть в комнаты Рюиссека? Наконец, этот человек не казался слишком взволнованным произошедшим. Правда, он еще не видел труп — его загораживали кресла и сам Николя. Что до месье де Сартина, он сохранял невозмутимое молчание и с задумчивым видом изучал панель камина. Николя решил перейти прямо к делу:

— Вы знаете, что ваш хозяин мертв?

Он приблизился к слуге, на чьем лице, усыпанном следами от оспы, отразилась гримаса, которая одинаково могла означать как принятие неизбежного, так и неожиданно нахлынувшее горе.

— Бедный месье, он все-таки сдержал свое слово!

Николя ничего не ответил, и он продолжил:

— Уже много дней он чувствовал отвращение к жизни. Он ничего не ел и избегал друзей. Сердечные дела или карточные долги, или и то и другое — хотите верьте, хотите нет. Неважно, но кто мог подумать, что он исполнит все так скоро!

— Вы говорите, он сдержал свое слово?

— Все точь-в-точь, как он обещал. Он повторял, что заставит говорить о себе, хорошо или плохо. Он даже намекал на смертную казнь…

— Когда вы впервые услышали это странное заявление?

— Недели три назад, в одном кабачке в Версале, где мой хозяин был со своими приятелями. Я был там, чтобы прислуживать и открывать бутылки. Какая была вечеринка!

— Вы можете перечислить тех его приятелей?

— Не всех. Вообще-то я знаю только одного — Трюша де ля Шо, он из охраны королевского дворца. Они были в тесной дружбе, несмотря на то что Трюш не так знатен.

Николя отметил привычку, столь частую среди лакеев, — разделять предрассудки своих хозяев. Это презрение зарождалось в любом слое общества — как у знати, так и у их слуг.

— Когда вы в последний раз видели своего хозяина?

— Сегодня вечером конечно!

Такой ответ заставил лейтенанта полиции подскочить в кресле. Ламбер отступил назад, удивленный, как будто увидел призрак, который выскочил внезапно, будто чертик из коробки, в сбившемся, вот-вот готовом свалиться с головы парике.

— Что ж, месье, пожалуйста, расскажите мне об этом подробнее…

Ламбер не стал интересоваться, с кем он имеет честь говорить, и продолжил свою историю.

— Прошлой ночью мой хозяин был в карауле. У королевы играли в карты. Когда смена моего хозяина закончилась, он прилег отдохнуть до полудня. Затем он один отправился на прогулку в парк замка, приказав мне подать его карету во двор к четырем часам. Он сказал, что будет ночевать в Париже. Мы без помех добрались до Парижа к девяти часам сегодняшнего вечера. Затем хозяин отпустил меня, сказал, что сегодня более во мне не нуждается. Я устал и тут же ушел спать.

— На следующее утро вы снова должны были приступить к своим обязанностям?

— Разумеется. В семь часов я должен был встать и согреть воды для месье виконта.

— В Версале была хорошая погода? — вмешался Николя под гневным взглядом месье де Сартина, который не мог понять такого отклонения от темы.

— Туманная и пасмурная.

— Шел дождь? — он пристально взглянул на слугу.

— Вовсе нет. Возможно, этот вопрос имеет отношение к состоянию костюма моего бедного господина. Я позволил себе посоветовать ему переодеться перед отъездом из Версаля. В своих грустных раздумьях он во время прогулки подскользнулся и упал в сточную канаву возле Большого канала. Так он сказал мне, когда я поинтересовался причиной ужасного вида его платья.

Николя делал над собой усилие, чтобы скрыть недоверие, которое вызывал у него слуга. Он повторял себе, что, оценивая человека по первому впечатлению, он всегда рискует серьезно ошибиться. В его памяти снова возникли слова инспектора Бурдо. В юности тот так же часто выносил суждения по первому впечатлению. Он пытался это исправить, но с годами опыт подтвердил ему ценность первого впечатления, когда говорит лишь инстинкт, и он вернулся к заблуждениям юности, в которых оказалась немалая доля правды.

Такие рассуждения немного утомили молодого человека, и он решил вернуться к решению этой проблемы позднее. В настоящем положении дел у Николя не было причин подозревать слугу, если только версия самоубийства окажется верна. Было необходимо только выяснить все обстоятельства, чтобы понять причину, по которой несчастный молодой человек решился на этот роковой поступок. С согласия месье де Сартина Николя отпустил Ламбера, попросив его ожидать в коридоре. На самом доле он вначале хотел допросить мажордома. В этот момент появились офицеры полиции. Николя распорядился, чтобы они дождались конца допроса, не спуская глаз с Ламбера и не позволяя ему ни с кем говорить.