Человек среди религий

Но сами по себе внешние ориентиры и ориентаторы далеко не всегда способствуют развитию зарождающегося чувства веры.

Во-первых, к нам обращаются не только религиозные ориентаторы, но и антирелигиозные. Их прямые намерения состоят в подавлении, в разрушении нашего чувства веры, в обличении чувства веры вообще – как иллюзии, возбуждаемой первобытными инстинктами, коварными священниками, житейской разочарованностью или, наоборот, эстетической очарованностью. Атеизм поневоле напорист и вынужден утверждать собственную состоятельность в активном противодействии религии. Значит в борьбе и с нашим чувством веры, пока оно достаточно слабо, пока его легко сбить с ног.

Так бывает в обществе с официально культивируемой атеистической идеологией. Так бывает в среде людей, которые самоутверждаются в своём противопоставлении "занудной", "обывательской", "назидательной" религиозной нравственности. Так бывает и в личном взаимодействии – один на один – с человеком, который искренне хочет тебе помочь блуждать вместе с ним в лабиринте отрицания.

Иногда он делает это в подсознательной надежде на то, что вы вместе выберетесь оттуда.

Во-вторых, призывы религиозного ориентирования, обращённые к нам, нередко действуют в противоположном направлении.

Слишком многое в социально-религиозной жизни связано с соблюдением условностей данного вероисповедания, а не с тем, как дать окрепнуть и раскрыться живому чувству веры. Поглощённая организационными проблемами самосохранения, противопоставляя себя другим конфессиям, церковь вполне может незаметно вносить дополнительную смуту в чувство, смутное ещё само по себе.

Человеку с пробуждающимся чувством веры нужно прежде всего ориентироваться в своих переживаниях, достаточно новых для него. Каково ему приходится, когда его вовлекают в выяснение отношений между религиозными учениями? Когда ему предлагают в качестве первых ориентиров догматы, обряды и теологические концепции? И если чувство веры в человеке всё-таки растёт и крепнет, это скорее свидетельствует о реальности религиозных переживаний, чем об эффективности религиозной пропаганды.

Не удивительно поэтому, что вероисповедание часто имеет ярко выраженную национальную определённость. Ведь изначальному чувству веры в значительной степени всё равно, в какое религиозное русло влиться, лишь бы найти отклик тому, что его волнует. Для человека вполне естественно принять то вероисповедание, которое ближе к нему, которое пронизывает своими традициями всё привычное окружение.

Да и потом далеко не всякое чувство веры стремится искать СВОИ ориентиры, если есть ОБЩИЕ.

Необходимо сказать и о религиозных ориентаторах наступательного типа. Сосредоточенные на идее расширения своей церкви, они прибегают к достаточно агрессивным манипуляциям с психикой человека. Такие манипуляции родственны гипнотическому внушению, но могут действовать сильнее и дольше. Они направлены не столько на естественное развитие чувства веры, сколько на создание некоторой психической конструкции, занимающей его место. Когда со временем эта конструкция рушится, человеку уже намного труднее ориентироваться в религиозной сфере.

Это похоже на то, как столкновение в юности с расчётливым завоевательным кокетством потом мешает поверить в настоящую любовь.

Существуют и чисто психологические проблемы первоначального религиозного ориентирования – например, стремление нового поколения противопоставить себя прежнему. Когда родители живут акцентировано религиозной жизнью (а уж тем более если в ней ощутима неискренность), у детей возникает импульс построить свою жизнь иначе.

В современном мире, где информационная культура всё больше вытесняет культуру передачи знания через традицию, бывает и так, что первыми ориентирами для человека, ищущего соответствия своим религиозным переживаниям, становятся виды вероисповедания сами по себе – как элементы мировой культуры. Человек как бы примеряет к себе великие или малые религии, стараясь почувствовать или понять: "Это моё".

Не всё в этом выборе религиозного русла решает само чувство веры. Оно ведь направлено на Высшее, это не вера в вероисповедание (хотя вероисповедание порою ждёт этого от своих приверженцев). Большую роль в нашем выборе могут играть и чувство логики, и чувство прекрасного, и другие важные для нас чувства. И чувство дружбы, и чувство любви могут сказать решающее слово, если мы не хотим, чтобы нас с тем, кого мы любим, разделяла баррикада, воздвигнутая вероисповеданиями.

На путях вероисповеданий

Выбор религиозного русла сам по себе не определяет ещё судьбу чувства веры. Собственно говоря, ситуация выбора русла повторяется и впредь, на разных уровнях, в разных ситуациях. Иногда выбор священника, к которому приходишь за советом, имеет не менее важное значение для религиозной судьбы человека, чем принятие самой конфессии.

После входа в распахнутые врата общего вероисповедания молодое чувство веры может встретиться с разнообразными сложностями, затрудняющими дальнейшую ориентацию. Противопоставление разных традиций и разных личных взглядов проявляется и в отношении принципиальных вопросов, и в отношении мелких подробностей религиозного взаимодействия между людьми.

Сам выбор среди разных позиций даже полезен развивающемуся чувству. Но некоторые конкретные конфликты могут действовать угнетающе.

Конечно, и конфессиональный уклад, и деятельность священников, и соборная жизнь церкви – всё это призвано помогать и обычно помогает становлению чувства веры. При условии достаточного соответствия всем особенностям проложенного маршрута. Вот только не всякое чувство веры может вписаться во всякую колею.

Стандартный маршрут – это всегда отклонение от СВОЕГО пути.

Стоит снова подчеркнуть: только реальность религиозных переживаний позволяет человеку сохранить чувство веры в условиях разнообразного давления на него. В условиях, которые психологически способствует угнетению и перерождению природы этого чувства. Некоторые люди, действительно, внутренне меняются. Они даже могут жить активной религиозно-общественной жизнью, пользуясь при этом удобным и ничего не значащим муляжом чувства веры, в котором собственной жизни почти не осталось. Много или мало таких людей, никто не знает: всё решается внутри человека, со стороны судить трудно. Да и не столь это принципиально для того, кто хочет решать собственные внутренние проблемы. Зачем тыкать пальцем в окружающих? Важно не обличать чужое, а найти своё.

Парадокс в том, что выбор вероисповедания происходит не всегда осознанно. Либо он определён не столько нами, сколько нашим окружением, либо наше чувство веры ещё не очень окрепло – и тот круг традиций, в который мы входим, для нас подёрнут пока неясной дымкой. Остаётся лишь надеяться, что нас сразу вывело к своему вероучению – или что нам хватит духовного мужества сделать свой выбор заново, если нас побудит к этому созревшее чувство веры.

Здесь приходится признать, что в существовании многих вероисповеданий есть свой глубокий смысл. Разнообразие путей религиозного развития во многом соответствует разнообразию индивидуальностей, национальных характеров, человеческих судеб.