Человек, увидевший мир

Против Ерошенко выступил в печати некий Вэй Цзянь-гун. Свою статью он озаглавил "Не будем слепо следовать", намекая на физический недуг своего оппонента. Резкую отповедь дал ему Лу Синь. Вместе с тем китайский писатель отмечал, что статья Ерошенко вряд ли будет доброжелательно принята студентами университета.

Тем временем обстановка в стране ухудшилась, реакция подняла голову. По приказу правителя Северного и Центрального Китая У Пэй-фу 7 февраля 1923 года солдаты стреляли в рабочих. Власти распускали слухи, что рабочих подбивают на выступления "красные агитаторы". Теперь оставаться в Китае Ерошенко было уже небезопасно. К тому же, не сумев защитить университет от грубого вмешательства властей, подал в отставку и покинул страну либеральный ректор Цай Юань-пэй. Ерошенко решил уехать на родину, не дожидаясь конца учебного года.

В дни зимних каникул он прощался с Китаем – посетил Ханчжоу и Шанхай. Весной уладил все формальности и окончательно собрался в путь. Он знал, что навсегда расстается с пленившим его некогда Востоком. Слишком долго жил он вдали от родины.

"Жизнь в этих теплых краях, казавшихся мне поначалу сказочно-прекрасными, – писал Ерошенко, – под конец утратила для меня всякую прелесть. Розовые мечты рассеялись, я был по горло сыт тешившими меня когда-то золотыми снами и иллюзиями, в свете которых в юности представлял себе эти страны. Тогда я решил вернуться назад на свою родину, откуда холод и мрак заставили меня когда-то бежать".

Перед отъездом Ерошенко написал стихи "Весенние мотивы", посвященные братьям Чжоу. В них – предчувствие свидания с родиной и горечь от расставания с друзьями. А 15 апреля Лу Синь записал в дневнике:

"Провел вечер в ресторане вместе с Ерошенко". Это были проводы русского друга.

В этот вечер, откликаясь на просьбы друзей, Ерошенко прочитал им на прощание свою сказку "Падающая башня", маленькое повествование о китайских Ромео и Джульетте.

…Некогда в далекой стране жили два помещика, которые называли себя Великий Светоч Юга и Негасимое Светило Севера. Они так ненавидели друг друга, что ни один из них даже не смотрел в сторону соседа…

У Светоча была прекрасная дочь, которую молва нарекла именем – Нежный Цветок Юга. Его северное сиятельство имел сына, чье имя было – Гордость Небес Севера. Дети ни разу не пожелали увидеть друг друга.

Юноша называл девушку "калекой юга", она его – "чудовищем севера".

Вскоре оба помещика умерли. Цветок Юга и Гордость Севера сделались владельцами своих имений. Однажды они нарушили завет отцов и, одновременно подкравшись к забору, разделявшему их владения, увидели друг друга.

Девушка была прекрасна, и юноша полюбил ее. Она также влюбилась в красивого и мужественного соседа. Будь они детьми крестьян, они знали бы, как поступить. Но это были напыщенные богачи, и каждый из них решил сразить другого своим могуществом.

Цветок Юга построила величественный дворец, кото-рый народ назвал Сном Южных Ночей. Гордость Севера приказал разбить сад с фонтанами и прудами, куда смотрелись бы звезды. Его имение назвали Мечтой Севера.

Однако и этого им показалось мало. Каждый из них решил построить такую высокую башню, чтобы она была много выше, чем у соседа.

…А между тем годы шли. Как-то, стоя на вершине башни, Цветок Юга увидела падающую звезду. Ей показалось, что это ее возлюбленный. Она потянулась за звездой и упала с башни.

Странное дело, но и юноша увидел в этой звезде свою любимую и, желая приблизиться к звезде, рухнул вниз.

А на следующий день состоялись похороны. Прекрасные дворцы оказались нужными лишь затем, чтобы в их справили тризны.

"Я знаю, многие загубили жизнь так, как они. И я один из них. Я тоже возводил башню, годную лишь на то, чтобы с нее упасть. Я возводил дворцы. Я упал, меня покрыли руины. Но я остался жив. Знаете, почему? Потому что и дворцы и башню я возвел лишь в своих мечтах" (16).

Ерошенко закончил рассказ, положил гитару, под аккомпанемент которой читал сказку, и грустно улыбнулся. На глазах у Лу Синя были слезы: он понимал, что расстается с другом навсегда.

На следующий день Лу Синь записал в дневнике:

"Ерошенко уехал на родину". Но китайский писатель не забыл о своем русском друге. Упоминания о нем постоянно встречаются в его статьях и оканчиваются лишь в 1935 году, за год до смерти писателя.

Светлую память оставил "слепой русский поэт Ерошенко" у китайского народа.

(16) Написана в Шанхае в 1921 г.

Глава VII. НА РОДИНЕ (1923 – 1952)

Поездка на конгресс

Весной 1923 года Ерошенко по мандату Пекинской эсперанто-лиги отправился на очередной, XV Международный конгресс эсперантистов, который должен был состояться в августе в Нюрнберге. Университет предоставил ему отпуск. Но Лу Синь (как следует из его дневника) знал, что его друг уехал из Китая навсегда… (1)

В мае 1923 года Ерошенко снова в Москве. Там он узнал, что Анна Николаевна Шарапова, которая когда-то проводила его в первую дорогу, работает в подмосковном интернате для одаренных детей. Ерошенко поехал к ней. Воспитанник интерната Д. Л. Арманд (2) вспоминает об этой встрече: "Анна Николаевна представила нам Ерошенко как своего лучшего ученика. Вышел на сцену высокий худой человек, глаза закрыты, волосы подстрижены "под горшок" – обычный слепец, которых в ту пору было немало. Но вот он заговорил о своих путешествиях по Востоку и как-то сразу преобразился, стал напоминать сказочного Леля… Весь вечер он рассказывал нам о своих путешествиях.

Эта встреча сыграла большую роль в моей судьбе. Я думал: он, слепой, сумел объездить полмира, так неужели не смогу этого я, зрячий? И эсперанто, которому и его и меня обучила та же А. Н. Шарапова, будет мне в помощь. В этот вечер я решил стать географом".

А. Н. Шарапова много лет прожила в Швейцарии и хорошо знала положение слепых за рубежом.

– Было бы неплохо, если бы ты мог поехать в Европу и установить связь с европейскими слепыми, – сказала она Ерошенко. – В Париже недавно образовалась международная организация слепых, которая, однако, отказывается помогать незрячим России.

– Но кто же меня туда пошлет?

– Ты еще меня спрашиваешь?! А разве ты забыл, что в августе в Нюрнберге будет проводиться эсперанто-конгресс…

– А я как раз и собираюсь в Нюрнберг! – подтвердил Ерошенко.

– Что ж, значит, договорились… – улыбнулась в ответ Шарапова.

19 – 21 июля в Москве в клубе бывших политкаторжан проходил учредительный съезд СЭСС – Союза эсперантистов советских стран (3). Здесь Ерошенко познакомился с Эрнестом Дрезеном, избранным президентом СЭСС, который вместе с товарищами отправлялся в Нюрнберг. Ерошенко присоединился к советской делегации, и на всем пути в Германию этот необычный "китаец" вызывал добродушные шутки наших эсперантистов. Настроение у Ерошенко было великолепное.

…В Нюрнберге Ерошенко встретил старых знакомых. Но поговорить с ними как следует не удалось: Ерошенко заседал в лингвистических комиссиях, выступал в концертах. Неожиданно обнаружил, что популярен. Даже открытку напечатали к конгрессу: идет по миру Ерошенко с мешком и гитарой за плечами.

Однажды к нему подошел незнакомый человек и сказал:

– Я вас знаю, вы – Ерошенко.

– Да, вы не ошиблись.

– А я Интс Чаче из Латвии. Работаю учителем в школе для слепых, хотя сам вижу хорошо. Я читал ваши сказки и стихи на эсперанто.