Человек в пустой квартире

–  Да, так я познакомился с Мариной Шаховой. Удовлетворены?
– Похоже, свободное место за этим столиком было оставлено заранее, и позаботился об этом Долгополов.

–  Вполне. Но хочу перейти к следующей теме.

–  Пожалуйста, с моим удовольствием.

–  На предыдущих допросах вы утверждали, что утром одиннадцатого мая, в момент, когда вошли в квартиру Лещенко, там никого не было? Это так?

–  Да, именно так.

–  Вы в этом уверены?

–  Уверен. Да и кто там мог еще быть?

–  Не знаю. Может быть, ваш сообщник?

Усмехнулся:

–  Опять вы, Юлия Сергеевна. Не было у меня никакого сообщника, не было и быть не могло. Я хотел только одного - чтобы старик отдал мне монету. Понимаете? Монета мне была нужна, больше ничего.

–  Опять вы, Юлия Сергеевна. Не было у меня никакого сообщника, не было и быть не могло. Я хотел только одного - чтобы старик отдал мне монету. Понимаете? Монета мне была нужна, больше ничего.

–  Хорошо, допустим. Все-таки постарайтесь вспомнить: может быть, когда вы вошли в квартиру, там был еще кто-то? Не было ли у вас ощущения, что, когда вы вошли, второй человек, который был там, спрятался?

–  Где там прятаться? На кухне?

–  Почему бы и нет? На кухне, в ванной, в туалете?

–  Не знаю. Раньше я думал, что мы - Не знаю. Раньше я думал, что мы там были вдвоем, а теперь… Не знаю. Все может быть. Может, кто-то и спрятался. Ну и что?

–  Вы понимаете, что этот факт будет свидетельствовать в вашу пользу?

–  Что ж тут не понимать, Юлия Сергеевна, это и ежу ясно. Скажу одно: я рассказал правду, лишнего наговаривать не буду. Того, кто спрятался в этой квартире, я не видал, ощущения, что там кто-то есть, тоже не было, а там - вам решать.

Сказав это, Лагин повернул голову, стал рассматривать часть забора за зарешеченным окном. Все. Для меня последний допрос подозреваемого окончен, остается только сообщить о случившемся с Мариной Шаховой. Лагин напомнил мне об этом сам: не поворачиваясь и продолжая разглядывать забор, сказал глухо:

–  Вы обещали что-то объяснить про Марину, Юлия Сергеевна?

–  Обещала.

–  Я не понял, кто ее там и куда впутал? Что вы имели в виду?

–  С Мариной плохо, Виктор Александрович.

Повернулся, смерил меня взглядом:

–  Ну и почести, уже Виктор Александрович. Что значит «плохо»?

–  Приготовьтесь к худшему.

–  К худшему? Что случилось?

–  Есть серьезные основания считать, что Марина Шахова убита.

Лицо Лагина застыло, длилось это довольно долго, потом задергались уголки глаз:

–  Убита? Марина?

–  Виктор Александрович, факт еще не установлен, тело не найдено, но… Я была с опергруппой на месте происшествия.

–  И… когда это все случилось?

–  Судя по оставшимся следам, вчера.

–  Где?

–  На Гранитной улице, на квартире ее подруги.

Лагин вдруг пригнулся, вцепился в свитер, лицо его исказилось, он заорал изо всех сил:

–  Кому Марина-то мешала? Кому? Вы можете мне сказать, кому она мешала? Кому-у? Кому-у-у?

Заглянул конвоир, я показала ладонью: все в порядке. Лагин затих, бессмысленно разглядывая пол. Выдохнул почти беззвучно:

–  Понимаете, без Марины… Без Марины все теряет смысл.

–  Что «все»?

–  Все. Жизнь. Без Марины ничего нет, пустота. Не понимаю только, что им Марина-то далась? Не понимаю.

Мы надолго замолчали; первой решилась нарушить тишину я:

–  Виктор Александрович, я вынесла постановление об изменении меры пресечения и о вашем освобождении. Как следователь, считаю ваше дальнейшее пребывание в ИВС излишним.

Поднял голову:

–  Излишним?

–  Вы понимаете, о чем я говорю? Вы освобождены. Я очень сожалею, что вы подверглись такому испытанию, и, если вам достаточно моих слов, я рада, что все кончилось хорошо.

–  Значит, я освобожден?

–  Освобождены.

–  Простите, Юлия Сергеевна, я, наверное, тоже должен радоваться?

–  Не знаю, Виктор Александрович, может быть, и должны. Я, со своей стороны, сожалею о случившемся, вы можете быть рады.

–  Да, да, я рад. Рад, что освобожден. Когда можно идти?

–  Примерно через час. Я предупрежу начальника ИВС и поставлю подписи - свою, начальника следственного отдела и прокурора. После этого вы свободны. Естественно, вы должны дать подписку о невыезде.

–  Я, наверное, должен сказать «спасибо»?

–  Не знаю, Виктор Александрович. Это ваше личное дело. О своем сожалении я уже сказала.

Усмехнулся:

–  Спасибо, Юлия Сергеевна. Вы были великолепны. Впрочем, мне кажется, я тоже буду великолепен. Извините за черный юмор, и все-таки - огромное вам спасибо.

–  Не стоит.

Оставив Лагина в комнате, я вышла на улицу. Подумала: все, лето наступило, конец мая. Над городом стоит вечернее солнце, ленинградцы куда-то спешат. Лагин сейчас выйдет из ИВС, я же, следователь, ведущий дело Лещенко, останусь ни с чем. С пухлой папкой, с горой исписанных листков.

36

На следующий день, когда я сидела в прокуратуре и оформляла материалы по делу, позвонил Русинов. В его голосе чувствовалось напряжение.

–  Юлия Сергеевна, найден Долгополов.

–  Когда?

–  Сегодня утром. Он мертв. Сейчас за вами заедет наша машина, жду вас.

–  Где хоть его нашли?

–  В лесу около Репино, в машине Ленаптекоуправления. Подъезжайте.

–  Хорошо, сейчас буду.

Русинов встретил меня во дворе здания УКГБ. В углу двора среди прочих машин я увидела пустой серый рафик с надписью по всему борту: «Ленаптекоуправление». Номер - 23-62, тот самый. Около машины стоял Русинов, рядом переминался с ноги на ногу маленький капитан милиции. Увидев нас, капитан сказал:

–  Товарищ полковник, может быть, письменно изложить?

Русинов поздоровался со мной, сказал тихо:

–  Не может быть, а обязательно. Попрошу вас составить подробный отчет, но сначала повторите, если не трудно, как все было, в общих чертах. Заодно познакомьтесь, это следователь прокуратуры Юлия Сергеевна Силина. Юлия Сергеевна, это участковый из Зеленогорского района, капитан Пиняев.

Капитан поправил фуражку.

–  Видите ли, в этот лес у нас никто не ходит. Там у нас с прошлого года свирепствует клещ, вход местному населению и туристам запрещен. Ну вот. А сегодня утром ребятишки из поселка Репино на автобус опоздали. Они в школу в Зеленогорск обычно на автобусе ездят, а сегодня опоздали. Пошли через лес, им что клещ, так, только плакат деревянный. Ну и, чтоб дорогу сократить, пошли через бурелом. Смотрят, машина, заглянули через стекло - мертвец. Побежали домой, отец их сразу же позвонил мне. Я на мотоцикл, туда. Вот и все.
– Пиняев посмотрел на Русинова.
– Владимир Анатольевич спрашивает, не было ли в последние дни в наших краях иностранцев. Нет, не видел. И другие не видели, а то бы я знал.