Человек в стене
Шрифт:
На стуле лежали вязаные носки, и она надела их, прежде чем выйти в прихожую. Сюда просачивался свет из ванной, и Ванья решила не зажигать тут лампу, чтобы не перебудить дочерей. Она прокралась в кухню.
Стакан воды из-под крана, который она выпила, окончательно разбудил ее. Тем не менее чувство, что рядом есть кто-то еще, никуда не делось. Стараясь не обращать на него внимания, Ванья все же окинула кухню взглядом. Волоски на задней части ее шеи стояли дыбом.
Ее мать Альва всегда говорила, что духи не имеют злых намерений. Они лишь реагируют, если вы их провоцируете или вторгаетесь в их пространство. Альва-старшая
«Пока вы уверены, что не досаждаете им, все будет хорошо, — сказала бы мать, — но если вы их рассердили, они могут стать очень опасными».
Ванья снова оглядела пустую кухню. Она не находила теории покойной матери хоть сколько-нибудь обнадеживающими и всегда старалась избегать темноты, хотя Альва и говорила, что духи витают вокруг них и днем и ночью. Когда Ванья стала старше, то поняла, что никто, кроме матери, в духов не верит, но, даже зная, что ее страхи иррациональны, так никогда и не смогла от них избавиться.
* * *
Лили лежала на спине, руки вдоль тела. Ее глаза были по-прежнему открыты и бессмысленно смотрели в потолок. Ему пришлось укрыть ее одеялом, чтобы она не мерзла в своей ночной рубашке. Становилось холодно, особенно по ночам.
Он прижал руку к носу, чтобы не чувствовать запаха. Вонь с каждым днем становилась сильнее, и сейчас он изо всех сил пытался как-то с этим разобраться. Каждый раз, когда он смотрел на Лили, внутри у него что-то переворачивалось.
Несколько дней назад он задрал ночную рубашку, чтобы посмотреть на ее тело. На животе у нее появились темные пятна. Казалось, будто кто-то обтянул это мраморное тело паутиной. Оно снова стало мягким, и он пытался устроить Лили поудобнее, но отметины на ее шее, спине и ушах так никуда и не делись. А еще у нее изо рта и одной ноздри сочилась понемногу темно-красная жидкость.
Он включил лампу на потолке и снял налобный фонарь, прежде чем опуститься на корточки и взглянуть на ее лицо. Кровь на подбородке и шее свернулась. Там, где коричневые кровеносные сосуды полопались, кожа стала светлее. Лицо испещряли синие крапинки.
Он никогда не был так близко ни к одному человеку. Он не знал, что с ней делать. Для пробы он коснулся ее руки. Она никак не отреагировала. Как будто куклу потрогал.
Может, она вообще ненастоящая? Может, ничего этого не случилось, может, завтра он проснется и обнаружит, что ему просто приснился кошмар.
Прошло несколько часов. Обняв руками колени, он раскачивался взад-вперед. Потом встал и заглянул в кухню.
Йенс сидел там за столом, на котором стояло пиво и лежал бутерброд с мясным паштетом. Лицо его было в тени. Он взял телефон и попытался позвонить, набрав какой-то номер, но никто не ответил.
Человек в стене почувствовал слабость и вынужден был схватиться за стену, чтобы не упасть. Раздался глухой стук.
— Лили? — воскликнул Йенс и вскочил из-за стола. Спустя минуту он вернулся в кухню, схватил телефон и снова попытался
позвонить кому-то.* * *
Открыв глаза, Йенс почти сразу почувствовал сильную тошноту. Ее волна поднялась от желудка, но он постарался подавить это ощущение. Гостиную заливал солнечный свет, и с улицы слышались звуки дорожного движения. Он моргнул и сел. И инстинктивно прикрыл ладонью нос и рот.
Пока он вставал и брел к ванной, ему пришло в голову, что, наверное, нужно позвонить в клининговую службу. Запах в доме, где он жил раньше, стоял неделями, но этот был даже сильнее.
Он едва успел додумать эту мысль, когда увидел, что Лили лежит на полу в прихожей. Первым, что он заметил, была ее ночная рубашка, его подарок на первую годовщину их свадьбы. Йенс упал перед женой на колени.
У него ушло несколько мгновений на то, чтобы понять. Вначале он слегка потряс ее, восклицая:
— Лили? Лили!
Он улыбался, как ребенок. Лили дома. Все случилось именно так, как он думал, произошло какое-то недоразумение, и теперь все снова будет хорошо. Но когда он коснулся ее руки, то понял, что она холодна как лед. Кожа Лили на ощупь была жесткой и какой-то резиновой. Потом он увидел ее лицо, посиневшее, с грязно-красными потеками вокруг носа.
Незачем было проверять ей пульс. Он все понял, едва только взглянув на это лицо. Он снова прижал руку ко рту, отвернулся, и его вырвало прямо на пол.
Когда приехала полиция, Йенс сидел на лестничной клетке, прислонившись спиной к двери квартиры. Он отчаянно дрожал, а его лицо было белым, как простыня.
— Здравствуйте, вы вызывали полицию? — спросила женщина-полицейский. Длинная каштановая коса свисала вдоль ее спины.
Йенс так и сидел на полу. По его щекам бежали слезы.
— Нам понадобится одеяло, — сказала женщина-полицейский. Молодой парень в куртке со светоотражающими полосками накинул Йенсу на плечи плед и помог ему подняться.
Женщина и ее коллега зашли в квартиру, а Йенс опустился на верхнюю ступеньку лестницы. Из-за двери потянуло резким запахом.
На лифте приехало еще несколько полицейских, и парамедик помог Йенсу посторониться, чтобы они прошли мимо него. Открылась соседская дверь, Йенс поднял глаза и увидел Дагни, высунувшую голову на лестничную клетку.
— Что случилось? — спросила она, приближаясь к Йенсу. Тот попытался ответить, но не смог выдавить из себя ни звука.
Женщина-полицейский с косой и ее коллега снова вышли на лестницу. Женщина с нейтральным выражением лица посмотрела на Йенса и прочистила горло.
— Мы должны задать вам несколько вопросов, — сказала она.
Йенс медленно поднялся на ноги.
— Пойдемте ко мне, — предложила Дагни, — совершенно незачем тут стоять.
Все четверо зашли в квартиру Дагни, где пахло пылью и цветами. В прихожей их встретил маленький кокер-спаниель, который попытался лизнуть Йенсу руку.
— Проходите, располагайтесь в гостиной, — сказала Дагни. — Я принесу всем кофе.
Йенс уселся на маленькой софе с деревянной спинкой и резными ножками. Она была обита темной материей с мрачноватым рисунком, таким же, как на занавесках и диванных подушках. Напротив софы на восточном ковре с потрепанными краями стоял овальный столик красного дерева.