Человек, вернувшийся издалека

– Расскажу все, обещаю!.. Подскажите, где нам лучше расположиться, чтобы нас не отвлекали?..

– Будете вызывать дьявола? Надо поговорить с мадемуазель Эльер… Возможно, она уступит вам свою комнату.

И, рассмеявшись, Фанни отошла от доктора. У курительной комнаты она встретила мужа и все ему рассказала.

– Что ж, посмотрим, чем все это кончится! – со смехом произнес Жак.

– Но мне нужно чем-то занять Сен-Фирмена.

– Не беспокойся… Он только что согласился стать четвертым за игорным столом…

Мадемуазель Эльер, Марта и доктор Мутье уже исчезли…

– Самый ненормальный из этих троих, разумеется, доктор, – пришла к заключению Фанни.

– Неудивительно. Когда ученый ударяется в спиритизм, никто не знает, чем это закончится. А вы, Фанни, верите в существование призраков, которых видел профессор Крукс?

– Я верю только в ваше существование, my dear!.. А вы, дорогуша, нисколько не похожи на призрака.

Оставив Жака, она попросила ее подождать – убедилась, что гости прекрасно развлекаются без нее, и вернулась к мужу. Выяснив, куда проследовали беглецы, супруги, смеясь будто школьники, оббежали весь замок. Остановившись перед комнатой мадемуазель Эльер, они приняли серьезный вид и постучали в дверь.

– Можно войти? Это мы!..

Дверь приоткрылась, и они увидели непривычно озлобленное лицо мадемуазель Эльер; ее голубые глаза, всегда смотревшие столь ласково, теперь, казалось, метали молнии.

– Я так и знала! – произнесла она. – Надо мной снова хотят поиздеваться!..

– Нет, что вы! – умоляющим тоном воскликнула Фанни. – Уверяю вас, моя милая мадемуазель… Мы вам не помешаем… Сделаем все, что скажете… Тихонько посидим в уголочке…

Она впустила их, но довольно сухо попросила остаться в маленькой гостиной, где царил полумрак.

– Не двигайтесь и не разговаривайте! Это все, о чем я вас прошу…

Оставив их, она прошла к себе в спальню, слабо освещенную бледным светом лампы, спрятанной, похоже, где-то в углу. На середину комнаты перетащили тяжелый круглый стол из красного дерева на одной ножке, завершавшейся тремя когтистыми лапами.

С места, где сидели Жак и Фанни, не было видно ни доктора, ни мадам Сен-Фирмен.

Жестами супруги дали друг другу понять, что в полумраке видно только лицо мадемуазель Эльер, принявшее то строгое выражение, что обычно появляется на лицах живых, когда они всерьез пытаются общаться с усопшими.

Впрочем, мадемуазель Эльер все делала исключительно серьезно… С каким серьезным видом она расставила три стула вокруг стола из красного дерева!..

Жак и Фанни с трудом сдерживали смех, но им так хотелось до конца поприсутствовать на сеансе, что они всеми силами обуздывали свою неуместную веселость.

Впрочем, вскоре в круге бледного света появились сосредоточенные лица Марты и доктора, который, как им показалось, с острым любопытством изучал свою пациентку; на Жака и Фанни это зрелище произвело большое впечатление.

Ибо, насколько они могли судить, доктора гораздо больше заботили вопросы, связанные с недугом Марты, нежели предстоящее вызывание духов; что ж, необычный эксперимент, возможно, позволит ему поставить диагноз правильно.

Марта, похоже, действительно страдала. Она полностью покорилась гувернантке, не сопротивляясь, позволила подвести себя к столу и, тяжело опустившись на стул, вытянула над столешницей свои прозрачные руки. Мадемуазель Эльер растопырила ее пальцы. Затем села учительница, за ней доктор, и они тоже вытянули руки над столом.

В скупом свете, словно во сне, двигались призрачные руки Марты и мадемуазель Эльер, а рядом с величественным видом сидел доктор Мутье. Долгое молчание, сопровождавшее три неподвижные фигуры, придавало сцене такой загадочный и таинственный вид, что если поначалу Жаку и Фанни едва удавалось сдерживать смех, то теперь, сидя во мраке, они затаили дыхание и, глядя с удивлением и вниманием, ожидали дальнейших действий.

Так прошло пять минут, затем послышалось потрескивание, казалось, исходившее от стола.

– Уверена, дух уже здесь! – тихо произнесла мадемуазель Эльер. – Это вы его вызывали, не хотите его о чем-то расспросить? Может быть, он вам ответит.

– Очень хочу, – прошептала Марта.

Бедная молодая женщина так разволновалась, что ее бросило в дрожь. Было видно, как подрагивали ее руки, лежавшие на столе.

– Спросите у него: «Кто вы?»

Бесцветным голосом Марта спросила:

– Кто вы?

Все терпеливо ждали. Через несколько секунд стол задвигался: приподняв одну лапу, он снова опустился, застыл на месте.

– А, – произнесла учительница. – Теперь, мадам, продолжайте громко называть буквы.

Едва слышным голосом Марта продолжила: Б, В…

На букве Н стол заскрипел, словно засомневался, потом снова приподнялся и опустился.

– AН – подытожила учительница. – Продолжайте, мадам… не бойтесь.

От страха у Марты стучали зубы, однако она нашла в себе силы продолжить называть буквы алфавита.

В этот раз стол стукнул на букве Д.

– АНД…

– Андре, – произнес доктор.

– Да, Андре, – выдохнула Марта.

– Боже! – простонала мадам Эльер. – Если это месье Андре де Лабосьер… Значит, он мертв!

И они терпеливо продолжили спрашивать… Стол ответил: «Андре де Лабосьер!»

Мадемуазель Эльер тотчас пришла в такое возбуждение, что доктор немедленно принялся ее успокаивать.

– Боюсь, продолжать сеанс невозможно, – промолвил он, указывая на бледную Марту, что сидела, уставившись в одну точку. – Поспешим, нельзя терять ни минуты…

– Доктор, – раздался из соседней комнаты взволнованный голос Жака, – по-моему, пора заканчивать сеанс… Вы же видите, девочке станет еще хуже.

– Нет-нет! – тотчас отозвалась мадам Сен-Фирмен. – Я буду сильной… Позвольте мне… позвольте спросить его…

Сказав это, она, продолжая держать руки вытянутыми над столом, широко распахнула глаза и уставилась в темноту, словно пыталась разглядеть или уже увидела нечто, невидимое для всех остальных. Потом, словно позабыв о тех, кто находился рядом, кто заметил ее духовную близость с покойным, которую вряд ли кто-нибудь ранее мог заподозрить, она громко спросила: