Человек-змея
Шрифт:
Ещё одна просьба: родители Дэниела Флетчера похоронены в Корнуоллисе, штат Орегон. Неплохо бы навести справки об истории болезни его отца. Попробую спросить самого мистера Флетчера, но у него вряд ли сохранились документы.
Как что-нибудь выясните, сразу сообщите. Оставьте записку в моём кармашке, чтобы на неделе я мог просмотреть. Детали сообщу чуть позже. Заранее благодарен.
Эрик Бишоп
Глава 11
Может, вы красивая девушка, и мужчины платят большие деньги за то, чтобы на вас взглянуть. Иногда на обнажённую, иногда нет. Иногда вы даёте повод, иногда нет.
Вывод: вам нужно сделать документы на другое имя. Если будете осторожны и аккуратны, комар носа не подточит.
Я всегда осторожен и аккуратен. Свидетельство о крещении могу подделать за полчаса. Бланки покупаю оптом в церковных лавках восточного Лос-Анджелеса, искусно состариваю бумагу и подписываю именем недавно скончавшегося священника. Аффидевит о достаточном основании — за пять минут; служебное удостоверение, пропуск и студенческую карточку — в среднем за два с половиной часа. Международные водительские права — два часа восемнадцать минут работы плюс бумага, гранулированный перлит, хлопковое волокно, фото на паспорт и специально приготовленные резиновые печати.
У меня целых три обувные коробки с образцами. Одно время ходил в бар и собрал целую коллекцию конфискованных водительских прав. Кто-то просто отдавал удостоверение личности с красными глазами на фотографии или неправильно написанным адресом. Немецкие водительские права (бюро находок голливудского агентства автобусных туров) — три часа. Разрешение на трудоустройство в Великобритании (просроченное, из мэрии Уэствуда) — девяносто минут. Поездки в аэропорт принесли целую кучу удостоверений, жетонов и беджей, элементарно отделявшихся от карманных клапанов.
— Простите, никто не находил удостоверение Западнотихоокеанской транспортной компании?
— Вы Рик?
— Угу, спасибо большое.
В любом музее, национальном парке или сетевом ресторане есть бюро находок. Сорок процентов туристов — англичане, двадцать — немцы. Действую наудачу: «Я звонил сегодня по поводу утерянного бумажника», и тягучий английский акцент делает своё дело. При самом удачном раскладе девушка из другой смены передала парню из этой смены, а он ещё кому-нибудь. В результате затурканные менеджеры и официанты даже не смотрят на фотографию и не способны отличить британский акцент от австралийского, новозеландского или южноафриканского. Иногда сами помогают, задавая наводящие вопросы: «Ваша группа была здесь вчера вечером, вы в углу сидели, да?» или «Вы мистер Пирс?». А потом без колебаний отдают чужой кошелёк. Мой вид внушает доверие.
Иногда, одевшись поприличнее, иду в четырёхзвёздочный отель. «Я выехал сегодня утром, багаж оставил у вас в камере хранения, а сейчас срочно нужны туристские чеки». Квитанцию менеджеры никогда не спрашивают и не смотрят, какой чемодан я беру.
В моей коллекции паспорта четырнадцати стран, водительские права из восьми, разрешения на трудоустройство из девяти, аффидевиты, грин-карты, пропуска, фотографии на паспорт, регистрационные карточки, свидетельства о рождении и вакцинации и даже паспорт индейца.
Эксперт снимает очки и трёт глаза. Они у него отёкшие, маленькие, усталые. Кладёт ручку на стол и рассеянно спрашивает:
— Вы живёте половой жизнью?
Кровь из пореза тёмно-красная, блестящая, густая, но после попойки становится жиже.
В начале марта Кеара ездила в Сан-Диего повидаться с сестрой. Андреа совсем недавно прилетела
с Восточного побережья, осенью собиралась поступать в аспирантуру и хотела встретиться с Кеарой, прежде чем начнёт работать. Три дня я наводил порядок в новой квартире и переписывал счета на своё имя: арендодатели и коммунальщики творческих людей не любят, им регулярную оплату подавай. Кеара была актрисой, хотя чаще работала в баре. Я надеялся, что она позвонит, но подруга делала это в основном для проверки. Соловьиная трель подняла среди ночи: звонок, молчание и короткие гудки, когда я сказал: «Алло, Кеара?»У старьёвщиков и в дешёвых китайских магазинах каминных решёток не нашлось, зато на стройке в трёх кварталах от нас я набрал целую охапку сочащихся смолой досок. Сучки, сухая гниль и пузырьки смолы выпирали из пустот, словно коросты и наплывы от запущенного кожного заболевания. Ржавые гвозди без шляпок, отслаивающиеся пластами лак и краска не помешают развести огонь, и девушка получит романтику и тепло, пусть даже в Калифорнии не зима, а одно название.
Кеара вернулась, мы вместе приняли душ, перекусили едой из китайского ресторанчика, однако, недоев, оставили на кухонном столе. Я пил пиво, а Кеара решила сполоснуться. Она выскочила за полотенцем, и я отодвинул занавеску, чтобы поставить в раковину холодное пиво. Соскользнув с влажной поверхности, бутылка разбилась, по полу растеклась коричневая пена, а я, выходя из ванной, ухитрился порезать ногу. Красная кровь, щедро разбавленная водой из душа, растекается по белой керамической плитке и, кружась в водовороте, стекает в дренаж. Красиво, как в фильме «ужасов»!
Мокрый, я растянулся на коврике перед камином, где занимались доски, а Кеара обрабатывала рану салфетками, пропитанными каким-то спиртовым раствором (боже, снова этот запах!). Обнажённая, она сидела на корточках; при каждом движении на животе образовывались складки, каштановые кудри свесились на лицо, на плечах веснушки, на ключице родинка, мелькающая в отблесках пламени. Распутин устроился на диване — никак не может привыкнуть к новому дому, морщится от дыма, прислушивается к голосам.
Наконец перевязка окончена. Я глотнул холодного пива и хотел встать, но Кеара, легонько коснувшись моего плеча, вернула на коврик. Поцеловала мои глаза, губы, скользнула вниз. Надо же, будто бабочка по мне порхает! Я потянулся было к ней… Кеара, продолжающая исследовать мои бёдра и ноги, оттолкнула.
Если я пытался привстать, она останавливала меня, закрывала мне глаза, садилась верхом и ритмично двигала бёдрами. Если я шевелился, она замирала.
— Ш-ш, тихо, — шептала она. Я чувствовал её движения, тепло пламени, ласкающего лицо, руки, грудь.
Прикоснулся к нежной коже Кеары, но она снова меня оттолкнула. Вверх-вниз, по кругу, восьмёркой, не спеша, ме-е-едленно.
Правый бок окончательно испёкся. Я сел, крепко её обнял и после недолгой борьбы оказался сверху. Всё это время я думал только о ней. Девушка молчала: ни слова, ни звука, лишь мягкое потрескивание пламени.
Мы двигались медленно, очень медленно. Прильнув к Кеариной шее, я вдыхал её запах и слышал шелест дыхания. Мысли, пульс, текущая по жилам кровь — всё замерло, сосредоточившись в чреслах. Нужно остановиться, иначе кончу первым или, не дай бог, сознание потеряю. Всё, больше не могу сдерживаться… Я весь напрягся, когда из какого-то глухого дупла брызнула живица, раздался треск. Одна-единственная. Крошечная. Искра. Описав дугу, взмыла в воздух, и в самую неподходящую из всех возможных секунду в левое бедро вонзилась раскалённая добела игла. Я пытался побороть боль и сосредоточиться на оргазме, я пытался сдержать оргазм и отрешиться от боли. Не удалось ни то, ни другое: оргазм вместе с болью пронзил мозг и сердце; я видел лишь Кеарино лицо и мозгом костей чувствовал шёпот Бога.