Челябинск недалёкого Будущего
Шрифт:
Бутылка подошла к концу.
С трудом управляя движениями, Валера дотянулся до ствола.
– Ну… – выдохнул он. – Надеюсь там будет не хуже!
Сунул дуло в рот.
Нажал на спусковой крючок.
Мир погас.
Десять
Валера пришёл в себя с протяжным стоном. Лёжа в ванне с ледяной водой. Голова раскалывалась. В ногу что-то упиралось.
«Но я же нажал на спуск!» – мысленно воскликнул он.
«А с предохранителя ты снял?» – ответил не менее мысленный, но чем-то отличающийся голос.
– Вот я мудааак… – уже вслух протянул Валера. – Что теперь делать-то? Опять нажираться?
«Может хотя бы посмотрим на того, кого вальнуть надо? Вдруг там человек-говно. Ты же периодически думал, что от таких мир надо чистить».
«Хммм… А почему бы и нет». – поставил точку в самологе Валерий.
Одиннадцать
«Ну чего ты мнёшься? Ну ты посмотри на него. Вживую он ещё отвратнее, чем в сети!»
Аргумент был весомым. Тип оказался действительно преотвратительнейшим. Но… Вот так взять и убить человека.
«Да за ним одних только изнасилований несколько десятков. И это лишь зафиксированных на видео! Да давай ты уже! Сделай мир чуть лучше!»
Трясущейся рукой Валера вытащил пистолет. Нагнал мужика лет сорока. Он следил за ним до самого дома. Тянуть больше было некуда. Поднял руку на уровень головы. Та затряслась сильнее. Опустил. В затылок выстрелить не смог.
– Эй, дядь Лёш. – окрикнул он.
«Нет, ты реально мудак. Ты правда думаешь, что в лицо будет выстрелить проще?!»
Дядя Лёша, как он сам требовал себя называть женщин, ставших невольными актрисами его киношедевров, обернулся. Бросил взгляд на пистолет, зажатый в Валериной руке. И, не теряя ни секунды, бросился на колени.
– Не убивай, прошу тебя, не убивай! Мне ещё так много нужно успеть! Я тебе денег дам. Много дам! Не убивай, прошу!
Валера вздрогнул. Но не от мольбы – в паре метров от них залаяла собака. А от мольбы Валере почему-то стало легче. Тирада насильника не вызывала жалости. Наоборот – отвращение приумножилось. Глаза остекленели. Зубы сжались.
Валера вскинул руку. Не забыв, на этот раз, снять с предохранителя.
– Папа! – раздался внезапный детский крик.
Валера поднял глаза. Из окна второго этажа на него смотрели перепуганные глаза девочки лет пяти.
– Дядя, дяденька, пожалуйста, не убивайте папочку! Меня убейте лучше – его не трогайте! – без тени фальши, не раздумывая выпалила она.
– Чтобы завтра к вечеру. Тебя в городе не было. Иначе вернусь. И пристрелю и её. И тебя. И кто там ещё под руку подвернётся. Ты понял меня?! – выдвинул
ультиматум Валера.Прекрасно понимая, что никогда его не осуществит.
Двенадцать
– Старый гандон! – цедил сквозь зубы мужчина, выходя из «Челябинск-Сити». – И как ты только дожил до своих лет? И ведь всего-то седьмой уровень. Как тебя никто не завалил до сих пор?!
Мужчина осмотрелся по сторонам. Как на зло не было никого подходящего, чтобы выплеснуть свою злость. Тот слишком дохлый – даже бить не интересно. Этот из скользящих. А за того со счёта спишут слишком много.
– А может самому взять на него талон? Денег ведь хватает. Ещё и останется! Тьфу. Ещё не хватало. Я ведь так долго копил на «снафф»… Чо вылупился?! – последняя фраза была адресована сидящему на скамье парню, не отрывавшему от него глаз.
– Да так. Показалось. – холодно ответил тот, но глаз не отвёл.
Судя по всему, парень отлично подходил на роль объекта для вывода агрессии. Средней комплекции, без отличительных признаков, явно недорогой. Но что-то в его ответе, в его взгляде, настораживало. Не рискнув связываться, Алексей Борисович продолжил движение в сторону оперного театра.
В театре уже давно не было никаких опер, но на сцене проводились самые разные операции, поэтому название решили оставить в качестве хохмы.
– Тьфу, блять. И показов сегодня нет! Да как успокоиться-то?! – воскликнул Алексей Борисович, глядя на афишу.
Тринадцать
– Эй, дядь Лёш. – раздался мужской голос у него за спиной.
«Фанат что ли?» – подумал Алексей Борисович, оборачиваясь. Такое уже бывало – периодически у него просили не только автографы, но и совета. Он раздавал их с неприкрытым отвращением, которое являлось явным признаком «звёздной болезни».
Но это был не фанат. Во всяком случае раньше фанаты не направляли оружие ему в лицо.
Тело словно само рухнуло на колени, а изо рта потекли слова:
– Не убивай, прошу тебя, не убивай! Мне ещё так много нужно успеть! Я тебе денег дам. Много дам! Не убивай, прошу!
Сколько раз он сам слышал эти фразы? Он помнил точное число: 26. И ведь он не убивал! Так может и его они спасут? Вот только он-то и изначально убивать никого не собирался.
Алексей Борисович перевёл наконец взгляд с чёрного смертоносного отверстия на лицо человека. Парень. Тот самый парень со скамьи! Сразу ведь почуял, что что-то неладно!
Парень медлил. Алексей Борисович сглотнул. Собрался было открыть рот для новой тирады. Посмотрел в глаза владельцу пистолета. И провалился.
Вот ему семь. Он идёт в первый класс и с первого взгляда влюбляется в девочку с ангельскими глазами. Признаётся ей в этом. Она смеётся и заставляет одноклассников каждый день над ним издеваться. А ведь мама с папой учили, чтобы он раз и навсегда забыл слово «Любовь».