Чёрч. Книга 2

Эмма пристально уставилась на него, от чего ему явно сделалось неловко. Райан надел футболку наизнанку, после чего смущенно соскользнуть с кровати.

— Прости, Эм, — вздохнул он, потирая затылок. — Просто… я очень долгого этого ждал. Может, я слишком разволновался. Ты на меня… набросилась. Так набросилась. Что я решил, ты тоже этого хочешь.

Боже, как же ей хотелось схватить с тумбочки тяжелую настольную лампу матери и треснуть его по голове. Но потом она вспомнила, что он еще ей нужен, и глубоко вздохнула.

— Я хотела, — пробормотала она, затем откашлялась. — А потом расхотела. Сейчас неподходящее время. Не в постели моей матери. Ладно? Как я уже сказала, ты был прав, здесь небезопасно. Они на самом деле могут вернуться домой в любую минуту. Тебе лучше уйти.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Да, — сквозь зубы процедила она. — Я поговорю с тобой завтра, после встречи с доктором Розенштейном.

Райан все еще казался подавленным, его дух был полностью сломлен, поэтому Эмма сделала глубокий вдох.

— Эй, может, у него появились новости о Каспере, и тогда нам не о чем будет волноваться.

— Кроме Чёрча.

— Кроме Чёрча, — согласилась она.

Когда они вместе шли по коридору, он взял в ладонь ее руку и сжал. Эмма вновь взглянула на него, и он робко улыбнулся. Ей хотелось вырваться из его хватки, но она лишь улыбнулась ему в ответ и тоже сжала его руку, а затем повела к задней двери.

— Срежь через лес, так ты выйдешь на соседнюю улицу, — скомандовала она, практически вытолкнув его из дома.

— Эй, — он остановился на ветхой террасе и оглянулся на Эмму. — Все это чертовски странно, и я чувствую себя как-то не в своей тарелке, но… у нас ведь всё нормально, да?

Эмма обеими руками вцепилась в дверную ручку и уставилась на него. Все шло наперекосяк, он оказался ебанутым на всю голову, и до нормального им было очень далеко. Райан был больным мальчиком с серьезными проблемами самоконтроля. А она — явной психопаткой, все еще одержимой навязчивой идеей.

О, и еще Эмма хотела его подставить, чтобы он взял на себя вину за убийство, которое она собиралась совершить.

— У нас всё в порядке, — выдохнула она. — Обещаю. Ты прав, это был странный день, а мы парочка ненормальных. Мы можем попробовать в другой раз, где-нибудь наедине. Там, где никто нас не застукает.

«Там, где никто не услышит твой крик».

— С удовольствием. Увидимся, Эм.

— Увидимся.

Она смотрела, как он, спотыкаясь, спустился по лестнице, пересек задний двор и бросился к лесу. Когда Райан окончательно скрылся из виду, она, наконец, закрыла дверь. Затем обернулась и увидела позади себя прислонившегося к стене Чёрча. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Я по-прежнему вытаскиваю тебя из ситуаций, которые ты не можешь контролировать, — заметил он.

Эмме стало интересно, сколько времени он наблюдал за ними из коридора. С первого поцелуя Райана? Когда она села к нему на колени? Или, может, когда она сняла рубашку? Интересно, каково это — видеть, как другой мужчина прикасается к ней? Лапает ее.

— Я бы справилась, — ответила наконец она и, протиснувшись мимо него, направляясь обратно в главную спальню.

Чёрч фыркнул.

— Вздор. Совсем как с Каспером. Совсем как с Лиззи. Эмма, ты ничего не продумываешь до конца. У тебя есть общее представление о том, что, возможно, сработает, но ты не утруждаешь себя тем, чтобы поразмыслить, как именно воплотить это в жизнь. Нельзя вот так просто вляпываться подобные ситуации.

Одно дело, осознавать это самой. Но совсем другое — слушать, как это произносит Чёрч со свойственным ему высокомерием. Эмма бросила на него свирепый взгляд, а затем вернулась к своим делам.

— Я не вляпываюсь, — сказала она и, опустившись на колени, подняла с пола фотографию Чёрча.

Сунув её в карман, она вытащила больничный браслет Райана. Эмма аккуратно положила его на то же место под тумбочкой. Потом прошлась по комнате, поправляя все, что они с Райаном сдвинули, на что наткнулись или смяли, чтобы ни у кого не возникло и мысли, что в комнате кто-то был.

— Я все планирую. Просто иногда все идет не по плану, поэтому мне приходится импровизировать, и я…

Чёрч схватил ее за руку и, больно сжав, удержал на месте. Он разъярённо смотрел на нее сверху вниз.

— Если ты хочешь отомстить матери, прекрасно. Если ты действительно хочешь лишить ее жизни, я тебе помогу. Но я не буду возиться с истериками, устроенными капризной маленькой девочкой из-за того, что мама когда-то плохо с ней обращалась. Разберись со своими тараканами, потому что, Эмма, если ты это сделаешь, то всё. Пути назад уже не будет.

— Пути назад не будет? Ты поздно спохватился, Чёрч, — прошипела она, пытаясь высвободить руку из его хватки. — Решение было принято, когда мы похоронили мою «истерику» в лесу в безымянной могиле. Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, это не у меня проблемы.

Похоже, его шокировал даже намек на то, что у него могут быть проблемы.

— Хочешь сказать, что проблемы у меня?

— Ты все время сомневаешься в том, что я смогу сделать что-то подобное. Что я с этим справлюсь. Но ты, кажется, забыл, что из нас двоих я сделала это первой. Это я планировала смерть Лиззи, и у меня хватило смелости пойти в дом и попытаться это сделать. И сделала бы, если бы ты не струсил.

— Струсил?! Эмма, там была куча людей — тебя бы арестовали, да нас обоих!

— Возможно. Так много этих «возможно». Ты, может, и умный, Чёрч, но у тебя нет всех ответов. Может, я бы убила ее, а потом вылезла в окно. Ее нашли бы только на следующее утро.

— Полиция все равно узнала бы, что это ты, — вздохнул он. — Ты была последней, кто заходил в ту комнату, тебя забрали бы тем же утром.

— Ах, но ты забываешь, что утром я тоже была бы уже мертва.

Похоже, это заявление застало его врасплох, и красноречивый Чёрч не нашёл, что ответить. Она этим воспользовалась и продолжила.

— Поэтому, может, хватит уже вести себя так, словно я беспомощная беспризорница, которой необходима твоя защита? Я не сомневаюсь, что смогу сделать все, что захочу. А вот на счёт тебя у меня серьезные сомнения.

Внезапно его рука накрыла нижнюю половину ее лица, указательный палец прижался к краю глазницы. Эмма подалась назад, и он пригвоздил ее к дверце стоящего позади нее шкафа.

— Ты во мне сомневаешься? — прошипел он.

Чёрч зажал ей одну ноздрю, и Эмма изо всех сил старалась втянуть достаточно воздуха через оставшуюся.