Чёрч. Книга 2

— Нет. Я не… мы не можем этого сделать, — пробормотала Эмма и, захромав к нему, поняла, что при падении повредила еще и колено.

Она нахмурилась и уставилась на сидящую в кресле сломанную куклу, в которой едва угадывалась Марго. Она казалась изуродованной, как зомби. Или чудовище. При этой мысли Эмма громко рассмеялась, а Чёрч замер, застегивая наручник на левом запястье Марго.

— Она сказала, что мы одинаковые, и я ей не поверила, — истерически засмеялась она. Чёрч повернулся и взглянул на нее. — Но посмотри на нее. Посмотри на меня. Мы абсолютно одинаковые.

— Эмма, тебе лучше присесть.

— Нет. Нет. Я хочу разбудить ее и закончить то, что начала. То, что она начала двадцать два года назад.

— Подумай, что ты делаешь! — сказал он и, выпрямившись, пристально поглядел на нее. — Это тебе не игра, Эмма. Это не спокойно спящая в кровати Лиззи. Это твоя собственная мать, и примерно через две минуты она очнётся. В процессе тебе придется смотреть ей в глаза. Ты когда-нибудь об этом задумывалась?

— Не совсем, но я не…

— В последний раз, когда ты думала, что сможешь убить человека, ты чуть не убила саму себя, — прорычал он и, шагнув к Эмме, забрал у нее бутылку. Снаружи гремел гром, отдаваясь о стены дома. — На этот раз это не вариант. Это мне придется собирать тебя, когда ты снова развалишься на части. Больше никаких больниц, никаких докторов, всё останется нашей тайной, которую мы будем хранить вечно, и я не хочу ставить наше будущее в зависимость от твоего нервного срыва. Я предполагал, у нас будет больше времени, чтобы тебя подготовить, но у нас его нет. Это всё. Поэтому тебе нужно очень, очень хорошо подумать, справишься ты с этим или нет. У нас еще есть возможность покончить с этим прямо сейчас — просто выбросим ее на больничной стоянке, а затем будем ехать, пока не выберемся за границу штата. Эмма, у нас еще будут другие возможности. Даже с ней. Так что либо перережь ей горло, либо садись в чертову машину, чтобы мы успели отсюда свалить.

Эмме хотелось послушать Чёрча. Хотелось услышать его слова, внимательно их переварить и честно поразмыслить над их ситуацией. Она была в долгу перед ним и перед собой, и прекрасно понимала, что им движет любовь. Должно быть, ему было трудно это говорить, пытаться положить конец ситуации, являющейся его самой большой фантазией. И он делал это ради нее. Вообще-то, это было даже немного трогательно. И самое меньшее, что она могла сделать, это потратить минуту и выслушать его.

Но Эмма так редко получала то, что хотела, поэтому глупо было надеяться, что на этот раз произойдет нечто подобное.

— О боже, — выдохнула позади них Марго, и они обернулись, Чёрч уронил бутылку водки.

Судя по проступившему у нее на лице ужасу, она уже какое-то время их слушала.

— Этот вечер становится все интереснее и интереснее, — фыркнул Чёрч, глядя на нее сверху вниз.

— Э-э-эм… Эмма, — запинаясь, пробормотала она. — Знаю, детка, у нас были разногласия. Знаю, что порой была с тобой строга. Я-я-я-я просто хотела, чтобы ты стала сильной. Пожалуйста, Эмма. Пожалуйста, ты же не хочешь, чтобы он причинил мне боль.

— Он? — усмехнулась Эмма, взглянув на Чёрча.

Затем снова посмотрела на него и поняла, что он часто задышал через нос, у него на скулах заходили желваки. Даже руки его были сжаты.

«Потому что Марго боится. Она чертовски напугана, и ему это нравится».

— Пожалуйста! — воскликнула Марго. — Я так с тобой обращалась, потому что… потому что…

— Потому что ты — отвратительное человеческое существо, которое получит то, что заслуживает, — возразила Эмма.

— Потому что этот мир ужасен и отвратителен. Потому что мой папа бил и домогался меня… и… и мне просто не хотелось больше оставаться одной.

Теперь Марго действительно плакала. Эмма попыталась вспомнить, видела ли она когда-нибудь плачущей свою мать.

— Значит, твоя цель заключалась в том, чтобы позволить кучке взрослых мужиков обращаться со мной так, как когда-то обращались с тобой, а потом мы с тобой стали бы чем-то вроде верных корешей? — предположила Эмма.

Вспышка молнии на мгновение осветила темный дверной проем, а затем сразу же последовал удар грома. Падавший снаружи снег превратился в крупные капли дождя.

— Но ты была такой маленькой! — воскликнула Марго. — Такой слабой, и я ненавидела тебя за это, прости меня. Пожалуйста, не делай этого, пожалуйста.

— Почему?! — крикнула Эмма, заглушая вой ветра. — Почему бы мне этого не сделать? Ты всегда отвратительно со мной обращалась, а когда необходимость во мне отпала, ты захотела от меня избавиться. Запереть меня в психушке. Почему я вообще должна прислушиваться к твоим просьбам?

— Потому что я этого не заслуживаю! — закричала Марго. — У меня тоже была скверная жизнь, и я так боюсь, детка. Я все время боюсь. Меня пугаешь ты, он и будущее, я просто боюсь. Пожалуйста, отпусти меня. Мне так страшно.

«Оооо, Марго. Не те слова».

По-видимому, Чёрч устал убеждать их обоих в том, что этого лучше не делать. Он грозно шагнул вперед, и когда Марго автоматически отшатнулась, Эмма увидела, как Чёрч прерывисто вздохнул. Вот о чем он так долго мечтал. Он сделал еще шаг, и женщина отпрянула еще дальше, и это было похоже на причудливый танец. Марго пойдет за ним, куда угодно, потому что он главный. Он стал ее вселенной.

В этот момент он стал ее богом.

«Я понимаю. Теперь я понимаю, Чёрч. Я понимаю».

И тут вырубился свет.

ЧЁРЧ

Давайте кое-что проясним.

Мне хочется убивать. Хочется медленно мучить и пить страх своих жертв, а когда он ослабнет — вспороть и выставить напоказ их нутро.

Это не значит, что я думаю, будто все остальные испытывают такие же чувства или должны их испытывать. Если бы все чувствовали то же, что и я, это потеряло бы свою исключительность.

Я так давно этого хотел. Мечтал об этом. Планировал. Жаждал. Конечно, не обошлось без проблем, и, чтобы этого достичь, пришлось много трудиться. Долго убеждать.

Подтолкнуть здесь, поднажать там.

В смысле, мне ведь нужно было удостовериться, верно? Будет скверно, если все это произойдет лишь для того, чтобы у твоей замены на поле прямо перед ударом случился психический срыв.

Так что думаю, мы подошли к концу девятого иннинга, базы заполнены, по очкам — ничья, и вопрос не в том, сможет ли Эмма выбить мяч за пределы поля.