Черчилль и Гитлер

Попытка потакать становящимся все более воинственными профсоюзам только «подкармливала крокодила» и привела к усилению инфляции, растущей с ростом заработной платы. Канцлер казначейства Р. А. Батлер позвонил Черчиллю по телефону накануне Рождества 1954 г., и тот сообщил ему, что проблема угрозы забастовки железнодорожников решена. «На чьих условиях?» – обеспокоенно поинтересовался Батлер. «На их, конечно, дружище!» – ответил довольный собой премьер-министр. Если это и был основной лейтмотив второго срока премьерства Черчилля, который не добавлял блеска его репутации, то его символом должен был стать огромный аудиофон, установленный в центре стола для заседаний кабинета министров, с тем чтобы восьмидесятилетний премьер-министр и несколько его даже более пожилых коллег еще со времен военного времени могли слышать, о чем идет речь. Ведь Черчилль находился в очень преклонном возрасте уже тогда, когда впервые занял пост премьер-министра в 1940 г.

Когда Черчилль наконец подал в отставку в апреле 1955 г., у его преемника, Энтони Идена, не оказалось достаточно времени на то, чтобы войти в курс дела прежде, чем разразился Суэцкий кризис. «Многие скажут, что я должен был уйти на покой после войны и превратиться в этакого старейшину, – говорил он молодому ученому Р. В. Джонсу в 1946 г., – но как я мог? Я боролся всю свою жизнь и не могу сейчас сдаться!» [117] Но дело было в том, что сражаться теперь предстояло совсем с другими врагами; вместо захватывающей битвы с Гитлером в 1945 г. его ждали куда менее интересные противники в лице низкоквалифицированных рабочих, экономики, страдающей от чрезмерного регулирования, и становящихся все более воинственными профсоюзов. Свое место в истории, завоеванное вместе с победой над нацизмом, Черчилль мог потерять, поддавшись пагубной тенденции, характерной для премьер-министров XX столетия, находиться на своем посту слишком долго в ущерб себе и своей партии. Но как писал Черчилль в «Савроле»: «Его натура была «страстной, возвышенной и смелой». Жизнь, которую он проживал, была его единственным выбором, и он должен продолжать до конца». [118]

117

Jones, op. cit., p. 11

118

Churchill, Savrola, p. 43

Черчилль в роли историка

Первое, что сделал Черчилль, наконец выйдя в отставку, опубликовал свой труд по англо-американской истории, над которым он с перерывами работал не один десяток лет. Лидеры, желающие оставить свой след в истории, должны быть не только великими ораторами, но и великими писателями, и полученная Черчиллем Нобелевская премия по литературе была им вполне заслужена. «В принципе мне хотелось бы написать «Историю англоязычных народов», рассказывающую об их корнях, конфликтах, неудачах и примирении, за 20 000 фунтов», – писал Уинстон Черчилль Ньюману Флауэру, управляющему директору издательства «Кассель и Ко.» 30 октября 1932 г. Он предполагал, что работа над проектом должна была занять 4–5 лет. Однако в результате великих перемен в жизни не только Черчилля, но и самих англоязычных народов этот четырехтомный труд был опубликован только через 25 лет.

Именно в первые несколько месяцев долгого периода пребывания во внутренней оппозиции партии тори, впоследствии названного «годами пустынного одиночества», Черчилля посетила идея написать книгу, «целью которой было бы подчеркнуть значение общего наследия народов Великобритании и Соединенных Штатов Америки, как средства укрепления дружбы между ними». Это был чрезвычайно дальновидный шаг, так как уже через каких-нибудь 10 лет этим двум странам вместе с их доминионами и колониями суждено было вступить в бой ради спасения цивилизации.

Хотя для написания книги существовали веские политические причины, непосредственным толчком к началу работы над ней стали соображения финансового порядка. Невероятный транжира, не получивший в наследство ни гроша, Черчилль, живя на широкую ногу, полагался на свое перо и парламентское жалованье, и теперь, будучи вынужденным выйти из «теневого кабинета» Консервативной партии из-за разногласий по вопросу независимости Индии, он понимал, что в ближайшее время не следует ожидать назначения на министерский пост. В данном случае ему, чтобы вернуться в правительство Ее Величества, потребовалась война, охватившая всю Европу.

Таким образом, написанная им «История» с самого начала задумывалась как бестселлер; как он писал одному из своих помощников, оксфордскому историку Киту Фейлингу, «захватывающее повествование, рассказывающее о драматических и важных эпизодах, и ни в коем случае не дающее глубокой оценки». Книга должна была стать не очередной скучной околонаучной историей британского народа и его кровной родни по всему миру, а динамичным литературным повествованием, начинающимся с рассказа о вторжении в Англию в 55 г. до н. э. Юлия Цезаря и заканчивающимся победой англичан в Англо-бурской войне в 1902 г.

Хотя Черчилль в работе над книгой прибегнул к помощи целого ряда ведущих специалистов в области истории, которые должны были знакомить его с теми историческими периодами, о которых он ничего не знал, и вообще упрощать процесс исследования и написания книги, это было его детище – о чем исчерпывающим образом свидетельствуют аннотации ко многим пробным изданиям. В 1937 г., сообщая Клементине об их плачевном финансовом положении, он писал, что «История» «требует прочтения огромного количества материала и его обдумывания, если я хочу создать нечто, достойное такой грандиозной темы» Оставшиеся 15 000 фунтов должны были быть выплачены только после представления рукописи, что, как он надеялся, должно было произойти в декабре 1939 г.

Конечно, распространение нацизма в следующие два года все чаще заставляло его отвлекаться от работы над книгой, но Черчиллю удивительным образом удавалось находить время для самых разных дел, и, отдавая много сил кампании против политики умиротворения Гитлера, найти минутку для литературного творчества. Когда в августе 1938 г. над Чехословакией начали сгущаться военные тучи, Черчилль написал лорду Галифаксу, что «совершенно погряз в древних бриттах, римлянах, англах, саксах и ютах, всех тех, с кем, как я думал, я покончил, закончив школу». Но, возможно, работа над «Историей» была не более чем поводом, чтобы отвлечься, ибо, как он писал одному из друзей во время Мюнхенского кризиса: «Так приятно в эти тревожные дни погрузиться на тысячу лет в прошлое, чтобы не думать о веке двадцатом».

Надежда, что средства, полученные от публикации книги, составят примерно треть его доходов в 1939 г., означала, что работа над ней поглощала в тот год большую часть времени, оставшегося от занятий политикой. Команда историков, одни из которых получали плату за свою работу, другие нет, продолжала помогать ему самыми разными способами – от написания статей и чтения лекций в Чартвелле до проверки точности изложения фактов. К моменту окончательной публикации «Истории» в нее входили несколько самых выдающихся специалистов в своей сфере. Главным помощником Черчилля был Ф.У. (ныне сэр Уильям) Дикин; Морис Эшли, А. Л. Роуз, Аса (ныне лорд) Бриггс, Дж. Н. (позднее сэр Джек) Пламб, Г. М. Янг, Алан (ныне лорд) Буллок и несколько других в высшей степени уважаемых ученых также в разное время и каждый по-своему вносили свою лепту в работу над книгой. Эти историки, вспоминал Эшли, пытались по мере сил сдерживать «неукротимого» Черчилля, стараясь, чтобы все его написанное подтверждалось историческими фактами.

«В общих чертах, – писал Черчилль Эшли в апреле 1939 г., – темой является увеличение свободы и законности, возникновение прав личности, подчиненность государства фундаментальным и моральным концепциям неустанно развивающегося общества. Англоязычные народы были авторами этих идей, затем гарантами их воплощения, а теперь должны быть готовы защищать их с оружием в руках. При этом я осуждаю тиранию, в какой бы форме и в какой бы части мира она ни проявлялась. Все это, конечно, применимо и к сегодняшнему дню». Однако, несмотря на то, что в последние месяцы мира, Черчилль по многу часов тратил на то, чтобы воплотить свои принципы «в дне сегодняшнем», он каким-то образом умудрялся найти время для работы над «Историей», так что в тот сентябрьский вечер 1939 г., когда Германия вторглась в Польшу, он вносил последние правки в последнюю главу четвертого тома.

Ясно было, что срок сдачи готовой рукописи должен был быть отложен, но даже начавшаяся война не помешала его работе над книгой. «Странная война» застала Черчилля, который тогда занимал пост первого лорда Адмиралтейства, в попытках завершить многотомный труд. Ф. У. Дикин вступил в 63-й Оксфордширский противотанковый полк, но также в свободное время (которого становилось все меньше) правил гранки, а Алан Балок готовил статью о Канаде на сто тысяч слов. «Я надеюсь, вы сможете закончить на этой неделе, поскольку вопрос очень важный, и давление очень велико», – писал Черчилль Дикину из Адмиралтейства 6 октября 1939 г. К 1940 г. Черчилль был в шаге от воплощения своего замысла, так же как и Гитлер, и, став в мае премьер-министром, он положил «Историю» в стол до конца войны, хотя права на экранизацию были проданы великому венгро-американскому продюсеру Александру Корде за 50 000 фунтов.