Черчилль. Биография

18 июля кабинет министров одобрил план, согласно которому к марту 1939 г. Британия должна иметь 1465 боевых самолетов. Некоторые считали, что этого недостаточно. Для дебатов по авиации Десмонд Мортон представил Черчиллю записку со сравнительными данными военно-воздушных сил Британии, Германии и других крупнейших стран, а также оценку Министерства авиации производственных мощностей Германии по выпуску самолетов. 30 июля Черчилль заявил в палате общин: «В настоящее время мы являемся пятой или шестой авиационной державой мира. При существующих темпах развития Британия в 1939 г. окажется в относительно худшем положении, чем сейчас, и эта относительность – самое главное».

Далее Черчилль указал, что даже крошечное, робкое, медленное наращивание авиационной мощи, о котором просит правительство, будет «осуждено совместными усилиями социалистов и либералов». Он определил основные факты, которые не могли быть опровергнуты и которые следовало учитывать для срочного наращивания военно-воздушной мощи Британии: «Я утверждаю, что Германия уже, в нарушение Версальского договора, создала военную авиацию, которая почти на две трети сопоставима с нашими собственными военно-воздушными силами. Это первое, над чем я прошу задуматься правительство. Второе: Германия быстро наращивает военную авиацию не только благодаря большим суммам, прописанным в ее бюджете, но и за счет народной подписки, очень часто насильственной, которая проводится уже некоторое время по всей стране. К концу 1935 г., – продолжал Черчилль, – авиация Германии почти сравняется во всех отношениях с нашей. Кроме того, нельзя недооценивать немецкое качество, поскольку это будет смертельной ошибкой. Как я сказал, к этому времени она почти сравняется с нашей, даже если нынешние предложения правительства будут полностью выполнены. Третье: Германия продолжает наращивание, и если мы будем придерживаться существующей схемы, то в 1936 г. Германия станет безусловно существенно сильнее в воздухе, чем Великобритания. Четвертое – и этот пункт вызывает наибольшую тревогу: после того как они вырвутся в лидеры, мы уже никогда не сможем их перегнать».

Были и другие факты, на важности которых настаивал Черчилль. Парк гражданской авиации Германии втрое превосходит аналогичный парк Британии, и к тому же он организован таким образом, чтобы иметь возможность быстро переориентировать его под военные нужды. Вся схема конверсии тщательно и глубоко продумана заранее. То же самое касалось летчиков гражданской авиации и пилотов-любителей. Германия имела пятьсот квалифицированных летчиков-любителей против пятидесяти британских. Даже этих любителей можно было быстро переучить на военные самолеты. «Слабость в воздухе, – предупреждал Черчилль, – оказывает самое непосредственное влияние на международную ситуацию. Только сильный британский военно-воздушный флот в сочетании с французским мог бы стать сдерживающей силой против немецкой агрессии».

В ходе дебатов некоторые из выступавших насмехались над аргументами Черчилля. По словам Герберта Сэмюэла, «можно было подумать, что он занимается не тем, чтобы дать здравый совет стране, а играет в какой-то безумный бридж, удваивая и утраивая без того безумно высокие ставки. Все эти лозунги очень опасны». Лидер социалистов сэр Стаффорд Криппс заметил: «Когда уважаемый правый депутат от Эппинга с пафосом вещал со своего места, можно было представить пожилого средневекового барона, который высмеивает идею разоружения в его владениях и указывает, что единственный способ, каким он и его союзники-феодалы могут гарантировать безопасность себе и своим коровам, – вооружиться до зубов».

Черчилль не был обескуражен насмешками. 6 августа он сообщил своему другу, что намерен в ноябре инициировать дебаты по противовоздушной обороне. Он намеревался собирать факты и в ходе дебатов постараться вынудить правительство к более решительным действиям. «Будет ли это слишком мало или слишком поздно, – говорил он, – это вопрос, за который я рад не нести ответственности. Я чувствую глубокую и нарастающую тревогу».

В августе 1934 г. Черчилль провел три недели на юге Франции, в поместье Максин Эллиот Шато-де-л’Оризон, близ Канн. Максин, американская актриса, была подругой его матери. Он взял с собой Рэндольфа и Линдеманна, а также множество материалов для третьего тома биографии Мальборо. Большую часть из них собрал Джон Уэлдон, двадцатитрехлетний выпускник Оксфорда, который работал у него в Чартвелле с начала года. С ним была и Вайолет Пирман, которой он ежедневно диктовал страницы будущей книги. Черчилль также надиктовал ей двенадцать статей для News of the World, касающихся различных событий из его жизни с начала века.

28 августа Черчилль, Линдеманн и Рэндольф отправились на автомобиле из Канн в Гренобль по недавно построенной трассе, проложенной по тому пути, которым Наполеон возвращался в Париж после бегства с Эльбы. Клементине, которая осталась в Чартвелле, Черчилль написал: «Я должен написать о Наполеоне, пока жив. Но впереди очень много работы, и не знаю, хватит ли у меня на это времени и сил». На пути домой они с Линдеманном навестили Болдуина в Экс-ле-Бене и обсудили с ним необходимость более активных действий в области авиационных научных разработок и производства. В результате этих бесед Линдеманн был включен в состав исследовательского подкомитета по противовоздушной обороне, который был создан как часть комитета имперской обороны. Там он мог реализовывать свои идеи по научной организации работ.

25 сентября Черчилль с Клементиной отправились в круиз по Средиземному морю на борту яхты «Розаура» лорда Мойна. Доплыв до Бейрута, они направились сушей через Ливан, Сирию, Палестину и Трансиорданию и посетили развалины Петры, где переночевали. Затем самолетом через Синайскую пустыню прибыли в Каир, где Черчилль два дня рисовал у подножия пирамид. Затем на яхте из Александрии поплыли в Неаполь, а оттуда поездом уехали в Париж. Последний участок маршрута из Парижа в Кройдон они тоже проделали самолетом. От Кройдона было уже недалеко до Чартвелла. Черчилль не переставал думать об опасности немецкой воздушной угрозы. На следующий день после приезда он написал председателю компании «Имперские авиалинии»: «Уверен, мы должны делать больше для поддержки гражданской авиации на фоне гигантского превосходства немецких машин и их возможности быть переоборудованными для военных нужд».

Пока Черчилль был за границей, вышел из печати второй том биографии Мальборо. Среди приславших поздравления был Уильям Дарлинг, консерватор, член городского совета Эдинбурга, некогда воевавший в Галлиполи. «Наверное, вы не знаете, – написал он 3 ноября, – как часто в повседневной жизни люди выжидательно смотрят на вас в эти бестолковые дни».

16 ноября Черчилль выступил по радио. Готовить выступление ему помогал Орм Сарджент, сотрудник Министерства иностранных дел, разделявший его глубокие опасения насчет германских намерений. Черчилль сказал: «Нацисты стремятся покорить другие народы, терроризируя и мучая собственное гражданское население. Но по-прежнему раздаются вопли о разоружении. Однако прочный мир может опираться только на военное превосходство. Безопасность – в количестве. Если с одной стороны восемь или десять участников, а с другой только один или два и если вооруженные силы одной стороны в три или четыре раза превосходят силы противоположной, то в таком случае войны не будет. Мы не можем отделиться от Европы. Боюсь, если вы внимательно вглядитесь в то, что надвигается на Великобританию, вы увидите, что у нас есть только один выбор, старый жестокий выбор, с которым сталкивались и наши предки: покориться более сильной нации или готовиться защищать наши права, наши свободы, в конце концов, наше существование. Если мы готовимся – с приготовлениями нельзя опоздать. Покорение же приведет как минимум к расчленению и растворению Британской империи, а нашему народу придется смириться с тем, что в будущем готовит судьба таким малым странам, как Норвегия, Швеция, Дания, Голландия, Бельгия и Швейцария, когда в Европе установится тевтонское господство».

Обращение Черчилля услышали десятки тысяч людей, никогда не слышавших его парламентских и предвыборных выступлений. Один из них, Александр Фильсон Янг, который в 1900 г. в качестве корреспондента был с Черчиллем в Южной Африке, написал: «Я мучительно жду того дня, когда у вас будет власть, чтобы реализовать ваши убеждения. Когда этот день придет, количество ваших сторонников поразит всех паникеров и изоляционистов. Но – о, эти ушедшие впустую дни и годы!»

Глава 24 Момент истины

Всю осень 1934 г. Черчилль готовил важный парламентский запрос об ускоренном укреплении военно-воздушных сил. За три дня до дебатов Десмонд Мортон отправил ему трехстраничный анализ авиационной программы Германии. Факты, изложенные в нем, были известны правительству, на разведку которого он работал. Черчилль послал Болдуину конспект сообщения, содержащего критику планов правительства по перевооружению авиации, которое он собирался сделать во время дебатов. 24 ноября Черчилль писал Ллойд Джорджу: «Мои поправки вызвали большую тревогу в правительственных кругах. Факты, изложенные мной, не могут, как я полагаю, быть опровергнуты, и кабинет внезапно осознал, что ситуация тяжелейшая, и он застигнут врасплох».

Министры в самом деле были встревожены, но по другому поводу; 25 ноября Хор сказал: «Важнее всего убедить общество, что правительство располагает не меньшей, а даже большей информацией, чем мистер Черчилль». По предложению Хора было решено, что Болдуин обвинит Черчилля в нагнетании паники. Однако на ближайшем заседании кабинета 26 ноября министр авиации также заявил, что для успешного противостояния экспансионистским намерениям Германии развитие британской авиации должно быть ускорено, с тем чтобы существующая программа была завершена уже к концу 1936, а не к 1939 г.