Череп императора

— Почему же не выпить за хорошего человека? — согласился я.

За меня пошло хорошо. Мы выпили, для меня в темпе отыскали свободный стул, и мы выпили еще раз.

Кирилл совсем раскис. Он что-то нашептывал на ушко Тане, а та, грубая, толкала его в грудь и приговаривала: «Да отстань ты, извращенец… И хватит плеваться. Все ухо мне заплевал…»

Ладно, решил я. Телефон Толкунова узнаю попозже. А сейчас самое время плюнуть на проблемы и просто выпить с симпатичными мне людьми. Имею право? Я налил себе сразу пальца на четыре коньяка и поудобнее устроился на колченогом стуле. Все говорили одновременно, много курили и проливали коньяк мимо стаканов. На такую компанию «Метаксы» хватило ровно на пару минут, и, заявив, что хорошего коньяка должно быть много, один из «социальных» парней сходил еще за одной. Вернувшись, он, явно в расчете на машинистку Таню, рассказал похабный кавказский тост. Кирилл обиделся. В воздухе запахло ссорой.

— Ладно вам, ребята, — вмешался редактор криминалистов Паша, тот самый, что во время оно себя «под Лениным искал», — что вы как дети? Тань, ну скажи ты им… Давайте я вам лучше, ребята, расскажу, что у нас в отделе сегодня случилось. А то Стогов от мании своего спецкорского величия сейчас лопнет. Смотрите, как надулся.

— Давай-давай, — закивали все. И Паша раззабавил публику очередной байкой.

Оказывается, позавчера моя родная газета порадовала публику репортажем о житие-бытие «черных следопытов». Кто такие черные следопыты? Это внучатые племянники кладоискателей прошлого века, основное занятие их состоит в потрошении братских могил времен последней мировой. В этих могилах следопыты отыскивали стрелковое оружие и боеприпасы, а затем перепродавали оружие всем желающим.

Я, погрузившись с головой в решение собственных проблем, газеты читать перестал, а как оказалось, зря. Репортаж получился, по словам Паши, громким, скандальным. «Ну, не таким, конечно, громким, как твои, Илья, репортажи, но тоже ничего», — подхалимски ввернул он. И реакция этих самых следопытов не заставила себя ждать.

— С утра сегодня, — соловьем заливался Паша, прихлебывая коньячок, — вруливает в мой кабинет один из главарей этих ребят. Здоровый такой дядька бородатый. В дождевике и с рюкзаком. Представляете? И начинает он, стало быть, бить себя в грудь насчет того, что, мол, мой материал оскорбляет его, дядьки, честь и достоинство.

Паша, похоже, сам млел от своего рассказа. Он самостоятельно подлил себе в стакан сразу граммов сто пятьдесят коньяку, хлопнул не закусывая, со стуком поставил стакан на гранки завтрашней газеты.

— В общем, орал он на нас с Серегой долго. Час, наверное. Мы, ясное дело, его успокаиваем. Заглаживаем, блин, неприятный инцин… ынцин… короче, вы поняли. Дядька ни в какую. Злится и все. Ну, я для поддержки разговора спустился вниз, в магазинчик. Водки купил, пива…

— Паша, хватит врать, — встряла грубиянка Таня. — Откуда у тебя деньги?

— У меня, чтоб тебе знать, в магазине Лениздата неограниченный кредит, — гордо ответствовал Паша.

Все дружно заржали. Это было не просто вранье. Это была необыкновенно наглая и беспардонная ложь.

— Короче, просидели мы с мужиком больше двух часов, — совершенно не смущаясь, продолжал Паша, — он закосел, но не успокаивается. Все угрожает и угрожает. Причем угрожает как-то странно. Непонятно чем… В общем, после второй бутылки «Смирновской» (Все опять грохнули. Ну откуда у Паши деньги на «Смирновку»?) мужик встает и говорит — так, мол, и так, запивали-то мы все-таки пивом, так что я щас приду. И уходит. А рюкзак, заметьте, оставляет в кабинете. Под стулом… Сперва мы ничего, сидим, внимания не обращаем. Спохватились, только когда до нас с Серегой дошло: следопыта этого чертова нет уже минут пятнадцать как. А рюкзак стоит. И знаете что? Мы оба замолчали, друг на друга смотрим и четко так слышим — тикает. В рюкзаке. Громко и явственно.

Паша обвел всех многозначительным взглядом и помолчал. Пашины подчиненные совсем уже пьяно помотали клонящимся долу головушками. Да, мол, так все оно и было. Паша, наслаждаясь повисшей паузой, медленно вытащил из пачки сигарету и закурил.

— Ну, что тут будешь делать? Вот ты, Стогов, как спецкор, скажи мне — что бы ты стал делать? Бежать? Швырять рюкзак в окно? Звать милицию? А?

— Не томи, Паша, — сказал я. Ораторские выкрутасы криминалистов всегда отличались редкостной утомительностью. — Чем там кончилась-то твоя «Илиада»? Вы, надо понимать, всем отделом геройски погибли?

— Ну чем-чем… Бросились мы с Серегой потрошить этот рюкзак. В конце концов могли бы и самостоятельно разминировать. Опыта бы хватило, в этом, думаю, никто сомневаться не станет… И знаете, что там было внутри? Ага, как же — бомба. Хрен там бомба. Спальник там был грязный, две банки консервов, саперная лопатка и будильник. Просто будильник…

— А куда ж тогда сам-то дядька делся? — подумав, спросила Таня.

— То-то и оно. Мы с Серегой тоже думаем — куда? Ломанулись в туалет. Так и есть. Следопыт этот хренов дополз до туалета, сел и — просто заснул, сидя на унитазе. Не при дамах будь сказано — без штанов. И на весь второй этаж храпит.

Сам в восторге от своей байки, Паша весело хохотнул.

— Ну кто, кто, скажите, — надрывался Паша, — способен выхлестать несколько литров ерша и остаться твердо стоять на ногах?! Не знаете?! А я вам скажу — никто не способен. Только мы, настоящие журналисты. Зубры, так сказать, пера, с большим профессиональным стажем… Гордитесь, коллеги! А этого, следопыта, мы с Серегой упаковали в такси и отправили домой.

— Чем мне нравятся твои анекдоты, Паша, — заявила, выбираясь из-за стола, Таня, — это тем, что они всегда вовремя. Пардон, коллеги, я — в туалет.

Коллеги проводили Таню плотоядными взглядами. Через минуту после того, как она вышла, Кирилл Кириллов сказал, что пойдет подышать и вышел вслед за ней. Он был налит алкоголем до краев. Все сделали вид, что ничего особенного и не произошло.

Молоденький Пашин сотрудник, имя которого я если и знал, то давно забыл, малость помялся, а затем все же занял у меня денег и сходил в магазин за пивом. Пиво было свежее, холодное и замечательно вкусное.

После минутной паузы мой сосед справа наконец допил первую бутылку, поставил ее под стол и сказал:

— А у меня вот тоже был случай… Я этим летом был аккредитован на Празднике города. Помните, в Мариинском театре концерт был? Концертная программа — часов на шесть с лишним. За кулисами — полный бардак. Шум, суета, все орут, носятся. Хрен кого там в этом театре только не было. Депутаты какие-то в галстуках, телохранители с рациями и тут же — скрипачи в манишках и акробаты в трусах. А туалет — всего один. И без защелки. А я-то не знал — понимаете?

Заранее ухмыляясь, он об угол кирилловского компьютера открыл новую бутылку, хлебнул и продолжал:

— Короче, я в зал даже не выходил. Сел в буфете, взял себе пивка, весь материал там же отписал. Смотрю — идет председатель Комитета по массовым мероприятиям. Я ему говорю — как, мол, насчет пары слов для наших читателей? Он обрадовался, говорит — легко! Подходите, мол, ко мне в ложу минут через десять. Как раз, думаю, успею заскочить отлить, — послал фотокора в ложу, а сам рванул в туалет. Подбегаю, весь запыхавшийся, дверь на себя изо всех сил — дерг… Ага… А там внутри сидела балерина и держала дверцу за ручку. Короче, картина следующая — целый коридор депутатов, мужики наши-то с радиотелефонами, считай, вся городская администрация. И я — с балериной в пачке, но без штанов в объятиях!..