Череп на флаге

— Нет, — прошептал Барни, не в состоянии унять сумасшедшую дрожь, охватившую его.

— Странно. Я — призрак бомбардира Мура, которого капитан Кидд в девяносто шестом году спровадил к Дьяволу. Слышал об этой скверной истории? А? Он ведь огрел меня по голове деревянным ведром! Надо же. Раскроил мне череп, словно бешеному псу. А вина моя состояла лишь в том, что я единственный из команды осмелился сказать ему правду в глаза!

— Он поступил с вами дурно, сэр, — желая задобрить приведенье, посочувствовал ему Барни.

— Но и ему не повезло, — призрак издал кашляющий звук, означавший, по всей видимости, смех. — Да, его вздернули в лондонском «доке казней» как паршивую собаку и, облив смолой, выставили на набережной Темзы в назидание другим, более честным, мореходам.

Видя, что приведение не проявляет агрессивности, Барни осмелел и рискнул поддержать начавшийся разговор.

— Очевидно, вам не нужно было лезть на рожон, сэр.

— Получается, что так, — согласился призрак. — Но уж очень он меня достал! Еще и оскорбил в присутствии команды. Как такое унижение можно было стерпеть?

— Прошу извинить мою неосведомленность, сэр, — обращаясь к незваному гостю, Барни старался смотреть мимо него, — только мне хотелось бы узнать, что за огонь полыхает у вас внутри?

— Да так, чуток адского пламени, — ответил призрак, громыхнув цепью.

— Здорово же вас припекло… А что за странный огонь я видел на берегу?

— Ты словно вчера родился, приятель! Неужели не знаешь, что каждые десять лет над зарытым пиратским кладом загорается адский огонь? Тот, кто увидит его, может стать обладателем сказочного богатства.

— Выходит, здесь, на острове, тоже зарыт пиратский клад?

— Конечно… Острова для того и существуют… Мой старый недруг капитан Кидд спрятал здесь сокровища Великого Могола — три сундука алмазов и золотых гиней на тринадцать миллионов фунтов стерлингов! Э, что это? У тебя, Джек, глаза полезли на лоб?

— Хм, есть от чего, — пробормотал Барни.

— Не знаю. Я уже привык к этим сокровищам, и они не волнуют меня так, как, наверно, должны были бы волновать всякого, созерцающего их. Ты меня понимаешь? Сокровища, как и доступные женщины, быстро приедаются.

— Вы что же, являетесь владельцем этого клада?

— В известном смысле. Я охраняю его уже восемнадцать лет — с тысяча семьсот первого года. И буду охранять еще двести восемьдесят два года, если, конечно, не придет смена.

— Кто же сделал вас сторожем сокровищ Кидда?

— Сам Кидд, — ответил призрак, попыхивая трубкой. — Когда капитана вздернули, душа его без задержек отправилась в ад и там разыскала меня. «Приветствую вас, мистер Мур, — сказал мне призрак Кидда. — Давненько не виделись с вами». Я, понятное дело, ответил на приветствие и уверил капитана, что теперь у нас будет достаточно времени, чтобы до одури насмотреться друг на друга. Он рассмеялся: «Вот уж нет, мистер Мур. Придется вам поработать на Острове Скелетов. Там укрыты мои денежки, а сторожа при них не оказалось. Души семи матросов, невинно мной убиенных после укрытия клада, вознеслись на небо, а сюда, в преисподнюю, господь определил из нашей команды лишь нас двоих. Мне охранять свой клад не положено, стало быть, придется вам взять эту работенку на себя. Ступайте на Остров Скелетов, мистер Мур, и следите за сохранностью моих денег ровно триста лет или до тех пор, пока не придет смена».

— Наверно, тяжело это — быть сторожем чужих денег?

— Еще бы! Особенно, когда знаешь, что они тебе уже ни к чему… Конечно, сама по себе работа эта не пыльная, не требующая больших физических и умственных усилий. — Призрак повернул голову в сторону берега и неожиданно спросил: — Хочешь стать обладателем сокровищ Кидда?

— Кто не хочет, — уклончиво ответил Барни.

— Так давай махнем на остров, я покажу тебе тайник и раскрою секрет, как и что надо делать.

— Предложение заманчивое, сэр. Но если я соглашусь на него, то в итоге кто кем будет владеть, а? Я — сокровищем или оно — мной?

— Последнее верней, — последовал откровенный ответ.

— Ну, так вот что я вам скажу, сэр. Пусть лучше мне никогда не видеть этих алмазов и гиней, чем продать свою душу дьяволу и триста лет быть сторожем при них.

Видя, что призрак бомбардира Мура затосковал, Барни быстро перекрестился, и в тот же миг привидение, окутавшись клубами серного дыма, сгинуло.

Пока капитан Барни спал и видел удивительные сны, к борту фрегата причалил ялик. На нем прибыл боцман Бен Хэлси и двое матросов. Изрыгая проклятия и невнятные обрывки фраз, Хэлси с трудом поднялся по забортному трапу на верхнюю палубу, где столкнулся нос к носу с разбойником, несшим вахту.

— Эй, приятель, — пробормотал он, вращая своим единственным глазом. — Куда подевался Недорезанный Капитан?

— Капитан бригантины? — уточнил вахтенный.

— Да, накажи его Бог!

— Он спит, сэр.

— Что-о? — боцман схватил матроса за ворот рубахи и рывком подтащил его к себе. — Спит? Он смеет спать? Кто позволил?

— Не знаю… кажется, капитан, сэр…

— Где он спит?

— На баке.

Хэлси оттолкнул матроса в сторону, вытащил саблю и двинулся в носовую часть корабля.

У фок-мачты дорогу ему преградил Чарлз Эванс.

— Куда лезешь, старый пьянчуга? — не стесняетесь в выборе выражений, спросил он боцмана.

— Мне нужен пленный капитан, — угрожающим тоном ответил тот.

— Зачем он тебе?

— Хочу вынуть из него душу.

— Почему?

— Потому что он — дерьмо собачье, гадина, выродок, и морда у него противная! — боцман сорвался на крик. — Ты что, Чарли, не знаешь, какой прием он оказал нам вчера вечером?

— Какой?

— Он велел своим людям стрелять по нашей шлюпке!

— Всего-то! И кто же из наших пострадал?

— К счастью, никто.

— Так за что же лишать его жизни?

Боцман, заметив, что Барни вылез из гамака, насупился и проворчал:

— Это не единственный его грех, Чарли.

— Что еще?

— Он… он не захотел отдать свои золотые часы, когда квартирмейстер попросил их у него!

Услышав, в чем его обвиняют, Джон Барни не сдержался:

— Это вранье, мистер Эванс! Когда ко мне явился человек от квартирмейстера и спросил, который час, я тут же отдал свои часы ему.

Бомбардир понимающе кивнул. Потом, бросив на боцмана недобрый взгляд, процедил:

— Я верю этому человеку, Бен, потому что он, в отличие от тебя — джентльмен.

Боцман осклабился и попытался обойти Эванса стороной, но последний был на чеку и снова преградил ему путь.

— Советую тебе вести себя прилично, Бен, и отчалить как можно скорее! — теперь в голосе бомбардира звучала неприкрытая угроза. — В противном случае мне придется поучить тебя вежливости.

— Ты угрожаешь мне? — Хэлси побагровел, играя желваками; потом резко взмахнул саблей. — Прочь с дороги, хмырь болотный!