Черепаха Золотая
Шрифт:
И потом все вокруг твердили хором «он без тебя пропадет»… Потребовалось три года, чтобы Соня ясно поняла – формулировка неверная в корне. «Это не он без меня, это я с ним пропаду… А у меня другие планы…» Как только Соня это поняла, развод прошел быстро. Вокруг стало больше воздуха… Для начала счастьем оказалось то, что вечером можно приходить домой и ложиться спать, а не ждать с ужасом ночного возвращения отца семейства с непременным разбором полета…
Но почему именно ее Настя должна была вляпаться в эту черную хероту? Серега говорит, что ремня ей не хватает… Много он понимает… Хотя, своих же вырастил нормально… Соня остановилась и вдруг отчетливо вспомнила тот зимний вечер, когда все у них началось и Серегу, который держал
Это они неблагополучные?.. Хотя, если вдуматься в это слово… То «благо», пожалуй, и Соня, и ее мама явно недополучили… Всякие трудности, неприятности и болезни – пожалуйста, как из ведра (когда же оно оскудеет уже), а вот чтобы блага какие получать… Не вкалывать, зарабатывая, а именно получать… Просто так: родилась – вот тебе сразу блага, да побольше, побольше… И никаких «таблеток от жадности»… Проси все, что захочешь, и все к тебе само придет… Вот разве что Лелька, сестра младшая, удачно вышла замуж. Прямо как она мечтала: муж ей кофе в постель приносит, к ребенку по ночам встает, и вообще… И живут отдельно. Правда, он пока не очень миллионер, но на жизнь им хватает вполне…
Соня задумалась, погрузилась во внутренний монолог и проскочила нужную дорожку к школе. Тьфу! Теперь придется топать по грязи…
Сначала она увидела Ирку, подружку Насти, стоявшую в обнимку с каким-то парнем. Еще двое парней совершенно уродского вида стояли в стороне. Настя что-то очень оживленно им говорила, подпрыгивала, размахивала руками, в одной руке была сигарета. Сутулая, без шапки, в распахнутой куртке, с вызывающим черным макияжем. Успела уже намазюкаться! Соня быстро отпрянула назад и неожиданно для этой компашки возникла из-за гаража, схватив Настю за руку, в которой та держала сигарету.
– Деточка, дай покурить, – противным голосом протянула Соня. Настя выронила сигарету.
– Ой, у тебя упало… – Соня продолжала ерничать. – Ну, дай покурить усталой тете, у тебя же еще есть…
Один из парней собрался что-то сказать, но Настя опередила его.
– Мам, привет…
– Здрасьте, – подхватила приветствие Ирка, которая тоже успела бросить сигарету и отлепиться от юноши бледного без всякого горящего взора. Юноши имели вид как после недельных пыток…
Настя двинулась вперед.
– Ладно, мы домой, – бросила она своим.
– А чего сразу домой? – Соня продолжала говорить противным голосом. – Давай еще пообщаемся, покурим… Может, вы еще и выпить дадите…
– Не, мы не пьем, – примирительно заявил один из парней и снова обнял Ирку. Та стояла, опустив голову.
– А чего так? Не можете больше? – Дети этой шутки не знали и довольно заржали. Настя пошла вперед. Соня догнала ее. Хотелось треснуть больно-пребольно без всяких объяснений…
– Ну, и что мне теперь делать?
Настя пожала плечами.
– Мам, прости… – вяло, не поднимая головы. Она уже успела застегнуться, надеть шапку. Холодало.
– Смени пластинку, – также вяло огрызнулась Соня. – Это ты с ними в зимний лагерь собралась? Извини, дорогая, у меня нет денег тебе с собой на сигареты…
– Я больше не буду… – никакого энтузиазма в голосе.
– Ага, и меньше тоже… Папаша твой «Педро», тоже, когда извинялся после запоя…
– Мам, хватит!
– Ты еще на меня поори! – Соня замахнулась, Настя вжала голову в плечи. Соне вдруг захотелось прижать ее к себе сильно-сильно. Но это было неправильно. Надо было
пилить, наказывать… Потому что мама говорит, что во всем виновата Сонина бесхарактерность. Накажет – и тут же простит. Перестанет разговаривать и через три дня уже помирится… Хорошо, что у Сони хватило характера не пустить Настю в Питер за прогулы и двойки. Теперь вот надо наказать зимним лагерем. Ой, сегодня же Сережа может заехать! Как же она забыла!– Насть, погоди, надо в магазин зайти.
– Можно я домой пойду? Мне уроки еще делать?
– Не забудь покурить по дороге!
– Ну, мама!
– Папа! Бабушка! Все, вали, иди куда хочешь! Правильно, а мать пускай тяжелые сумки таскает!
В магазине Соня долго перебирала разные мясно-колбасные нарезки. Подошла Настя и попросила чипсов. Соня вяло возмущенно отказалась – нечего тратить деньги на всякую гадость.
– Мам, чего ты выбираешь, я все равно это не люблю.
– Ты здесь причем? Сережа должен заехать. Да, пойди хлеб черный возьми. Он черный любит.
– А можно себе лаваш?
– Обойдешься. Доедим черный хлеб, а в другой раз тебе лаваш купим. Да, еще возьми для бабушки хрустящие хлебцы. Ну, кругленькие, гречневые, которые я всегда для нее покупаю. А я пойду для нее овощей посмотрю на гарнир и на салат.
– Хотя бы шоколадку мне можно? – возле кассы спросила Настя.
– Что значит хотя бы? – моментально взвилась Соня. – Тебя что, плохо кормят? Ты еще чем-то недовольна?
«Ну конечно надо купить ей шоколадку», – подумала Соня-мама. «За такое поведение обойдется без всего приятного!» – немедленно возразила Соня-воспитательница. Последняя сегодня победила. Соня подошла еще к киоску с вещами. Она все еще висела. Нежно салатовая, с кружавчиками, очень миленькая пижамка… Соня еще раз вздохнула. Прикинула все ожидаемые траты. Если бы она хотя бы не должна была маме денег… Разве можно купить себе пижамку, если должна маме денег? Никак нельзя. А она висит, такая хорошенькая, Сониного размера.
– Мам, – Настя уже изучила ассортимент дисков, – диск, конечно, тоже нельзя?
Соня задумчиво кивнула. Из магазина она вышла почему-то в очень скверном настроении, хотя купили вроде много и сумму потратили не очень большую, но что-то никакой радости не было. Сейчас еще придется лишить дочь сериала и заниматься физикой и географией. Вчерашняя война с алгеброй закончилась окончательной победой последней и безутешными Настиными рыданиями. После чего Соня быстро сделала все четыре номера…
Дома постоянно звонил телефон. Всем была нужна мама, а она внепланово поехала к бабушке. Извелась вся из-за этой ссоры…
Соня быстро начала раздраженно отвечать, за что ей, конечно, влетит. Хотя Соня искренне не понимала, почему если люди нашли время и позвонили, то автоматически считается, что у нее тоже есть время, чтобы долго и подробно отвечать на вопросы, на которые она вовсе отвечать не хочет или, что не менее безрадостно, терпеливо выслушивать, у кого, что, где болит и кому как нехорошо. Последнее, как правило, относилось к подругам Сониной бабушки. Милые старушки считали своим священным долгом поучить Соню жить и поведать о своей жизни, хорошо, если не о своей молодости.
Вот и сейчас Соня стояла с трубкой у окна и терпеливо говорила: ой, ничего себе… И так уже сорок минут. Настя корпела над государственными границами России, периодически возникая на кухне, чтобы что-нибудь скушать и, тяжело вздыхая, поинтересоваться: нафига ей это нужно знать… Еще было совершено два захода на возможность договориться посмотреть сериал. Но оба захода закончились громким выходом с кухни… После чего настала очередь физики. На закусь оставили литературу. Сережа не ехал и не звонил. Закончив слушание очередного телефонного монолога, Соня стала набирать сама. Потом написала смс. Он позвонил и сказал, что постарается заехать. Заехал в разгар постижения механического движения. Пришлось разрешить Насте досматривать сериал.