Через бури

Как и предполагал Иосифьян, комиссия не заставила себя ждать и больше интересовалась беспорядочно заполнявшими двор боетанкетками, доставленными из Горького, чем лабораторией Охотникова и химической лабораторией будущего академика Андрианова, замышлявшего небьющееся кремнистое стекло для боевых автомобилей. Члены комиссии старались не произнести ни слова, молча кивая, чтобы не разойтись во мнении с начальством.

Затем последовал вызов директора и главного инженера в ЦК партии.

— Не нравится мне это приглашение, — мрачно сказал Иосифьян. — Позвонил Турчанинову. Оказывается, он получил назначение на фронт членом военного совета не то армии, не то фронта. С нами будет разговаривать какой-то незнакомый партработник.

Он принимал их в незнакомом кабинете, сидя в удобном кресле за деловым столом, заставленным телефонами. Пригласил посетителей сесть за длинный стол совещаний, сам оставшись в кресле:

— Ну что ж, товарищи «партизаны от науки». Все у вас как будто ладненько получается. Но вот вопрос: как с вашими танкетками быть? Говорят, они весь двор у вас заполонили. Средств на это не мало пошло. И все зря?

— Так ведь не зря, а к счастью, не прорвались гитлеровские танки на московские улицы, — заметил Званцев.

— Верно, товарищ военный инженер, не прорвались. Но я к тому клоню, что не нужны они теперь, а средства на ветер пущены.

— Как не нужны? — возмутился Иосифьян. — В любом городе улицы есть, электрический ток имеется. Торпеды подстерегут вражеские танки, где угодно.

— В том-то дело товарищи наукопартизаны, что военные действия, видимо, в чистом поле происходить будут. И никакого электрического тока для ваших питомцев на полях сражений не найти, — и партруководитель печально покачал головой.

Пара пустяк! — воскликнул Иосифьян. — Сделаем передвижную электростанцию! У нас есть теперь такой коллектив! Дайте нам списанный с вооружения старый танк.

— Во-первых, товарищ профессор, не пара пустяк, а пара пустяков. И коли так, ладненько, дадим вам даже не один, а два танка. Но переоборудованные танки с танкетками — немедленно на фронт. Необходимо оправдать затраты.

— Готов в любую минуту! — воскликнул Званцев.

— Вот и ладненько. Не струсит военный инженер?

— Торпеды могут уничтожать не только танки, но и доты.

— Особой веры в ваших камикадзе пока нет, но проверим. А для этого пошлем вас во главе оперативной группы на Крымский фронт в распоряжение заместителя командующего генерал-полковника Хренова. Там работенка важная предвидится.

— Лучше меня пошлите, — вызвался Иосифьян.

— Нет уж, товарищ директор. Вам лучше здесь оставаться со своей научной партизанщиной, а военным — на фронт.

В научно-исследовательском институте закипела работа, и к весне 1942 года задача была решена. Легкие танки из боевых единиц превратились в прифронтовые электростанции, были погружены на платформы рядом с танкетками, тщательно укрыты брезентом и охраняемы часовыми. Платформы прицепили к пассажирскому поезду, где в купе разместились Званцев и его помощники, ничем не выдавая своего отношения к загадочному грузу товарных платформ.

Никто из них не знал, что едут они на обреченную операцию, ибо немцы готовились к наступлению на Сталинград и их беспокоили советские войска, недавно отбившие Керченский полуостров.

Нельзя было выбрать более неудачного места на фронте для боевого испытания электрокамикадзе, так и не получивших тогда заслуженного признания.

Званцев стоял у окна и вспоминал Крым: ласковое море, великолепный дворец Воронцова со спящими львами по обе стороны мраморной лестницы, а за ним поднимающиеся к небу горы. В тех местах бывал Пушкин! А теперь там гитлеровцы, которых предстоит выбить.

В глубоком сыром окопе, где сапоги хлюпали в лужах от вчерашнего дождя, военинженер третьего ранга Званцев приник к телескопической стереотрубе, верхняя часть которой поднималась над бруствером. В тумане сумерек едва различались далекие нефтяные баки Феодосии. Красная армия вплотную подошла к ней, отбив у гитлеровцев Керченский полуостров. Званцев возглавлял особую группу инженерных войск, испытывая в боевых условиях изобретенные им сухопутные электроторпеды.

И вот теперь его детище в наступившей полутьме выскочило из земляного укрытия, виляя во избежание прямого попадания снаряда. Ведомая из другого окопа высоким красавцем-грузином, лишь вчера освоившим управление, торпеда быстро достигла возвышения над гитлеровскими окопами с дзотом, откуда велась смертоносная стрельба.

Сумрак озарился фонтаном огня, с упавшей сразу на него дымной тучи.

Опасная огневая точка была уничтожена.

Немцы обрушили на место, откуда появилась танкетка-камикадзе, артиллерию.

Опытные фронтовики заставили новичка-военинженера лечь на мокрое дно окопа, а когда он поднялся, чтобы поблагодарить воентехника Ломидзе, первого водителя торпеды, то с горечью узнал, что того уже нет в живых.

В окоп по-пластунски приполз вестовой, доставив Званцеву приказ немедленно эвакуировать его группу, основной состав которой находился в тылу, близ татарского селения Мамат. Там воентехник Печников и комиссар Самчелеев обучали фронтовиков, в том числе лейтенанта Гаршина, управлению торпедами, которые теперь приказано уничтожить.

Это так не укладывалось в сознании Званцева, что он решил немедленно идти в штаб дивизии, в войсках которой находился, и просить разрешения занять с торпедами оборону.

Пройдя ходами сообщения и выбравшись на поверхность, он окунулся в непроглядную темноту, которая на миг исчезала, когда в затянутое тучами небо немцы запускали осветительные ракеты, и они, описывая огненные дуги, вырывали из тьмы гладкую, как паркетный пол, степь. Ракета гасла, и ослепленные глаза уже совсем ничего не видели.

Сделав несколько шагов, Званцев понял, что потерял направление. Он шел куда-то наугад, рискуя попасть к немцам.

Внезапно, он услышал совсем близко резкий окрик:

— Хенде вверх!

В темноте еле угадывалась фигура солдата, целившегося в него из винтовки.

— Я военинженер Званцев, прикомандирован к вашей дивизии.

— Знаем мы вас. Ишь, как по-нашему лопочет! Шагом марш! Не то пристрелю! — скомандовал солдат.

К счастью, он привел Званцева не куда-нибудь, а в блиндаж штаба дивизии, куда, собственно, он и стремился.

Командир дивизии, молодой полковник в боевых орденах, недавно произведенный в это звание после захвата у гитлеровцев Керченского полуострова, обрадовался при виде Званцева.

— А это кто? — спросил он, указывая на солдата.

— А он меня в плен взял, — с улыбкой объяснил Званцев.

— Так что, товарищ полковник, с немецкой стороны шел. И с бородкой он, не по-нашински.

— Как же ты его бороду в темноте разглядел? — засмеялся полковник. — Или немцы ракетой помогли?

— Нет, это я уже здесь рассмотрел, товарищ полковник. Думал шпион это гитлеровский к нам пробирается.