Через бури

С грустью выезжал Званцев на знакомые виражи альпийской, дороги, к которым он так привык. Он вернул своей стране уничтоженное нацистами оборудование нескольких заводов, считая в то же время, что способствует возрождению штирийской промышленности, избавляя ее от устаревших станов, место которых займут новые машины передовой технологии. И выходит, думал Званцев, как это ни парадоксально, его операция подобна старинному кровопусканию, стимулирующему активность организма. Он оказал Штирии вице-королевскую услугу. И ему стало жаль покидать страну, хотя здесь он едва не расстался с жизнью. Впереди — тысячи километров пути, несколько стран и неведомые приключения.

И они не заставили себя ждать. Позади остались и Вена, и Будапешт, колонна проезжала по Трансильвании со смешанным населением румын и венгров. Через небольшую мелкую речушку был перекинут старинный арочный мост — дуга, упирающаяся в берега. Выйдя из машины, Званцев заботливый хозяин, стал наблюдать, как машины его колонны, одна за другой, взбирались на кручу арки и скатывались с нее, тормозя около командирской машины. В деревушке у моста всех их ожидала остановка на ночлег.

Последней на мост взбиралась мастерская с майором Аслановым и автомехаником, клевавшим носом за рулем. И тут сказался враг всех дальних автопробегов — властный и неодолимый сон. Машина завиляла на подъеме, а водитель не выправил ее, и она, сбив жиденькие перила, сошла правыми колесами с панели моста и боком кувыркнулась вниз. Сделав в воздухе полное сальто, грузовик встал всеми четырьмя колесами на дно мелководной речушки. Это походило на чудо, но, к ужасу Званцева, оно произошло на глазах у всех, кто был на берегу.

Званцев, сбежав по крутому берегу в воду, при каждом шаге вздымая фонтаны брызг, бросился к кабине, рывком открыл дверь. Водитель и Асланов сидели на своих местах и как будто оба спали. Автомеханик, держась за руль, откинулся на спинку сиденья и… храпел. Это казалось невероятным, но это было так. У Асланова глаза были закрыты, но когда дверца открылась и на него пахнуло речной прохладой, он приоткрыл глаза и, увидев Званцева, едва выговорил;

— И вы тоже погибли, товарищ полковник?

— Давай, друг, вылезай. Благодари Судьбу, что жив остался: Держи руку.

Опираясь на Званцева, Асланов выбрался из кабины и встал на каменистое дно по колено в воде, нагнулся, зачерпнул ее в обе ладони и плеснул себе в лицо.

— А я верил, что чудес не бывает. В Бухаресте свечку в церкви поставлю. Уж вы не выдавайте, товарищ полковник, а то из партии вышибут.

— Чудес действительно не бывает, — вмешался подошедший Карахан. — Вас спас не Господь Бог, товарищ майор, а высокий кузов, увеличивший момент инерции и маховую массу машины. Не будь этого кузова, вы упали бы кверху колесами, и мы вряд ли беседовали бы с вами.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — произнес Званцев. — Считайте, что вы несколько возмужали, товарищ Асланов.

С этими словами Званцев подвел майора за руку к зеркальцу заднего обзора на крыле злополучной машины.

— Снимите пилотку и полюбуйтесь, — посоветовал Званцев.

Асланов взглянул на себя и ахнул. Его гладко причесанные темные волосы стали наполовину седыми.

— Уверяю вас, майор, это даже красиво. А захотите — так подкраситесь, — шутливо утешал ошеломленного начальника штаба Карахан.

— Шутки шутками, а ехать дальше надо, — сказал озабоченный полковник. — Придется взять два троса и двумя машинами попробовать вытащить мастерскую на берег.

— Не надо, товарищ полковник! Не известно, потянут ли ее два грузовика или буксовать станут. Поверьте мне: что не может сделать машина, сделает человек. Мы сейчас пойдем по хатам и поднимем всех живых в деревне. Доверьтесь моему фронтовому опыту. Что завязшие в грязи машины — танки из топи всем взводом вытаскивали.

Тем временем собратья виновника аварии, никак не приходившего в себя, вытащили его из кабины и несколько раз окунули в воду. Автомеханик очухался, но долго не мог понять, что произошло. А когда понял, стал клясть себя на чем свет стоит.

Деятельный Карахан и подключившийся к нему Асланов пошли по улице между хатами, вызывая всех мужчин от имени коменданта района полковника Званцева. Надо срочно ликвидировать аварию. При успехе — спиртное угощение.

Автомеханик, желая загладить свою вину, готовил тросы для буксировки мастерской.

Через полчаса на берегу собралась толпа человек в двадцать мужиков.

Карахан, владевший венгерским языком, подзадоривал собравшихся.

— А что, мужики, неужто машинам уступим красавицу, что с моста в речку бросилась, случайно забеременев.

Мужчины в белых рубахах захохотали и стали снимать сапоги. Потом всей гурьбой, войдя «в воду, навалились на согрешившую «красавицу-мастерскую», и она поехала на колесах по каменистому дну. Автомеханик бросил буксировочные тросы и, догнав свою подопечную, нырнул в кабину, ухватившись за руль.

Удивительно, что могут разом (эх, ухнем!) сделать двадцать — тридцать человек. Они, знавшие, где здесь брод, которым пользовались в объезд моста, докатили мастерскую по мелководью до низких берегов. Тут автомеханик включил мотор и под улюлюканье всей деревни торжественно выехал на берег, где его встречали офицеры.

Званцев объявил отдых, и солдаты вместе с местными мужиками долго выкрикивали тосты: «За Победу!», «За маршала Толбухина!» и даже «За полковника Званцева!».

Званцев же, прогуливаясь с Караханом по берегу, задумчиво произнес:

— Как же все это могло случиться?

— Очень просто! Я сейчас все объясню, — отозвался Карахан. — При падении автомеханик, верно, со страху, потерял сознание, а когда машина приземлилась, встав на дно мелководной речки, обморок перешел в сон. Это бывает. Медицина знает такие случаи. А вот Асланов, вероятно, еще до моста спал, убаюканный плавной ездой, и проснулся на миг, повиснув в воздухе вниз головой. Падая, думаю, он испугаться не успел, но был потрясен, увидев себя посередине реки. Считая это невозможным, он и решил, что уже погиб и, как полагается покойнику, зажмурился. Глаза открыл, почувствовав речную свежесть. Все объясняется просто, — закончил Карахан.

— Путь у нас дальний. Кто за рулем сидит, петь должен! Петь, — решил полковник.

Глава восьмая. ТУНГУССКИЙ МЕТЕОРИТ

Если бы он упал на два часа раньше, то с 30 июня 1908 года Петербург перестал бы существовать.

Шестого августа 1945 года автоколонна полковника Званцева пересекла границу Советского Союза и покатила по Бессарабии. Во главе колонны в «олимпии-галатее» рядом со Званцевым, исполнявшим роль шофера, как и прежде, сидел Карахан. Помня горький опыт с мастерской, борясь с одуряющим сном, они пели самые разные песни и далее арии из опер. На переднем сиденьи между ними стоял тот самый радиоприемник, по которому Званцев услышал в Вене сообщение о Красном флаге над рейхстагом. Званцев заливисто распевал:

Пьем с надеждою чудесной, Из бокалов полновесных.

Карахан подпевал, но внезапно оборвал пение, нагнувшись к приемнику.

— Слушай передачу, полковник! Американцы сегодня сбросили атомную бомбу на японский город Хиросима.

Званцев перестал петь, и они вдвоем прослушали повторение советского сообщения о сброшенной американцами атомной бомбе. Карахан стал крутить настройку, ловя такие же сообщения из разных стран. Многоязычный эфир был заполнен атомом, словно его излучение пронзило всю радиоинформацию.