Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)

В середине лета пришлось ковать оружие, о свадьбе и думать забыли. Больше Мастер не плавил серебра, не шлифовал камней - из его рук выходили мечи и щиты, шлемы и кольчуги. Он не украшал их - не до того было. Только один меч - легкий и удобный - был с красивой витой рукоятью. Меч, что он подарил Иэрне.

Бои у Аст Ахэ были жестокими. Здесь впервые столкнулись Бессмертные с Ахэрэ - Пламенем Тьмы, демонами Темного Огня - Валараукар. Майяр отступили было, но предводители Светлого Воинства были непреклонны.

И пала крепость.

Гортхауэр гнал коня на север, к деревянному городу Эльфов Тьмы. И, опережая его, огненным ветром летели к Хэлгор Духи Огня, а позади, чудилось ему, слышалась тяжкая поступь воинства Валинора.

– ...Нет, Гортхауэр. Я понимаю твою тревогу; но Учитель ведь говорил, что по велению своей любви к Миру и ради Эльфов и Людей пришли Валар в Арту. Так он сказал, и я верю ему. Валар не тронут нас; а мы объясним им все, и они поймут. Мы ведь никому не делаем зла, за что же нас убивать? Да и как это можно - убить?
– Художник пожал плечами и улыбнулся.
– Не тревожься, все обойдется...

– ...Куда же я пойду, Гортхауэр? Посмотри - колосья налились, время жатвы близко: земля говорит - еще день-два, и можно будет убирать рожь... И яблоки уже спелые - вот, попробуй! Какие-то особенные они в этом году, верно? Тоже мне, придумали: воевать в самый сбор урожая! Глупости это все. Никуда я не пойду: хлеб пропадет, жалко ведь...

Все-таки многие ушли. И многие - остались; а принудить их силой покинуть свои дома, свою землю Гортхауэр не мог. Да и в его душе еще жила надежда, что их и вправду не тронут. Может и сам погорячился. Балрогов на них выпустил, как будто забыл - самому-то куда как страшно было идти на чужой, неведомый Север - к Врагу. Немудрено, что они вооружились: и сам Гортхауэр тогда, случись что, не преминул бы пустить в ход кинжал...

Но Балроги, хоть и живые - и жаль, что многие погибли - все же не Люди... Действительно, Великие не должны причинить им зла: это ведь как ребенка ранить, поймут же!.. Разум говорил - ты прав. Сердце билось птицей с перебитым крылом... "Может, я все испортил? Почему же Учитель не остановил меня? А почему - должен был остановить... Он просто не считал меня глупым неловким ребенком. Только я, видно, именно таков и есть. После гибели стольких воинов - станут ли те слушать Учителя? Захотят ли понять? Поверят ли?.."

– Послушай, Гортхауэр, - золотоглазый Странник Гэллаир говорил, чуть растягивая слова, - я видел многие земли и много племен... Ты говоришь война; но ни от кого больше я не слышал этого слова. Ты говоришь жестокость; но нигде я не видел жестокости. Нет, я верю тебе; но думаю, если поговорить с ними, они поймут. Поверь, я говорил со многими.

– Ты говорил с Эльфами. Они - не Эльфы и не Люди.

Странник с улыбкой пожал плечами:

– Но Учитель - тоже Вала, а ты - Майя... Разве вы непохожи на нас? Разве не понимаете нас? Разве хотите войны?

– Но мы хотели стать такими же, как и вы!

– А прочие Валар? Разве они приняли облик, сходный с обликом Эльфов и Людей не для того, чтобы лучше понять их? Ведь Учитель говорил так; ты не веришь ему?
– Странник снова улыбнулся: есть ли хоть один, кто не верит Учителю? Подумать смешно!

Положил руку на плечо Гортхауэру, сказал мягко и успокаивающе:

– Ничего не случится. Они поймут, Гортхауэр...

...Когда вспыхнул первый дом, и пламя веселыми язычками взбежало по резной стене, он застыл на мгновение, а потом бросился к ним, вскрикнув с болью и непониманием:

– Что вы?.. Зачем вы это делаете?.. Остановитесь, выслушайте... Разве мы делали вам зло?

Некоторое время Майяр не обращали на него внимания; потом кто-то, поморщившись, - что этот тут мелет...
– потянул из ножен меч. Странник словно оцепенел.

– Нет...
– его голос упал до шепота.
– Да нет же... не может быть...

Больше он не успел сказать ничего.

Деревянный резной город, не имевший стен, сгорел. Сгорел и дом Художника. Сам он был убит на пороге, и погребальным костром был ему пожар его жилища. Какой-то Майя с любопытством рассматривал чудные значки в толстом томе и забавные рисунки, но Тулкас вырвал книгу и швырнул в огонь, а Майя получил здоровенного тумака, чтобы не отвлекался от великого дела.

...Маг с трудом спешился и рухнул на руки подбежавших к нему товарищей. Открыл подернутые дымкой страдания глаза:

– Они... не щадят... никого... Ты был прав, Гортхауэр... Прости, что не поверили тебе... Учитель... Там больше... никого... живых... я один... чтобы успеть... сказать... Гэллаин, Гэллаин, снежная звезда моя...
– он обхватил руками голову.
– Что же я наделал, почему не сказал тебе уйти... Ведь ты бы защитил ее, Учитель, да?..

Страшно это чувство полной беспомощности. Тебя почитают всесильным а ты можешь положиться лишь на крепость рук и остроту меча... И можно оградить, можно защитить - можно, если вырвать из тела Арды кусок кровоточащей плоти... а ты не в силах сделать это - ведь она живая, ей будет больно...

Он пробовал говорить мыслями со своими братьями. Плохо помнил, что было потом: такая жгучая волна ненависти обрушилась внезапно в его мозг, ненависти к нему самому и к его ученикам... Сквозь эту стену он не смог пробиться. И бесконечные дни и ночи осады были лишь отсрочкой неизбежной развязки, обращавшей ожидание в пытку...

Те, кто добрались до замка Хэлгор, мало что унесли с собой - теперь ценнее всего было оружие. Немного книг все же удалось спасти. От той, счастливой, невероятной, как бред, жизни у Мастера остался лишь змеиный перстень - Кольцо Ученика; у Иэрне - похожая на темный миндалевидный глаз большая бусина из халцедона, которую она носила на шее. Вот и все сокровища.

Замок Хэлгор был последним пристанищем и оплотом Эльфов Тьмы. Осада не могла быть долгой - они плохо умели сражаться, да и мало было их, а уйти никто не захотел. Накануне Начала Осени, тихой лунной ночью стоял на скале Майя Гортхауэр и смотрел на лагерь внизу... "Их так мало. Учитель, ты не хотел, чтобы они познали ненависть - и вот расплата. Что толку в их мечах, если они не умеют убивать... Ты думал - они уйдут по твоему приказу, а видишь вот - не захотели оставить тебя... Видно, Мастеру Гэлеону следовало сначала сделать клинок, и лишь потом - перстень..."

...Только теперь они начали постигать смысл слова "война". Это понятие, казавшееся страшной выдумкой, стало ныне еще более чудовищной реальностью. То, что они считали игрой, упражнениями в силе и ловкости, оказалось необходимым, чтобы выжить; все, что знали и умели они, кроме этого, стало бесполезным, ибо не могло помочь остаться в живых. И нужнее всего было то, чего ни один из них не знал и не умел: убивать.

– ...Уходите. Уходите все. Теперь же. Сейчас. Немедленно.

– А как же ты, Учитель?