Черная книга

Жизнь миллионов людей потекла в условиях невиданных лишений. Ужасны были страдания от холода и голода. Но не менее ужасны были моральные муки людей, обреченных на полное бесправие, выключенных из общественной и производственной жизни, клейменных каторжным клеймом, поставленных фактически вне всяких законов. Первая же зима в гетто принесла эпидемии, массовые случаи голодной смерти. В ту пору пессимистами считались люди, думавшие, что гетто будут существовать долгое время. Большинство полагало, что гетто — временная ”чрезвычайная” мера, связанная с войной.

Но самые мрачные пессимисты не разгадали действительных замыслов гитлеровцев. Концентрация людей в гетто лишь предшествовала поголовному истреблению еврейского населения. Это было звено в цепи продуманных мероприятий, еще одна ступень, приближающая миллионы людей к лобному месту. Фашистские оккупанты вновь, уже на захваченных территориях, повторили примененные внутри Германии приемы. Под гром юдофобских барабанов, под шумиху человеконенавистнической клеветы, в ядовитом тумане бессмысленных антисемитских наветов они быстро, методично расправлялись с сотнями и тысячами польских интеллигентов и демократических деятелей. Они кричали о расправе с евреями, но одновременно заковали в кандалы народы Польши и Чехословакии. Они печатали в книгах и газетах описания и фотографии Варшавского гетто и незаметно под шумок добивали поляков и чехов.

А в это время в тиши берлинских кабинетов подробно и детально разрабатывались планы последнего, заключительного этапа расправы, намечались пункты строительства лагерей уничтожения и фабрик смерти, утверждалась методика массовых убийств и захоронения трупов, рассматривались проекты газовых камер и крематориев.

22 июня 1941 года немецко-фашистские войска вторглись в страну Советов.

Это было высшее усилие фашистской Германии в ее борьбе за мировое господство. Гитлер объявил, что война будет молниеносной, что к концу 1941 года СССР перестанет существовать. Сопротивление Англии и Америки после разгрома Советского Союза казалось немыслимым. Фашисты полагали, что война вступила в свою решающую фазу. С этой последней, решающей, как казалось, фазой блицкрига фашизм связал кульминацию расовой политики. Никогда расовая пропаганда фашистов не достигала такого масштаба, как в эту пору. Заранее подробнейшим образом инструктированные, вооруженные до зубов эсэсовские банды ждали приказа убивать.

В июне 1941 года Гитлер дал этот приказ. Началась невиданная человечеством кровавая расправа над миллионами советских граждан и, в первую очередь, над евреями.

Эта расправа была звеном в общей цепи террористических мероприятий, которыми немецкие фашисты хотели парализовать волю к сопротивлению свободолюбивого советского народа. Невиданной жестокостью фашисты хотели ошеломить советских людей. Полились потоки крови. Фашисты расправлялись с сотнями и тысячами русских, белорусов, украинцев.

Тайный приказ Гитлера, изданный перед вторжением в Советский Союз, разрешал любые расправы над населением советских сел и городов. Военные суды, соответственно этому приказу, получили инструкции не рассматривать жалоб украинского, русского, белорусского населения на беззакония, чинимые солдатами и офицерами немецкой армии. Грабежи, поджоги, убийства, издевательства, изнасилования, производимые немцами на советской земле, не считались преступлениями — они творились с разрешения и с благословения Гитлера, его фельдмаршалов и генералов. Запылали сотни и тысячи сел и деревень. Целые районы были обращены ”в зону пустыни”. В Междуречьи, между Десной и Днепром, немцы сравняли с землей почти все деревни. Просторные районы Смоленщины, Орловской области были превращены в необитаемые пустыри. Население этих районов сознательно обрекалось германскими властями на величайшие страдания, на вымирание от голода и зимней стужи.

Миллионы людей, потерявших кров, жили в лесах, в землянках, в брошенных блиндажах. Беспримерны по жестокости были методы хозяйствования немцев в селах и городах — труд стал каторгой, проклятием, нависшим над крестьянством, — немецкие надсмотрщики, полицейские сельскохозяйственные фюреры, вооруженные до зубов плетьми и палками, выгоняли на работу крестьян, обрушивали на их головы десятки жесточайших репрессий за малейшие нарушения каторжного режима труда.

Цветущие промышленные районы были опустошены, прекрасные города разрушались, обреченные на голодную смерть хлынули в деревни в поисках пищи. Но и деревни почти начисто были ограблены. В Германию день и ночь шли эшелоны, груженные награбленным зерном, заводским оборудованием, предметами обихода, историческими ценностями, произведениями искусства. Бесконечно жестоки были условия, созданные для пленных красноармейцев — в лагерях гибли от голода и эпидемий тысячи людей, периодически организовывались массовые казни безоружных пленных, при таких расправах — под Вязьмой, в Минске, в районе Холма — гибли сотни тысяч людей.

Всю эту палаческую работу немцы рассматривали как предварительную подготовку к освоению ”восточного пространства”. Все это являлось лишь первыми пробными шагами к реализации намеченной Гитлером программы истребления славянских народов. Главное было впереди, немцы откладывали осуществление программы уничтожения славян на период, последующий после победного окончания войны. По отношению к евреям фашизм осуществлял свои кровавые замыслы сразу же, не откладывая. Истреблению подвергалось повсеместно все еврейское население, застигнутое немецкими оккупантами. На казнь, без изъятия, выводились как старики, так и дети. Детей, не умеющих еще ходить, парализованных больных, стариков, не могущих передвигаться от дряхлости, несли к месту казни на простынях, подвозили на грузовиках и на подводах.

Казнь совершалась единообразно в местах, отделенных друг от друга сотнями, а иногда и тысячами километров. Такое полное единообразие свидетельствовало о заранее разработанной тайной инструкции. Этой инструкции придерживались палачи. Форма и глубина ямы, порядок конвоирования к месту казни, объяснения, которые давались немцами людям, ведомым на казнь, часто до последних минут не знавшим своей судьбы, все это было одинаково в тысячах случаев. Заключение в гетто, тотчас же организованных немцами в оккупированных районах Советского Союза, было кратковременным. Оно непосредственно предшествовало убийству. Гетто являлось местом сбора приговоренных к смерти. Из гетто удобней было вести на казнь, в гетто легче контролировались все слои населения, в гетто производилось отделение способных к сопротивлению от беспомощных детей и стариков. Лишь в западных районах Советского Союза, в городах Минск, Каунас (Ковно), Вильнюс (Вильно), Шауляй (Шавли) и других, были устроены гетто, просуществовавшие год-два. В восточных районах оккупированной части Советского Союза убийства, как правило, совершались вскоре после того, как в занятый город прибывали немецкие гражданские власти, гестапо, жандармерия, СД, СА. Обычно от занятия города до совершения массовой казни проходило около двух, двух с половиной месяцев. Срок этот складывался из нескольких элементов — прежде всего восемь-десять дней проходило, пока вслед за войсками появлялись гестаповцы. Гиены Гиммлера предпочитали не подвергать себя опасности в районах, где военный успех не был прочно закреплен. Затем некоторое время требовалось для развертывания работы гестапо, полиции, комендатуры. Тотчас же после организации карательной и сыскной сети объявлялось о переселении евреев в гетто. Переселение это занимало 2—3 дня, иногда неделю. Вслед за переселением немцы вели тайную подготовку к убийству, выбирали удобное для казни место. Иногда братской могилой служили противотанковые рвы, иногда естественные яры, овраги. Но в большинстве случаев производилось отрытие могил. Могилы формой и размерами напоминали глубокие траншеи полного профиля. Работу эту производили крестьяне, согнанные из окрестных деревень, военнопленные красноармейцы, либо сами же евреи, которых пригоняли на эту работу из гетто. Никому из работавших не приходила в голову мысль об истинном назначении этих рвов, люди предполагали, что дело связано с обычными для военного времени работами. После окончания подготовки задержка в проведении казни происходила лишь в связи с одной причиной — эсэсовские полки, штурмовые и охранные отряды не справлялись с огромным количеством массовых убийств, ибо одновременно подлежали смерти миллионы детей, женщин, мужчин, стариков.

В некоторых случаях массовые убийства производились в еще более короткие сроки. Достаточно вспомнить Киев, где беспримерное по жестокости убийство многих десятков тысяч людей последовало через 9 дней после захвата Киева немецкими бандами.

Можно с полной уверенностью сказать, что за всю историю человеческого рода не было совершено преступления, подобного этому. Это было невиданное миром слияние садистского разгула убийц-уголовников с продуманными мероприятиями государственного масштаба. Население оккупированных районов было ошеломлено чудовищностью преступлений. Часто сами же жертвы до последней минуты не верили, что их ведут на казнь — настолько чудовищным, нелепым казалось внезапное убийство миллионов невинных.

В ”Черной Книге” публикуется рассказ немецкого офицера, свидетельствующего о том, как Гиммлер лично проверял, соблюдается ли заранее запланированный темп убийства, и обрушился на представителя СС, выполнявшего массовые убийства с некоторым отставанием от плана.

Немцы старались до последней минуты держать обреченных в неведении ждущей их судьбы. Существовала единая, строго продуманная система обмана. Среди обреченных распространялись слухи, что их концентрируют либо для обмена на немецких военнопленных, либо для вывоза на сельскохозяйственные работы, либо для последующей переброски в лагеря, в западные районы оккупированных областей. Часто за день или за два до массовой казни немцы приступали к строительству бань, либо других мест общественного пользования в гетто, дабы усыпить всякие подозрения. Людям, которых выводили на казнь, предлагалось запастись теплыми вещами, двухнедельным запасом пищи, хотя им оставалось жить несколько часов. Обреченных на смерть строили в колонны и сообщали фальшивый маршрут следования: им предстоит пройти пешком до ближайшей железнодорожной станции и там сесть в поезд. Колонна людей, с теплыми вещами и продуктами питания, выходила на шоссе и неожиданно меняла направление — оказывалась в лесу, перед вырытыми могилами.

Если обреченных везли на казнь поездом, то они до последней минуты не знали, куда их везут; их уверяли, что поезд доставит их к месту новой работы — в сельском хозяйстве либо на фабрике.

В Треблинском лагере уничтожения был построен фальшивый вокзал с кассами, расписанием поездов и пр., чтобы высадившиеся из эшелона не могли сразу ориентироваться и понять, что их привезли в глухой тупик. В некоторых случаях людей заставляли перед смертью писать письма родным; это усыпляло беспокойство и подозрения.