Черная Королева тамплиеров

— Кстати, почему ты назвала замок Бьерцэнэгро? — вспомнила Кася. — Мне кажется, Фредерик называл его иначе.

— Официальное название — Грезель, ты не ошиблась, — подтвердила мать, — но местные жители называют его Бьерцэнэгро, и мне это название нравится больше.

— Почему?

— Узнаешь, — пообещала мать, — а теперь не хочешь ли расположиться в нашей спальне, — сама знаешь, что все остальное пока находится в полуразрушенном состоянии. Фредерик успел привести в порядок только одну спальню. Работы в ней закончились перед самой его смертью, поэтому в ней ему пожить не удалось. Сам он обитал в кабинете, смежном с библиотекой, я тебе потом покажу. А пока пойдем, спальня находится в западной башне, придешь в себя после дороги, а потом перекусим.

Кася поднялась вслед за матерью по витой каменной лестнице с изрядно стершимися ступенями. Но спальня оказалась настоящим сюрпризом. У девушки вырвался вздох восхищения. Комната была совершенно необыкновенной. Сводчатый потолок украшен удивительно искусно вырезанным каменным кружевом. Такой же богатый декор окружает дверные и оконные проемы. А из двух окон открывается вид на виноградники, протянувшиеся по ту сторону реки.

— Ну и как?

— Потрясающе!

— Это комната для гостей с душевой и туалетом. Спать будем вместе, но кровать, сама видишь, большая. Кстати, туалет Фредерик сделал в специальной, достаточно просторной выемке в стене, оставшейся еще со Средних веков.

— Наверное, в прежние времена под этой выемкой стоять не рекомендовалось, — усмехнулась Кася.

— Скорее всего, хотя раньше люди были гораздо менее чувствительными к такого рода мелочам, тем более горожане. Сама знаешь, что в городе вообще содержимое ночных горшков на головы прохожим выливали. Кстати, Наташа, помнишь ее, ну та, которая ведет свой блог про моду, рассказывала про историю шляп с загнутыми полями. Так вот, представляешь себе, их придумали вовсе не из-за стремления к элегантности, а в целях защиты от содержимого этих самых горшков. Таким образом если ты и проходил в неудачный момент, то мог просто отряхнуть шляпу и продолжить свой путь.

Кася сморщилась, представив себе подобное происшествие, и неожиданно для самой себя расхохоталась. Подумав, что в принципе с удовольствием проделала бы то же самое с некоторыми персонажами из своей собственной биографии.

— Располагайся, приводи себя в порядок и спускайся. Я буду в кухне, вернее, в малом салоне. Я его пока превратила в комнату универсального пользования. Он гораздо меньше, и обогревать его проще. Сама видела, чтобы большой салон прогреть, весь окружающий лес спалить надо. Но, слава богу, пока с погодой везет. Холода еще не пришли, и осень сухая и теплая.

Екатерина Великая закрыла за собой дверь, и на лестнице послышались ее удаляющиеся шаги. Кася еще раз с удовольствием оглядела комнату, полюбовалась видом, открывающимся из окна, и со вздохом наслаждения опрокинулась на огромную потемневшую от времени дубовую кровать. Спустилась вниз она минут через пятнадцать. Внимательно рассмотрела несколько оставшихся от былого великолепия портретов. После подошла к внушительного вида камину, занимавшему почти всю северную стену. В свое время в нем можно было сжечь дубовый ствол или зажарить целого быка, подумала пораженная размерами очага девушка. Впрочем, прогресс оставил след и здесь. Камин был явно модернизирован и частично закрыт резной чугунной решеткой. Не удержавшись от любопытства, Кася подошла. Аккуратно, стремясь не испачкаться, перешагнула через решетку и стала внимательно рассматривать устройство изнутри.

— Ты решила опробовать новое транспортное средство? — саркастически поинтересовалась вернувшаяся в этот момент и заставшая свою дочь за рассматриванием камина Екатерина Дмитриевна.

— В смысле?

— Недогадливая! — рассмеялась мать. — Забыла, кто вылетает из трубы на метле! — И внезапно помрачнела. — Хотя, если так дальше пойдет, из трубы мы вылетем обе и вовсе даже не на метле, а в чем мать родила! Только что сметы сантехника получила, до этого на перестилку паркета. Но самое главное впереди — крыша.

— Ладно, мама, главное, чтобы у нас крыша не съехала, а с остальным разберемся! — весело произнесла Кася. — Ты мне лучше скажи, что сейчас делать будем.

— В деревню съездим, сегодня рыночный день. С народом познакомишься, а заодно и провизией запасемся. Ты не очень устала?

— Не беспокойся, в поезде я спала как сурок.

— Отлично, тогда поехали…

Уже в дороге Кася поинтересовалась:

— Ты беспокоишься, хватит ли средств на реставрацию?

— Конечно, — коротко ответила мать.

— Но мне казалось, что Фредерик оставил значительную сумму денег?

— Триста тысяч евро действительно казалось суммой неплохой, но до того, как я познакомилась с местными специалистами по опустошению карманов!

— Этот ты так мастеров называешь?

— Их, любезнейших, кого же еще! — с горечью отозвалась мать.

— Можем ли мы рассчитывать на помощь какого-либо фонда, например?

— Надо его сначала найти, а потом, согласно специалистам, замок не представляет собой историко-культурной ценности. Поэтому, кроме скидки по налогам, мне пока ничего добиться не удалось.

— Может быть, тогда продать квартиру Фредерика в Орлеане? Она все-таки в престижном районе, с видом на Луару.

— Я и сама об этом думала, но пока это невозможно.

— Невозможно! Почему, ты что-то от меня скрываешь?

— Просто не хотела, чтобы ты попала с корабля на бал.

— Давай, мама, раскалывайся, в чем дело?

— Завещание Фредерика оспаривает его племянник Раймон Ламбер.

— А, седьмая вода на киселе вспомнил про дядюшку, вернее, про его наследство! И у него есть шансы выиграть?

— По мнению нотариуса, нет, но мне все-таки посоветовали нанять адвоката.

— Понятно, и пока все имущество находится под арестом.

— Ну не совсем под арестом. Но суд может все-таки разделить имущество, и я предложила мэтру Периго отказаться от квартиры в Орлеане в пользу Раймона.

— Да Фредерик в могиле перевернется, сама вспомни, что Раймона он иначе как прохвостом не именовал, а теперь ты предлагаешь отдать ему квартиру!

— Я хочу спасти замок!

— А деньги?

— На них Раймон претендовать не может. Они были на специальных страховочных счетах, которые их собственник может передать любому, кому пожелает.

— Понятно, значит, мы рискуем остаться без дополнительных средств, — вздохнула Кася.

— Давай пока не будем об этом. Поехали в деревню.

— Поехали, — коротко согласилась Кася.

Деревенская площадь была заполнена народом.

— Суббота — рыночный день, — объяснила Екатерина Великая.

Она, похоже, абсолютно освоилась и чувствовала себя здесь совершенно как рыба в воде. Кася не переставала удивляться собственной матери. Та словно здесь родилась! И постепенно она включилась в игру, с удовольствием погружаясь в атмосферу субботнего рынка в деревушке Камбрессак. Люди не торопясь делали покупки, с удовольствием болтая с продавцами, обменивались короткими приветственными фразами с проходящими мимо знакомыми. Перекинувшись парой слов с продавцом фруктов и овощей био, Екатерина Дмитриевна подошла к продавцу сыров, назвав его по имени — Ги. Пока Ги выполнял заказ, аккуратно отрезая слегка желтоватый с темно-зелеными прожилками «Рокфор», заворачивал кружочки козьего сыра, перекладывал в отдельную баркетку домашнюю сметану, показывал особенно удавшийся ирату, Екатерина Великая расспрашивала его о семье и детях. Также не торопясь они посетили мясную лавку, поболтали в булочной. Кася, привыкшая к приветливости коммерсантов в Париже, была удивлена праздничной атмосферой радушия и расслабленности, царившей на деревенском рынке. Никто не забывал о собственных интересах и в то же время старался сделать другому приятное. Мир казался совершенно уютным и интимным. Кася расслабилась, начиная понимать собственную мать.