Черная королева

Где-то далеко остался мир, в котором правят прекрасные Чеаррэ.

В том мире ночами света на некоторых улицах чуть ли не больше, чем днём. Сверкающие различными цветами магические сферы, на поддержку которых тратятся колоссальные суммы. И силы – тоже.

Фиару пока такое не под силу.

Скучаю ли я по Эдонии? Больше нет.

Давно уже – нет.

Я мечтала хорошенько попариться в ванне, смывая с себя всё, что накопилось за последние дни – пыль дорог, кровь, чувство вины и боль. Перекусить и – в кровать. Опустить балдахин. Предаться сну.

Я чувствовала себя выжитой, словно фрукт.

С другой стороны, усталость же меня и спасала. На то, чтобы чувствовать всё в полной мере, не хватало сил.

В замке непривычно темно и тихо.

– Государыня? – поспешил мне навстречу главный гофмейстер, стоило опустить ноги с носилок на землю.

Я с трудом подавила желание взвыть.

Если меня дожидаются, значит, от меня что-то кому-то снова нужно.

– Сопровождая вашу дочь господин Чеаррэ прибыл во Дворец.

На сердце пролилось благодатное тепло:

– Анэйро здесь?

– В своих покоях, ваше величество. Господин Чеаррэ дожидается вас. Прикажите прийти завтра?

Кто бы сказал мне в нашу последнюю встречу с Эллоиссентом, когда я, держа у груди его дитя, была готова бросить всё и бежать за ним на край света, что придёт время и необходимость видеться с ним превратится в тяжёлую повинность – я бы не поверила.

– Проводите в приёмную, – со вздохом распорядилась я.

Услужливые слуги успели растопить два камина. Вся комната была заполнена удушающим жаром.

Блики огня, танцующие по стенам, выглядели кроваво и мрачно.

Мне хотелось скинуть туфли, но это было невозможно: босоногая королева вопиющее нарушение этикета.

Всё, что я могла себе позволить, это сесть в кресло, откинувшись на спинку.

– Господин Чеаррэ, посол Эдонианский.

– Просите.

Эллоиссент, войдя в распахнутые двери, показался мне незнакомцем.

Красивым и интересным, но – незнакомцем.

Всё в нём было чужое и чуждое. Аристократически бледная матовая кожа, блестящие чёрные длинные волосы, мягкими кольцами свивающиеся впереди на плечах, густой волной ниспадающие на спину. И святящиеся бледной кошачьей зеленью глаза.

Полутьма ли в комнате делала лица краше? А глаза – ярче?

Или я просто слишком долго прожила среди людей, забыв, как выглядят дети Трёх Лун – люди с магией в крови?

Я прислушивалась к собственному сердцу, но кроме обострившейся тоски, никаких признаков былой любви в себе не нашла.

Эллоиссент смотрел серьёзно и даже строго.

Искорки, загорающиеся в его кошачьих глазах, могли означать что угодно – от любопытства и тени желания до неодобрения.

– Маэстро Чеаррэ, – произнесла я его имя, словно пробуя на вкус.

Оно горчило осенним дымом.

Воспоминания.

Прошлое, которого не вернуть.

Прошлое, что я хотела навсегда забыть.

– Ваше присутствие честь для нас, – произносили мои губы слова, положенные по этикету.

За пятнадцать лет они успели накрепко прилипнуть к языку и срывались уже сами по себе, практически без моего участия.

Я сделала приглашающий жест, позволяя подойти ближе.

Эллоиссент в ответ отвесил безупречный поклон.

Выпрямившись, он в упор посмотрел на меня, и я вдруг почувствовала, как железный стержень, удерживающий всё это время, готов сломаться.

– Возможно, мой визит не уместен, и я пришёл не вовремя? Если так, то простите меня. Но перед искушением воспользоваться шансом и увидеться с вами я не устоял.

«Зачем нам видеться? Зачем?».

Но вслух я этого не сказала.

Долгие годы придворной жизни отучили меня от былого прямодушия. Теперь я крайне редко говорю о том, о чём думаю на самом деле.

– Примите благодарность за то, что в моё отсутствие согласились защищать мою дочь.

– Никакой благодарности, – с горькой улыбкой протянул Эллоиссент, качая головой. – Я не мог поступить иначе, учитывая всё обстоятельства.

Эти двойные фразы!

Чеаррэ мастера говорить так, что почти каждое их слово можно трактовать двояко.

– Предполагаю, я должен принести соболезнования?

Я впилась взглядом в его лицо, пытаясь понять, не утончённая ли это издёвка? Тоже вполне в Чеарровской манере.

– Присядьте, друг мой, – указала я на стул. – Смотреть на вас снизу-вверх довольно утомительно. А что касается соболезнований – кто приносит их мне? Дипломат? – я выдержала паузу и смерила Эллоиссента взглядом. – Или старый друг?

Он хмыкнул:

– Теперь, когда Тёмный Властелин пал, вы снова сами себе госпожа.

– Что вы? Какая свобода? Если в период золотой юности на мне были цепи, то теперь – кандалы. Разве ваши шпионы не в курсе, что именно меня мой муж назначил протектором государства до того дня, как наш сын достигнет совершеннолетия?

– Разве преемником твоего мужа не должен был стать Фабриан Дик*Кар*Сталл?

Я передёрнулась.

Обращение на «ты» показалось грубой, оскорбительной фамильярностью. Но я предпочла оставить своё недовольство невысказанным.

– Вы же в курсе, маэстро, что мой господин женился на невесте собственного брата? Это противоречит обычаям Фиара. На основании чего Королевский Суд признал первый брак короля недействительным. Принц Фабриан (да будет Серая Госпожа милостива к его душе), признанный сын короля. Но он – бастард. А бастарды не могут наследовать трон. Хотя какой толк теперь-то говорить об этом?

– Да, – Эллоиссент улыбнулся почти ласково, но улыбка эта была как сладкий яд. – Всё сложилось к лучшему для тебя. Не так ли?

– Для «вас», – холодно одёрнула я его. – Наша былая дружба, маэстро Чеаррэ, не даёт вам право нарушать этикет.

– Нас никто не слышит.

– Вас слышу я.

– Эти маленькие шпильки доставляют вам удовольствие?

Я успела забыть эту его манеру слегка растягивать гласные.

В глазах Эллоиссента плясали золотые огоньки. То ли отражение свечей, то ли затаённой злости.

– Мы будем притворяться, что мы всего лишь королева и дипломат и ничего больше?

Он шагнул вперёд и склонился, опуская руки на подлокотники трона, на котором я сидела, заключая меня в кольцо рук, словно в клетку.