Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

И вот, наконец – долгожданная свобода! Держа на плече спящего Кевина, которого не разбудил даже шум, неизбежный, когда толпа народа с облегчением покидает зал после долгого и скучного мероприятия, другой рукой Гейб бережно приобнял меня за плечи, стараясь уберечь от возможных толчков. Очень хотелось напомнить ему, что если кто-то со мной всё же столкнётся, то пострадает именно он, а не я, но я молчу. Пусть оберегает. Так ему проще.

Во время моей первой беременности он вообще готов был в вату меня завернуть, глаз не спускал, под ручку поддерживал, как столетнюю старушку. Теперь стало полегче. Он всё же осознаёт, что беременность вовсе не сделала меня стеклянной, и я не рассыплюсь на мелкие осколки, если кто-то случайно меня заденет. Но всё равно, толпа вокруг нас – меня и моего живота, – его сильно напрягала. Ладно, пусть заботится, мне не жалко, наоборот, приятно. Когда мы вскоре окажемся в Долине, станет немного полегче.

Мы разместились в машине Гейба: так и не проснувшийся Кевин в детском кресле и я – на заднем сидении, а Томас – на пассажирском, рядом с Гейбом. По настоянию Гейба я пристегнулась. Закатила глаза, конечно, но молча исполнила его просьбу. Неужели он не осознаёт, что случись авария, врежься в нас хоть грузовик, хоть пароход – я выскочу за секунду до столкновения, успев вытащив из машины не только Кевина и Томаса, но и самого Гейба? Нет, не осознаёт. Всё, что он видит – это мой огромный живот, который вообще-то не делает меня менее сильной, быстрой и неуязвимой.

Когда над женой – не важно, беременной или нет, – трясётся Джеффри, это понятно и оправдано. Она всё же смертная и уязвимая. Но сумасшествие Гейба не лезет ни в какие ворота. Скорее бы прошёл этот месяц – и на ближайшие почти пятнадцать лет всё вернётся на круги своя. Ну, я на это надеюсь…

Эпилог. Часть 2 Домой

Гейб вручил мне, в качестве подхалимажа, пару морковок и отошёл перекинуться парой слов с Кристианом. Похоже, ночевать тот сегодня не приедет, судя по тому, как обнимает за талию прилипшую к нему крашеную блондинку. Причём «крашеную» не только в отношении волос, но и всего лица. Я усмехнулась. Оторвись напоследок, Кристиан.

Мы торопились в Долину не только потому, что я хотела, чтобы моя Малышка родилась именно там. Кристиану восемьдесят шесть, и его перерождение уже не за горами. В последние несколько лет он стал активно обрастать мышцами, принимая вид взрослого оборотня. Высоким он был уже давно, и довольно мускулистым, в принципе, тоже. Но теперь он становился просто-напросто могучим, другого слова не придумаешь.

Окружающие, не знающие всей правды, были уверены, что доктор Кристиан увлёкся бодибилдингом и всё свободное время проводит в качалке. И только посвящённые знали, что это – верный признак скорого перерождения. И лучше, если это произойдёт в Долине, среди своих. Теперь пришла и его очередь сломать тот приснопамятный столик. Второй раз.

Обычно оборотни перерождаются лет в девяноста, плюс-минус пару лет, но Гейб, например, переродился всего в восемьдесят пять, так что случаются и исключения. А уже полностью сформировавшаяся фигура Кристиана просто вопит о том, что очередной «серебряный призёр» на подходе. Кристиан вообще был в семье одним из самых высоких, почти догнал Гейба в росте. А это значит, его организм «созрел» несколько раньше остальных. Сам он был безумно этому рад, и с нетерпением ждал того момента, когда сможет впервые промчаться по лесу в облике пантеры.

Понимая, что на долгое время после обращения о какой-либо сексуальной жизни придётся забыть, Кристиан старался «налюбиться впрок». В желающих составить компанию в постели красивому и богатому доктору недостатка никогда не было. И Кристиан никогда не связывался с «хорошими девушками», с теми, кто мог бы испытывать к нему чувства, кому он мог бы разбить сердце. Только лёгкие, чисто физические отношения, когда оба партнёра знают правила игры. Вот и эта у него появилась пару дней назад. И в глазах у неё, когда она на него глядит – сплошные знаки доллара. Такую не грех и использовать, она, впрочем, в накладе не останется – Кристиан никогда не был прижимистым, любовниц своих всегда щедро одаривал. И эту не обидит на прощанье.

Он рассказал Гейбу всё про Пенни и Алекса. Ещё тогда, вскоре после своего приезда. Гейб, узнав всю правду, безумно разозлился на Алекса за его подлый поступок. И лишил его содержания. Полностью. Когда тот позвонил в недоумении, Гейб очень спокойно предложил ему порадоваться, что вообще не прибил за такой скотский поступок, и велел далее выкручиваться, как хочет. Прибавив, что детей его принимал, и принимать будет, но самого его в Долине видеть не желает, и где-то рядом со своими братьями и сёстрами – тоже.

Я присутствовала при этом разговоре, поскольку была в курсе дела, да и вообще – Гейб ничего не скрывал от меня, мы же половинки. Поэтому я взяла у него трубку и от себя добавила, что если Алекс выкинет ещё раз нечто подобное – ради забавы разобьёт кому-то жизнь, – то я лично оторву ему голову. Мне вполне это по силам, пусть даже не сомневается. Алекс поверил, и в семью больше не совался. История о том, как он поступил с Кристианом, «совершенно случайно» стала достоянием всей родни, так что на тёплый приём родственников, и ранее не особо его жаловавших, рассчитывать он теперь точно не мог.

Последнее, что мы о нём слышали лет десять назад – он жил на содержании у какой-то французской вдовы, немолодой, некрасивой, но очень богатой. Что же, жиголо – это тоже в каком-то смысле профессия. Пусть зарабатывает на пропитание собственным телом, раз по-другому не желает.

Я наблюдала, как Кристиан усадил свою кралю в машину и уехал. Остальные ждали нас, чтобы поехать всем вместе. Джеффри и Джулия с сыновьями – в одной машине, обе пары близнецов – в другой. Гейб уселся за руль, сунул мне ещё одну морковку, и выехал со школьной парковки.

– И что мне теперь с ним делать? – спросил Томас, рассматривая свой диплом. – В колледж-то я всё равно по другому документу поступать буду.

– Повесь на стену в рамочку, – хмыкнул Гейб. – Ты честно его заработал.

– Ну, не так уж и честно, – ухмыльнулся парень в ответ. – Учитывая, что мне уже пятьдесят шесть лет, и для моего IQ у людей просто не существует шкалы – у меня перед другими учениками была явная фора.

– Это не важно, – я потрепала его по макушке. – Ты всё равно молодец.

– Нужно было сразу снять эту дурацкую мантию, – парень поёрзал, пытаясь усесться поудобнее. – А эту идиотскую шапочку я отдал Уоррику – пусть играется.

– Может, стоило сохранить на память? – покачала я головой. – У меня, например, такой шапочки нет и не будет. Я ведь не то что колледж – школу так и не окончила.

– Так что тебе мешает сделать это сейчас, – пожал плечами Томас. – Ты вполне сойдёшь за студентку колледжа, какие твои годы?

– Что мешает? – как бы в раздумье протянула я, поглаживая живот. – Даже и не знаю. Может быть, пятеро детей?