Черная Пустошь

Дитрих опешил. У него на миг помутился рассудок, словно кто-то невидимый двинул кувалдой в лоб.

— Грех?! — Он угрожающе выпрямился. — Какой долг?! У тебя крыша поехала?!

— А ты не груби, молокосос! Как в убежище отсиживаться да жрать — вы все горазды! А платить кто будет? Я тебе что тут, миссионер какой-то?

— Я же заплатил, вперед, за три месяца!

Торговец впился в него мутным взглядом.

— Ты мне кредитную карточку сунул и думаешь, всё в шоколаде? На кой она мне сдалась? Ты тут хоть один банкомат видел? Вот то-то же. Верну твою поганую карточку, здесь она ничего не стоит! Хабаром расплатишься, сказал же — еще столько принесешь, и свободен!

Дитрих тогда не выдержал.

Все, чем он грезил минуту назад, вдруг обратилось в прах, в пыль под ногами, а крепкий, не старый еще торговец нагло и уверенно ухмыльнулся, убирая армганы под прилавок…

— Грех!

— Ну, чего тебе еще? Охрану позвать? — Торговец, согнувшись, возился с каким-то контейнером, бряцая железками.

— Сюда посмотри! — Усталость как рукой сняло, казалось, звенит каждый нерв, мысли были четкими, ясными, беспощадными.

Торговец выглянул, и Дитрих разрядил остаток патронов, что оставались в магазине «Шторма», прямо в физиономию ненавистной твари.

Он даже на аффект сослаться не мог. До сих пор эта сцена стоит перед глазами, такая четкая, липко-красная… а вот что происходило дальше, он уже помнил смутно. Вроде выскочил из бункера, даже двери не затворив, и ринулся бежать, но не в сторону Барьера, а в руины, по направлению плотины Обской ГЭС.

Когда очнулся, что-то менять уже было поздно. Вымотался он до предела человеческих сил, зарядов к импульсному автомату не осталось, каким чудом он избежал случайной встречи с механоидами, кишевшими в руинах, до сих пор непонятно.

Забрел в какое-то полуразрушенное здание, присел, думая: что делать теперь, куда идти?

Из состояния тяжелого оцепенения его вывел звук шагов.

Осторожно привстав и выглянув наружу через пролом в стене, он увидел патруль Ковчега — пятерых сталкеров, облаченных в одинаковую черную экипировку.

«К ним, что ли, податься? — промелькнула безысходная, тоскливая мысль. — А какие еще варианты? Мыкаться в руинах, пока «проказу зоны» не подхвачу?».

Сил, чтобы пробираться назад, в одиночку, без проводников преодолеть Барьер, у него не осталось. Да и что его ждет во Внешнем Мире, без денег? Банковская карта, о которой перед смертью упомянул торговец, содержала все его сбережения, да и та осталась в лагере «мотыльков».

Все еще сомневаясь, Дитрих долго крался вслед за группой боевиков Ковчега, но на подступах к плотине ГЭС все же решился, обогнал егерей и вышел из руин им навстречу.

Они, переговариваясь между собой, шли хорошо знакомой дорогой.

Заметив одинокую фигуру сталкера, один из них произнес:

— Я же говорил тебе, что он сам выйдет.

Второй с досадой ответил:

— Признаю, проспорил. Даже в спину не выстрелил. Одно слово — «мотылек». Два километра за нами крался, а так ни разу и не пальнул.

Третий, подойдя к Дитриху, бесцеремонно отобрал у него автомат и, обернувшись к товарищам, хохотнул:

— Да у него патронов нет!

Вспоминать те времена не хотелось.

Жил внутри у Дитриха зверь, трусоватый, но жестокий. К сталкерам он относился по-разному, четко разделяя их на две категории: этот сильнее, а этот слабее. Действовал соответственно, за редкими исключениями, вот Хистера, например, он презирал, хотя должен был бояться. Маньяк. Другим словом не назовешь.

Вообще, в последнее время крыша у Дитриха постепенно съезжала. Сыт он был аномальными пространствами по горло, но после имплантаций отсюда уже никуда не денешься. Оставался лишь один способ более или менее нормального существования — либо податься в одиночки, но теперь, после всего произошедшего в Пустоши, это уже не вариант, либо проявить себя на службе у Ковчега, да так, чтобы конкретно приподняться среди сложившейся в группировке иерархии.

«Задание мое уже нельзя считать проваленным. Все свалю на военных. Даже больному на всю голову Хистеру будет нечего возразить. А вот если я сдам ему Аскета, обладающего суперуникальными способностями, добиться которых от боевиков Ковчега не могут лучшие мнемотехники группировки, да еще этого приблудного ученого в придачу, со всеми его потрохами, тайнами и загадочным кейсом, то Хистер это оценит. — Подходящую дыру в перекрытии он заметил, еще когда они с Аскетом шли по тоннелю. До нее метров сто, не больше. — Выберусь потихоньку, а там прямиком к тамбуру, — размышлял он, углубляясь в сумрак проложенного механоидами коридора. — Пульсация завершилась, военных разбросало по всему Пятизонью, маркер Новосибирска при мне, так что же еще нужно для счастья?».

* * *

Выбраться наружу действительно удалось без особого труда. Зачем механоиды прокладывали подземные тоннели, куда они вели, Дитрих даже не пытался гадать, все равно ничего путного в голову не придет. Технос — это сплошная загадка. Хотел бы он взглянуть на сталкера или ученого, который хоть немного понимает в происходящем.

Над Пустошью наступал холодный рассвет.

Земля, изуродованная взрывами, все еще истекала струйками дыма, лениво высачивающимися из многочисленных воронок, проломов и трещин.

Казалось, что ракетно-бомбовый удар и грянувшая следом пульсация окончательно вычистили аномальное пространство, уничтожив и механическую, и биологическую жизнь. Вокруг виднелись лишь оплавленные огрызки построек техноса, кое-где на почерневшей, будто бы обуглившейся почве валялись трупы солдат, дымила покореженная бронетехника и грудами исковерканного металла высились горы обломков, оставшихся после схватки механоидов из разных городищ.

Жуткое зрелище.

У Дитриха мороз драл по коже. Он знал, пройдет совсем немного времени, и скорги, очнувшись после пульсации, вновь возьмутся за дело, и тогда зашевелятся горы металлических обломков, да и сгоревшая бронетехника не останется без внимания: теперь Пустошь для техноса — как целинное поле, только вспаши и засей, а урожай гарантирован.

О сталкерах Дитрих даже в мыслях не вспоминал. По его мнению, если кто и пережил последние несколько часов, то таких счастливчиков единицы, и сидят они сейчас в убежищах, даже носа не смея высунуть наружу…

Осмотревшись, он направился к руинам атомной станции, подле которой медленно вращался исполинский вихрь помутневшего воздуха.

* * *

— Взгляни-ка, егерь! — Саид, осматривавший окрестности в оптический прицел «ИПК», удивленно сморгнул. — Из-под земли выбрался. Потрепанный, но живой… — Его палец машинально лег на сенсор огня, но рука Апостола коснулась плеча напарника, сдержала его:

— Не стреляй.

— С каких это пор я должен боевиков Ковчега живыми из поля зрения выпускать?

— Посмотри правее, — холодно посоветовал Апостол.

Саид сместил прицел.

— Сталтехи… — едва слышно произнес он. — Но какие-то странные…

— Я их с минуту как заметил, — негромко произнес Апостол. — Не трогай егеря. Пусть приманкой послужит. Надо выяснить, на что эти жестянки способны. Никогда раньше ничего похожего не видел.

— Дело, — скупо согласился Саид.

* * *