Черная роза

— Как это произошло? — Летти уставилась на Тэсс со странным выражением.

«Боже, — подумала Тэсс. — Это тоже дело рук Хоукинза?» Она прижала к стиснутым зубам кулак. Ей надо держать себя в руках, или скоро ночные кошмары захлестнут ее и во время бодрствования.

— Я… я не знаю, Летти. Я, должно быть, потеряла сознание, когда вошла в комнату. Я помню, что было темно и… — Тэсс нахмурила брови, увидев горящую свечу на ночном столике.

— Должно быть, ее принес Хоукинз, мисс. У него тоже был ключ. Хобхаус пытался остановить его, но офицеры оттащили Хобхауса. Когда мы вернулись, то увидели его распростертым в коридоре. Без сознания… — Голос женщины замер.

Тэсс вздрогнула, ощутив, как от страха по спине поползли мурашки. Насколько близко она была к надругательству со стороны Хоукинза этой ночью?

Придерживая на груди сорочку холодными пальцами, Тэсс выскользнула из постели, подошла к окну и стала смотреть, как с крыши медленными потоками стекает дождь. На секунду над болотом блеснул зигзаг молнии и тут же пропал. Уголком глаза она заметила что-то блестящее на ковре. Она медленно наклонилась и подняла ключ, упавший как раз под окном.

Ее ключ. Ей не надо было даже проверять, войдет ли он в замочную скважину.

Боже милостивый, что с ней происходит? Во сне ее преследуют ужасные видения, а проснувшись, она сталкивается с еще большим ужасом. Но она не сдастся — ни Хоукинзу, ни кому-либо другому. Распрямив плечи, Тэсс поборола в себе удушающее чувство беспомощности.

— Грязная свинья! Как он посмел это сделать?!

На следующее утро Тэсс стояла, в бешенстве и недоумении воззрившись на груду постельного белья и полотенец, изрезанных до неузнаваемости.

— Где он? — спросила она подошедшего Хобхауса.

— Я положил его на стол в баре, мисс Тэсс. Он проснулся в том же виде, что и заснул. Слез ср стола, сильно ругаясь и грозя возмездием. Между прочим, у него на голове шишка размером с клюв Максимилиана. Думаю, вы вряд ли знаете, где он ее заработал.

— Я ничего не помню, — произнесла Тэсс совершенно искренне. Потом, снова взглянув на порванное белье, она шепотом выругалась. — Жалко только, что я не стукнула проклятого мерзавца посильнее!

Двадцать минут спустя она правила небольшой двуколкой на узких улочках Рая, а ветер развевал ее длинные волосы, швыряя в глаза золотисто-каштановые пряди. Кровь у нее все еще кипела при мысли о наглости Хоукинза, однако холодная насмешливость Рейвенхерста была хуже.

Ее мысли были все еще в лихорадочном состоянии, когда она осадила лошадь и повернула к Фарли. На полпути к вершине холма Тэсс остановилась и спрыгнула на землю, передав вожжи старому слуге, легкой походкой приблизившемуся через лужайку.

— Можешь отпустить ее попастись, Томас. Я поднимусь к монастырю.

К чести его, старик не задавал вопросов, только покачал седой головой и пробормотал что-то невнятное, пока уводил прочь чалую кобылу Тэсс. Он провел в Фарли уже двадцать лет — достаточно долго для того, чтобы знать о странных вещах, происходящих на холмах, за полуразрушенными стенами монастыря. Однако Томас обладал достаточной мудростью, чтобы не упоминать об этом.

Как и любой другой, много лет проживший на болотах, молчаливый старый слуга знал, что тот, кто не задает вопросов, не получает лживых ответов.

Солнце пригревало плечи Тэсс, когда она спешила к выжженным солнцем стенам монастыря, находящегося на вершине холма. Позже она заглянет в феодальный замок, а сначала посмотрит, как обстоят дела у Джека.

Огибая высокую полуразрушенную каменную стену, Тэсс обернулась, чтобы удостовериться, что за ней не следят. Потом, довольная тем, что находится в одиночестве, она наклонилась и потянула за небольшой камень у основания стены.

Послышался слабый щелчок; над камнем открылась узкая щель. Тэсс быстро просунула руку и отодвинула спрятанную внизу щеколду. Секунду спустя удлиненная прямоугольная часть стены отодвинулась.

Из темного Коридора повеяло холодным, спертым воздухом. Где-то внизу сильно закашлялся человек, потом хрипло застонал.

Джек!

С сильно бьющимся сердцем Тэсс нырнула в коридор, ориентируясь на слабый отблеск света, пока длинный, обшитый досками туннель не привел ее в комнату с каменными стенами. В углу на соломенном тюфяке беспокойно метался человек с седыми волосами, известный под именем Ромнийского Лиса.

Не говоря ни слова, Тэсс опустилась на тюфяк рядом с другом, взяв его холодные пальцы в свои. Она увидела, что его лицо напряженное и бледное, а глаза блестят от лихорадки.

— Тэсс? Это ты, девочка? — Черные глаза Джека замигали и остановились на ее лице. — Конечно, это ты, — добавил он вполголоса, — никто, кроме тебя, не знает секретов этого места. — Неожиданно он напрягся, застигнутый еще одним приступом кашля.

Тэсс беспомощно наблюдала, не зная, чем помочь, и разглаживая на нем шерстяные одеяла. Наконец кашель прекратился. Седовласый контрабандист медленно открыл глаза, засверкавшие гневом.

— А теперь, девочка, ответь мне на некоторые вопросы! О чем, ради всего святого, ты думала? Этот болван Хоукинз мог схватить нас прошлой ночью и сегодня смотреть, как мы болтаемся в петле! Ты уже готова к встрече с твоим Создателем? — резко спросил он.

Пальцы Тэсс сжали одеяло.

— Я всерьез намерена дожить до глубокой старости, Джек. И заработать достаточно денег, чтобы восстановить поблекшую красоту Фарли. А между тем мне надо содержать гостиницу и заплатить кредиторам отца. Ты можешь предложить мне какой-нибудь другой выход? — отпарировала она.

Контрабандист нахмурился:

— Такая жизнь не для женщины, Тэсс, и, уж конечно, не для такой леди, как ты.

Тэсс лишь сердито мотнула головой.

— Красивые слова, Джек, но кто будет платить за эти шелковые платья и лайковые перчатки? Кто обеспечит «Ангел» коньяком и новым постельным бельем? Кто будет обеспечивать Эшли…

— Эшли? — со смешком произнес контрабандист. — Парень должен быть здесь и помогать тебе, девочка, а не слоняться с компанией бездельников — не важно, учится он в колледже или нет. Пусть приезжает домой, Тэсс, оставь этот дикий маскарад.

— Не могу, Джек, не теперь, когда я так близка к тому, чего добивалась.

— Вернее сказать, так близка к гибели! Неужели не можешь этого понять своей проклятой упрямой головой?

— Это риск, на который я готова.

— А я — нет! Во всяком случае, не тогда, когда твоя кровь окажется на моих руках — ведь я втянул тебя в это безумное предприятие.

— Это только моя забота, Джек, — упрямо продолжала Тэсс. — Я не обязана отвечать перед тобой или кем-то еще. Помни, что я не твоя дочь, — ее лицо слегка смягчилось, — хотя мне кажется, я люблю тебя больше, чем родного отца.