Черная Салли

Джон Браун бросился к нему на помощь, но перед ним очутился лейтенант, бывший накануне парламентером. Лейтенант замахнулся саблей и наотмашь ударил Брауна:

— Вот тебе, старый бродяга!

— Долой рабство! — вскричал капитан. — Ко мне, друзья свободы! — Он упал, уткнувшись лицом в землю.

— Прекратить огонь, — распорядился лейтенант: — бунтовщики наказаны по заслугам.

Он толкнул ногой лежащего Брауна. Тот слегка застонал.

— Жив! Вот удача! — обрадовался лейтенант. Он подозвал к себе ординарца:

— Доложите полковнику, что арсенал занят сегодня в семь часов двадцать минут утра. Удалось захватить командира бунтовщиков, Брауна Осоатомского. Кроме него, в живых остался только один мулат. Оба они направляются мною в чарльстоунскую тюрьму. Операцию следует считать законченной.

Ординарец приложил руку к кепи и ушел. Стрельба прекратилась, набат умолк. Внезапно до ушей лейтенанта донеслось нестройное пение.

— Это еще что такое? Обыскать все здание!

Солдаты, стуча сапогами, разбежались по двору. Через несколько минут они вернулись, ведя за собой пеструю группу людей в самых разнообразных костюмах. Впереди шел, приплясывая, старикашка в вязаных шелковых кальсонах. Старикашка прищелкивал пальцами и пел фальцетом:

Мне подали стаканчик, А денег не берут. Сказал тогда я Дейзи: — Возьми себе за труд…

Рядом с ним выделывал замысловатые па тучный человек с лиловым носом. Остальная компания с увлечением подпевала:

Дейзи, о Дейзи! Возьми себе за труд…

Запах виски чувствовался за несколько шагов. Лейтенант с изумлением наблюдал это шествие.

— Привет доблестному воину, — расшаркался перед ним старикашка. — Передайте наш поклон президенту…

В это мгновение во двор вбежал Вил Смайлс. Глаза его растерянно бегали. Увидев старикашку, он бросился было к нему:

— Отец! Вы живы! Слава всевышнему! Вдруг он отступил: запах виски донесся и до него.

— Что с вами? Вы пьяны? Старикашка захохотал и потянулся к сыну: — Малость выпили, сынок. У нас тут превеселое общество. Мистер Паркер оказался знатным танцором…

Он схватил Паркера за руку, но тот в это время нагнулся над связанным Джимом Бэнбоу.

— Вот ты где, негодяй! — завизжал он, задыхаясь от бешенства.

ПОВАРИХА ВОЗМУЩЕНА

— Вот ты где, негодяйка! — вторя бабушке, проревел чей-то грубый голос.

Ребята вздрогнули. Из темноты вынырнула толстая рука и ухватила за косу Мэри. Девочка вскрикнула:

— Ой, мама!

— Наконец-то я накрыла тебя! — продолжала, появляясь, повариха Роч. — Вот где ты пропадаешь до ночи! Тут она разглядела сидящую под деревом бабушку. — Так это вы рассказываете детям все эти бредни?! — вызывающе обратилась она к ней. — Это вы забиваете им головы вашей негритянской чепухой?! Я все слышала. Я слышала, как вы здесь прославляли этого старого бродягу Брауна, которого вот уже семьдесят лет все порядочные люди в Америке считают сумасшедшим. И я не позволю вам совращать мою дочь. Завтра же все будет известно директору школы.

— Сама сумасшедшая! — крикнул Чарли. — Джон Браун герой, не смей его оскорблять…

— Ах ты, паршивец, — надвинулась на него повариха, — тоже вздумал меня учить! Вот результат ваших рассказов, полюбуйтесь, — язвительно обратилась она к бабушке: — наслушаются ваших историй, а после бросаются на людей с кулаками!

Бабушка встала. Рядом с огромной тушей поварихи она казалась маленькой и хрупкой.

— Уходите отсюда, сударыня, — сказала она холодно, — сейчас же уходите. Вы можете жаловаться, кому вам угодно.

— Живо катись отсюда, — прибавил Беппо, — а то мы тебя сами прокатим…

Чарли, Нил и остальные мальчики пронзительно засвистели.

— Разбойники! Хулиганы! — орала, поспешно отступая, повариха.

Она тащила за руку дочь, но Мэри цеплялась и ограду и плакала, не желая уходить. В конце концов поварихе удалось оторвать дочь от забора, и она поволокла Мэри за собой. До самого конца улицы ее провожали свист и улюлюканье ребят. Когда она скрылась из виду, бабушка устало опустилась на стул.

— Боюсь, будут неприятности, — сказала она как бы про себя. — Такая особа уж сумеет нарассказать всякой всячины…

— Вздуть бы хорошенько эту Роч! — все еще горячился Чарли. — Эх, был бы здесь отец, он бы ей показал…

Нил толкнул брата в бок. Глаза бабушки мигом заблестели слезами при упоминании о сыне. И в этот вечер она больше не сказала ни слова.

В Нью-Йорке наступила жара. Раскаленный асфальт размяк под каблуками. От каменных громад несло жаром. По всему городу разъезжали холодильные машины. Вентиляторы и электрические охладители работали день и ночь. Аптеки были переполнены покупателями, которые пили крем-соду со льдом, тянули через соломинки лимонад и глотали освежающие мятные лепешки. Газеты предсказывали еще более высокую температуру на ближайшие дни. Служащие в конторах сидели без воротничков, повесив пиджаки на спинки своих стульев.

Город опустел. Богатые люди увезли своих детей на морские курорты. Там дул свежий соленый ветер и солнце грело как раз в меру. А ямайская детвора сидела возле своих фанерных домиков и томилась от жары.

Были каникулы. Школа была закрыта. Миссис Аткинс ходила к директору просить, чтобы за лето починили протекающую крышу, но директор сухо отвечал, что это не ее дело. Пусть она лучше обратит внимание на поведение своих учеников, а крыша может и подождать. Учительница вернулась домой огорченная.

— Опять осенью дети будут простуживаться, — сказала она бабушке. — Придется сообщить об этом учительскому комитету.

— Не ссорься, Флора, с директором, — уговаривала ее бабушка, — ты знаешь, как трудно теперь найти работу. Вон сколько безработных вокруг нас…

Старая негритянка теперь по целым часам копалась в своем «саду». На двух крохотных грядках у бабушки были посажены герань и душистый горошек, цвели левкои, вился на жердочках дикий виноград. Бабушка поливала цветы, полола сорную траву, обирала гусениц, и маленький цветник радовал взор всех проходивших мимо домика миссис Аткинс.

За этими занятиями заставали бабушку ребята, приходившие, как обычно, слушать продолжение рассказа. Ребята очень скучали в пыльном городе. Не хотелось ни играть, ни читать, даже бейсбол был заброшен, и школьная команда совсем растренировалась. И только бабушкина история продолжала всех интересовать. Бабушка и сама увлекалась не меньше своих слушателей, когда рассказывала о Джоне Брауне и его бойцах.

СНОВА КЕННЕДИ-ФАРМ

… Ворвавшийся в дверь ветер потушил свечу. Обе женщины вскочили: