Черная сирень
Шрифт:
Если Родька захочет – пусть появляется по выходным.
Может, в зоопарк с ней пойдет…
А она предложит ему взять на себя кредит за их недостроенную квартиру, а ежели он начнет артачиться, прямиком ему скажет, что клубом владеют серьезные люди, а такие люди не любят, когда их обворовывают, пусть и в мелочах.
4
Варвара Сергеевна проснулась.
Часы показывали начало десятого.
По выработанной годами привычке она всегда просыпалась не позднее восьми. Но после вчерашнего богатого на события дня она долго
– Пресли, подъем!
Обладатель шоколадной шкурки лениво потянулся в изножье кровати и вопросительно уставился на хозяйку: похоже, он был не прочь поспать еще. Нетерпеливая Капа, с ночи поджидая какой-нибудь движухи, ловко приоткрыла дверь в комнату и сидела теперь на пороге.
С кухни доносились обрывки телефонного разговора.
Прежде чем туда зайти, Варвара Сергеевна остановилась в коридоре и прислушалась.
– Да спит она, сейчас будить буду. Таблеточки пьет, я каждый день проверяю! Надеюсь, если и в этом марте обошлось, нам уже можно не беспокоиться. Устойчивая ремиссия, да… Спасибо, Лариса Евгеньевна, что не забываете!
Самоварова пожала плечами и подмигнула Пресли, прилипшему к ее ногам:
– Доказывать что-то совершенно бессмысленно… И что нам остается? Верно, дружочек, только хитрить!
– Мама, ты выходила вчера из квартиры? – пытаясь говорить строгим голосом, обратилась к ней дочь. – Нет, я не к тому, чтобы ты совсем не гуляла, просто не забывай ставить меня в известность!
– Ну… выходила, да. В пекарню выбегала, булочку захотелось, с кремом заварным.
– М-да… А мне почему не купила?
– Так на диете ты, сама сказала, не помнишь?
– Я-то все прекрасно помню! Садись, ешь, таблетки при мне выпьешь, хорошо?
– Погоди, я сначала кошек покормлю.
Жадная до еды Капа в считаные секунды опустошила миску, Пресли же всегда приходилось уговаривать. Пройдя за хозяйкой на кухню, он тут же запрыгнул на холодильник и теперь внимательно наблюдал оттуда за Анькой, словно ожидая очередного действия в нескончаемой пьесе.
– Нет уж, друг! Слезай оттуда! Даю тебе ровно минуту на размышление. Если сейчас же не спрыгнешь – отдаю твою порцию Капе. И я не шучу!
– Мам, да прекрати ты его уламывать, сядь и сама поешь!
Сегодня дочь неожиданно расщедрилась и приготовила жутковатый на вид завтрак: толстенные бутерброды – яйцо и консервированный тунец. Справедливости ради надо отметить, что Самоварова даже на такое была не способна. Пушистых прихвостней накормить – святое дело, ведь эти спиногрызы сами кашеварить вряд ли научатся. Сама же Варвара Сергеевна относилась к еде более чем равнодушно, пока работала – закидывала ее в себя исключительно из-за физиологической потребности организма и, как смеялся Никитин, питалась главным образом кофе да сигаретами. Правда, иногда ей очень хотелось съесть какую-нибудь затейливую сладость, из тех, что продавались в дорогих кондитерских, но подобную роскошь она позволяла себе нечасто.
– Ну как?
– Вкусно, – с трудом проглотила кусок Самоварова.
Такой ломоть был бы в самый раз голодному студенту в походе. Откуда же в ней столько грубости? Самоварова вздохнула, украдкой косясь на дочь.
Под
прицелом хищных Капиных глаз Пресли нарочито медленно, словно издеваясь, поедал из миски утреннюю порцию каши.Дочь подлила себе жидковатого кофейного напитка и подтолкнула по направлению к матери сахарницу и молочник.
– Давай, мам, жуй веселей! А то я твою порцию тоже Капе отдам!
– Ань, я до районной поликлиники сегодня прогуляюсь.
– Это еще зачем? – напряглась Анька.
– Да зуб ночью спать не давал, – не поведя бровью, сочинила Самоварова.
– А… Сливок тогда купи, эти последние. И не туси там долго, а то опять твои нассут, куда не надо!
Захлопал холодильник, вскипели бигуди, по телевизору начался очередной идиотский детективный сериал, который дочь упорно включала для нее каждое утро.
От Никитина пришло сообщение: «Набери, как сможешь».
Когда через сорок минут Анька ушла, Варвара Сергеевна наконец-то сварила себе хорошего, крепкого кофе, который дочь ей пить запрещала (давление!) и удобно устроилась в своей комнате в придвинутом к окну кресле.
Она закурила и набрала полковника.
– Запишешь или запомнишь?
– Обижаешь…
– Ну смотри… Мигель Мендес, тридцать три года, наполовину кубинец, с двенадцати лет живет в России, работает танцором. Около трех лет назад стал сожительствовать с некой Галиной Н. Она бухгалтер, имеет дочь от предыдущего брака и годовалого ребенка от этого Мигеля.
– Принято. Про женщину что?
– Валентина Шац. Замужем за топ-менеджером крупной фармацевтической компании, то есть была замужем… Как они это любят, хозяйка салона красоты в центре города. Пятьдесят один год, бабушка по первому ребенку.
– Ух, ты! Умеют же жить! Тьфу ты, с языка слетело…
– Да ладно… Горничных и охрану по третьему кругу опросили – никаких зацепок. Охранник тот еще, одно название, фактически консьерж ночной смены, вялый совсем. Выходил, говорит, за ночь пару раз за сигаретами и газировкой. Одним словом, кто угодно мог пройти.
– Ясно. Пойду в сеть засяду, покопаюсь.
– А что, твоя так и не подключает интернет?
– Нет. Ладно, до связи.
– Пока, голубушка. Звони сама!
Варвара Сергеевна раздавила в пепельнице окурок и наскоро занялась кормежкой голубей, для которых у нее был заранее припасен пакетик с хлебными крошками.
Зная, что в доме кошки, прикормленные голуби не осмеливались подлетать прямо к окну и теснились на козырьке подъезда.
Пресли и Капа тут же запрыгнули на подоконник, прильнули к рукам хозяйки и, осторожно высунув мордочки наружу, стали внимательно наблюдать, как стая грязных птиц пытается поймать клювами хлебный снегопад.
На плутовских кошачьих мордах застыло высокомерное выражение.
– Все, финита ля комедия! – и Варвара Сергеевна захлопнула окно.
Через час ей следовало быть в районной поликлинике, на приеме у психиатра.
– Проходите, не стойте в дверях!
Районный психиатр Валерий Павлович И. пытался, не вставая с кресла, собрать что-то, рассыпанное по полу.
– Добрый день!
– Добрый! – отозвалась из-под стола его неестественно выгнутая спина в белом халате.