Черная вдова

Теперь я спешу в многомиллионное паучье скопище, по пути заглядываю на самые высокие обрывы. Они сверкают шелком паутины. Среди цепочки обрывов в небольшом логу, подходящем к озеру, сохранилось деревце лоха, но какое необычное! Со всех сторон увешано темными гирляндами из паутины и трупиков комариков. Я отрезаю одну небольшую ветку. Она весит несколько килограммов.

У конца цепочки обрывов — зеленая каемка растительности берегов. Здесь пауки переселились на растения. На них, видимо, удобней комарикам и их поедателям. Обследуем растения. Прежде всего, оказалось, не все растения служат приютом паукам. Вот кусты тамариска. Его листья похожи на хвою, среди них нелегко вить паутину, здесь мало пауков, хотя звонцов, спрятавшихся на день, множество. Вот тростники. Высокие гладкие стебли колышутся от ветра, и поэтому совсем непригодны для поселений. Вот густые и приземистые куртинки с широкими листьями каспийской карлинии. На ней еще видны лиловые цветки, и бражники-языканы на лету тычут в них хоботками. Здесь паучий рай.

Я приглядываюсь к паукам. Какие они разные! На спинке — две черных полоски. Они то широки, то узки, то черные, то коричневые. Вариации окраски самые разные. Еще раз разглядываю жителей паутинного дворца и вижу только что рожденных паучат, паучат покрупнее, степенных самок и поменьше их самцов. Ротовые придатки самцов, так называемые педипальпы, на концах вздуты, похожи на руки боксера, одетые в перчатки.

Обычно каждый вид паука, да и насекомого, имеет строго обусловленный цикл развития. В сезон паучье племя развивается одновременно, и в природе встречаются или все маленькими паучками, или взрослыми, кладущими яйца самками и т. п. Разнобой нетерпим. Особенно важно появиться в одно и то же время всем взрослым, чтобы облегчить встречу друг друга. Здесь же природа пренебрегла этим правилом жизни, а почему — понятно: много добычи, отсюда и разнообразие пауков.

Здесь каждый куст — общий дом. Тенета расположены без всякого плана. Впрочем, не всегда. Отъединившийся в сторону малышка и подростки — все плетут крошечные круговые тенета. У них еще теплятся инстинкты предков больше, чем у взрослых, и они следуют им, хотя этот акт почти лишен смысла, так как крошечное и хрупкое строение вскоре же поглощается беспорядочными нитями, протягиваемыми всюду бродящими паучками. Тенета располагаются по периферии куста не вертикально, как положено в племени пауков, а горизонтально: падающий из роя сверху вниз комарик скорее попадет в расставленные сети. И еще одно правило: плести круговые тенета полагается почему-то только ночью. Может быть, потому, что тогда затихает ветер? В общем, везде в поселениях пауков одна сплошная общая паутина. Каждый член общества может передвигаться свободно во всех направлениях, всюду есть дорожка. Ну и, конечно, по паучьим правилам каждый, передвигаясь, тянет за собою паутину, особенно там, где паутинные дорожки малы. Общая паутинная сеть — прогрессивное явление, благодаря ей расходуется в общем на каждого члена общины меньше материала для постройки.

Сколько я ни всматриваюсь, нигде не вижу разделения на отдельные семьи. Они растворились в этом большом государстве. Весь куст равномерно опутан паутиной, равномерно заселен всеми возрастами, и нет нигде скоплений, даже самых маленьких, новорожденных. Выйдя из коконов, они, не зная родителей, тотчас же переходят на общественное содержание, за исключением разве только тех, кто отправился путешествовать на паутинках по воздуху в дальние края.

Голые веточки тамарисков, торчащие среди зарослей каспийской карлинии, усеяны толстенькими самочками. Паучихи прижались друг к другу боками и, как поросята возле матки, прилежно греются на солнце. Кому из натуралистов приводилось видеть такое!

Я засаживаю в пол-литровую банку сотни пауков самого разного возраста. Теперь я увижу столь обыденную среди пауков картину каннибализма, но оказалось иначе. В тесном помещении мои пленники быстро сплели общую паутину и без пищи, голодая, мирно прожили несколько дней и благополучно доехали до города. Мне хорошо знакома жизнь пауков, и подобная картинка кажется чудом. Эти хищники, не терпящие решительно ничего живого возле себя, для которых весь мир разделен или на добычу, или на врагов, — и вдруг столь мирная идиллия совместного отдыха от житейских забот.

Основа для всех пауков проста, они обеспечены, хотя и однообразной, но обильной пищей. Изобилие ее уничтожило среди них жестокую, царящую в природе внутривидовую борьбу, послужило основой возникновения общественного образа жизни.

Среди кустов, не то что на обрывах, не видно коконов. Там они хорошо заметны, собраны в скопления и внешне напоминают большой клок неряшливой шелковой пряжи. В кустах они тоже есть, сплетены рядом друг с другом в общие пакеты, но располагаются в самых укромных местах у оснований кустов в гуще паутины. В таком месте безопасно откладывать яички, не страшны непогода и резкие смены температур. Сюда же прячутся и на время линьки — самое ответственное дело, когда пауки совершенно беспомощны. Наверное, есть какой-то резон в существовании этих «родильных» уголков. Быть может, в сплошном клубке паутинной пряжи яички надежней спрятаны от всяческих поедателей, в том числе и от наездников, и не подвержены столь резким колебаниям температур. Теплая защита явно полезна при изменениях погоды. Сейчас, в начале осени, я застаю и пустые домики, недавно покинутые их жителями, и яички, и только что вышедших малюток, — еще не сбросивших с себя так называемую эмбриональную оболочку, и паучков, уже окрепших, выбирающихся на свет божий. Встретился и кокон с засохшими яичками. Видимо, по какой-то причине они не были оплодотворены.

Теперь следует узнать, как питаются пауки, как добывают пищу и как делят ее между собой. Надо удобнее устроиться на походном стульчике возле куста и приняться за наблюдения их охотничьих подвигов.

Пауки осторожны, при грубом прикосновении к паутине прижимают к телу ноги и падают вниз, одновременно выпуская спасительную паутинку. Шаровидное тельце легко проскакивает через густое переплетение тонких нитей. Но они менее осторожны, чем те, которые живут в начале озера небольшими скоплениями. Тут сказывается царящий в природе закон: чем животное реже, тем оно больше дорожит своей жизнью, и наоборот.

Пауки прекрасно понимают сигналы добычи, разбираются в тонкостях сотрясения паутины: ветер раскачивает трупики комариков, висящие на тенетах, встряхивает паутинные нити, да и мои неосторожные прикосновения — на все это никакого внимания. Но как только комарик попадает в сеть и пытается выбраться из нее, к нему тотчас же со всех сторон мчится разновозрастная компания хищников.

При первых же признаках опасности комарик замирает. В неподвижности — его спасение. Он может притворяться часами. Потом, неожиданно вспорхнув, вырваться на волю. Жестокий отбор выработал у него такую черту поведения. И она рассчитана на равнодушие пауков к неподвижной добыче. Они могут пройти мимо нее, даже терзаемые голодом. Изобилие пищи не способствовало отказу от этой особенности поведения, и она, присущая всем паукам, осталась. Вот почему иногда свора пауков, бегущая со всех сторон к комарику, останавливается, как только тот замирает. Некоторые, оказавшиеся поблизости от давно высосанного трупика комарика, подбегают к нему, собираясь приступить к нападению. Но ошибка распознается немедленно. Паучки отворачиваются от негодной добычи и, замирая, ждут нового сигнала. Если только комарик осторожен и продолжает притворяться, группа обманутых охотников расползается во все стороны. Но достаточно одному из хищников атаковать добычу, как притворство исчезает, комарик, защищаясь, пытается вырваться, и тогда действует безотказный паучий автоматизм, и участь добычи решена.

Еще пауки по ничтожному сотрясению паутины прекрасно улавливают, когда у только что убитого комарика начинается молчаливое пиршество присосавшихся к добыче собратьев, и спешат присоединиться к их компании. У каждого вида паука существуют свои собственные и отлично отработанные правила нападения на добычу. Но наш паук многолик. Приемы охоты у него до крайности разнообразны, но в общем все же можно подметить несколько непременных правил охоты.

Если паучок мал, он очень осторожен и при малейшем сопротивлении комарика отскакивает в сторону. Потом тихонько подбирается, пытается укусить за одну из длинных ног, торчащих во все стороны. Паучок посмелее бросается на спину комарика и, усевшись на ней между крыльев, в самом безопасном месте, запускает в тело жертвы щипчики хелицер. Цепляться за кончик брюшка охотнику, особенно молодому, не полагается. Комарик, успев вырваться, улетает вместе с паучком, и такие случаи нередки. Но иногда малышка храбро бросается на добычу, стараясь взобраться ей на спину. Вообще малышки значительно различаются по поведению. Есть среди них смельчаки, есть и отчаянные трусишки. Но как бы там ни было, они всегда улучают момент и пока старшие заняты овладением добычи, успевают к ней присосаться и принимаются ее преспокойно высасывать. На малышей не обращают внимания. Их не полагается трогать. Таков этикет у этих миролюбивых хищников.

Вообще у паучков выражены индивидуальные наклонности, на которые, по всей вероятности, накладывает отпечаток жизненный опыт. Взрослые пауки разделываются с комариком просто. Для них он не помеха, лишь бы успеть схватить его покрепче да забраться на спину.

Вначале, наблюдая мирную жизнь пауков, я настроился видеть в их жизни идеальную для общества взаимную терпимость, помощь и, если можно так выразиться, уважение прав соплеменников. И вскоре разочаровался. Так называемое «общество» пауков оказалось противоречивым, в нем царил и произвол, и проявление грубой силы по отношению к слабым.

Чаще всего, после того, как свора охотников овладевала добычей, участники баталии около минуты сидят неподвижно, как бы занимаясь усиленным отравлением добычи. Но как только она обездвижена, самый сильный и резвый из них разгонял слабых, и те без особого сопротивления отказывались от своих прав. Чаще всего соперничающих юных охотников без обиняков разгоняла взрослая самка и утаскивала комарика в укромное место. Разбой на тенетах существовал повсеместно, и не потому ли крупные пауки, не тратя особенных сил, отъедаясь, уходили днем на покой в укромные места, а недоедающая молодежь должна была продолжать дневную охоту.