Чернильное сердце

– Очень любезно с нашей стороны, не правда ли? Поначалу змеи вас не тронут, – говорил Сажерук, когда они проносили в узкую дверь Басту. – Однако к полудню здесь, разумеется, станет жарко. Но вас, может быть, к этому времени кто-нибудь найдёт. Собак мы отпустим. Если они умные, то в деревню не вернутся. Но собаки редко бывают умными, и, таким образом, к вечеру вас будут искать всей бандой.

К тому времени, как Плосконос очухался, он уже лежал рядом с Бастой под дырявой крышей. Верзила бешено вращал глазами, лицо его побагровело, но он не мог издать ни звука, так же как и Баста, потому что Фарид заткнул им рты кляпами, и вновь весьма профессионально.

– Минуточку, – сказал Сажерук, прежде чем они бросили обоих на произвол судьбы. – Осталось исполнить мою давнишнюю мечту.

И, к ужасу Мегги, он вытащил из-за пояса нож Басты и подошёл к пленникам.

– Что ты делаешь? – спросил Мо и преградил ему дорогу.

Очевидно, он подумал то же, что и Мегги, но Сажерук только рассмеялся.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь вырезать у него на лице такой же узор, каким он разукрасил моё, – сказал он. – Я хочу только немножко попугать его.

И вот он уже нагнулся и одним движением перерезал кожаную ленту, которую Баста носил на шее.

К ней был подвешен небольшой мешочек, перевязанный красной тесёмкой. Сажерук склонился над Бастой и помахал мешочком над его лицом.

– Я забираю твоё счастье, Баста! – тихо сказал он, выпрямившись. – Теперь ничто не убережёт тебя от дурного глаза, от духов и демонов, от проклятий, чёрных кошек и от всего остального, чего ты так боишься.

Баста попробовал пнуть его связанными ногами, но Сажерук без труда увернулся.

– Прощай навсегда, Баста! – сказал он. – А если наши пути всё же пересекутся, то у меня теперь есть вот это. – Он повязал кожаную ленту себе на шею. – Наверняка там внутри прядь твоих волос, да? Ах, нет? Наверное, мне всё-таки стоит одну прядь у тебя срезать. Разве это не чревато кошмарными последствиями, если сжечь чужие волосы в огне?

– Довольно! – сказал Мо и оттащил его от пленников. – Давай-ка поскорее двигать отсюда. Кто знает, когда Каприкорн хватится этих двоих. Кстати, я тебе рассказывал, что он сжёг не все книги? Один экземпляр «Чернильного сердца» ещё существует.

Сажерук остановился так резко, будто его укусила змея.

– По-моему, я должен был тебе это сказать. – Мо задумчиво посмотрел на него. – Даже если это подтолкнёт тебя к сумасбродным затеям.

Сажерук только кивнул. И молча пошёл дальше.

– Почему бы нам не взять машину этих бандитов? – предложила Элинор, когда они вернулись на тропу, которая привела их сюда. – Они наверняка оставили её на дороге.

– Слишком опасно, – сказал Сажерук. – Неизвестно, кто поджидает нас внизу. Кроме того, мы дольше будем идти обратно, чем до ближайшего селения. И потом, найти такую машину очень легко. Вы хотите, чтобы Каприкорн напал на наш след?

Элинор вздохнула.

– Да это так, мысли вслух, – пробормотала она и стала массировать свои больные лодыжки.

Они шли всё той же тропой, потому что в высокой траве уже зашевелились змеи. Одна из них узкой чёрной лентой выползла перед ними на песчаную тропу, и Сажерук, подсунув под чешуйчатое тело палку, отбросил её назад, в колючие заросли. Мегги думала, что змеи гораздо больше, однако Элинор уверила её, что самые маленькие как раз самые опасные. Элинор прихрамывала, но старалась изо всех сил, чтобы не задерживать остальных. Мо тоже шёл медленнее, чем обычно. Он пытался не подавать виду, но собачий укус сильно беспокоил его.

Мегги шла бок о бок с отцом, всё время поглядывая на красный платок, которым Сажерук перевязал его рану. Когда они добрались до асфальтированной дороги, им навстречу проехал грузовик, он вёз ржавые газовые баллоны. Они слишком устали, чтобы прятаться. Кроме того, грузовик ведь шёл не со стороны деревни Каприкорна… Мегги заметила, с каким удивлением посмотрел на них шофёр, проезжая мимо. Они, наверное, производили диковинное впечатление в своей грязной одежде, мокрой от пота и изодранной о колючий кустарник.

Вскоре они поравнялись с первыми домами. Выкрашенные яркими красками, с цветочными клумбами у крылечек, дома всё гуще усеивали склоны. Путники достигли предместья большого города. Мегги увидела многоэтажные здания, пальмы с запылёнными листьями и совсем неожиданно – море, пока ещё очень далёкое, посеребрённое солнцем.

– Господи, надеюсь, в какой-нибудь банк нас всё-таки пустят, – сказала Элинор. – У нас такой вид, будто на нас напали разбойники.

– А ведь так оно и было, – сказал Мо. – Разве нет?

В БЕЗОПАСНОСТИ

Но дни шли за днями, и с каждым днём мальчики понемногу забывали о тяготевшей над ними угрозе.

Марк Твен. Приключения Тома Сойера(перевод Н. Дарузес)

В банк Элинор пустили, несмотря на её изодранные чулки. Но сначала она зашла в первое же придорожное кафе и уединилась в женском туалете. Мегги так никогда и не узнала, где именно она обычно прятала ценные вещи, но когда Элинор вернулась, лицо у неё было вымыто, волосы уже не так ужасно всклокочены, а высоко над головой она держала золотистую кредитную карточку. Потом она заказала всем завтрак.

Это казалось невероятным – вдруг очутиться в кафе, завтракать и наблюдать совершенно обычных людей, которые шли на работу, по магазинам или просто мирно беседовали. Мегги едва могла поверить, что всего две ночи и один день провела в деревне Каприкорна и что будничная суета на улице в это время ни на миг не прекращалась.

И всё-таки кое-что изменилось. С тех пор как Мегги увидела, как Баста приставил свой нож к горлу Мо, ей казалось, будто на поверхности мира появилось пятно, безобразное тёмно-коричневое пятно, которое с вонью и треском разрасталось вширь.

Даже у самых безобидных вещей вдруг обнаружилась отвратительная тень. Какая-то женщина улыбнулась Мегги – и после этого остановилась перед витриной мясной лавки. Какой-то дядька так нетерпеливо тащил за собой ребёнка, что тот споткнулся и с плачем потёр ушибленную коленку. А почему вот у этого на поясе так топорщится куртка? Может быть, он носит под ней нож, подобно Басте?

Мирная жизнь казалась какой-то не настоящей. Бегство в ночи и кошмарные часы, проведённые в разрушенной хижине, представлялись Мегги более реальными, чем лимонад, который пододвинула ей Элинор.