Черно-белая радуга

Анна придвинула к себе чашку, обняла ее холодными, влажными ладонями, и тут же отдернула их, плеснув горячим на пальцы и на скатерть.

– Ай! Не знаю я, Марта. А о чем говорить? Узнать, что все это продолжается уже давным-давно, а я теперь не пришей… ничего ни к чему.

– Тоже верно, вряд ли эта информация помогла бы тебе почувствовать себя лучше. – Марта помолчала, потом усмехнулась. – В общем, ты сделала так, как будто ты его бросила, а не он тебя. Он же не знает, где ты?

Анна мотнула головой, опять приблизила руки к чашке.

– И еще… я забрала деньги. Честно мы бы их все равно не поделили.

– А ты поделила поровну?

Анна вытащила из кармана брошенного на соседний стул пальто купюры и медленно пересчитала их.

– Блин, Март, здесь семь девятьсот! Что же он все жаловался, что работы мало?

Марта вздернула брови: «Однако. А ты уверена, что это его личные деньги?».

– Нет, конечно. Я просто отделила полпачки и побежала. И что теперь делать?

Анна провела у Марты четыре дня – то кружила, взведенная, по кухне, то сидела неподвижно в кресле, то подолгу стояла у окна, из которого сквозило холодом, жалея себя и удивляясь тому, что не знает, где сейчас находится мужчина, с которым она провела вместе почти каждый день почти двух лет. Впрочем, нет, не вместе, иначе, откуда бы взялась эта «другая»? И эти деньги?

Время от времени она закрывалась в ванной и долго умывалась очень холодной водой, чтобы физическим дискомфортом вытеснить душевный хотя бы на несколько секунд – вода стекала по подбородку на шею и мочила майку, а Анна смотрела растерянным взглядом в зеркало на свое опухшее от слез лицо и новую прическу нового цвета, сделанную по совету Марты.

Марта тем временем работала в комнате. Бывшая операционная сестра, она стала косметологом полтора года назад и за это время сумела завоевать признание такого количества клиентов, которое позволяло ей заниматься только косметологией и только дома. Она, несомненно, хорошо чистила кожу и качественно удаляла волоски, в чем Анна убедилась как-то на собственном опыте, но любили ее еще и потому, что она умела слушать и запоминать, и такое внимание к их проблемам не могло не трогать клиентов, в основном, конечно, женщин.

Как-то они с Мартой обедали на кухне в перерыве между ее приемами, и Анна удивилась вслух тому, что Марте удается перемалывать такое количество информации, не причиняя вреда собственному психическому благополучию, на что та ответила с усталой улыбкой: «Это издержки профессии. Хочу я или нет, они сами мне все рассказывают. Понимаешь?». Анна опустила глаза, подумав, что и она тоже обременяет подругу своими проблемами.

И вечером третьего дня, когда они молча сидели в комнате на полу перед едва слышно бормочущим новости телевизором, Анна сказала:

– Март, я договорилась со знакомой, завтра к ней перееду.

– Ты мне не мешаешь, – отозвалась Марта.

– Да она все равно на месяц в отпуск уезжает, так что квартира будет свободна. Так всем удобнее будет.

– Если тебе так кажется… Что ты решила?

– Для начала мне надо прекратить захлебываться слезами и соплями каждые двадцать минут.

– А деньги?

Анна усмехнулась: «Займу позицию взрослого человека – буду все отрицать. Что-то мне не хочется отдавать их ему для его новой пассии».

2.

Не отрывая взгляда от сына, занятого у понтонного пирса строительством башни из песка, Наташа вынула из сумки требовательно зазвонивший телефон.

– Алло. Да! Да, Андрюш, ты уже приземлился? На такси? Хорошо, хорошо, мы уже идем встречать тебя!

И сложив хлопком телефон, она окликнула сына: «Дениска, пойдем! Папа прилетел!».

Сын принялся медленно и неохотно собирать свои строительные инструменты.

Вестибюль отеля был заполнен постояльцами и их багажом. Наташа взяла сына за руку, и они вышли через большие крутящиеся двери на улицу, где толпа туристов медленно просачивалась в автобус под руководством итальянского гида. Спустившись по широкой лестнице, они устроились неподалеку от нее на нагретой солнцем скамейке, с которой хорошо просматривался въезд в отель. Сын устало припал головой к руке Наташи, она наклонилась и с нежностью коснулась губами его волос.

– Сейчас, сынок. Папа уже едет.

И спустя несколько минут короткий шлагбаум на въезде дернулся и поплыл вверх, пропуская в отель бело-синее такси, на переднем сидении которого улыбался Андрей.

– Дениска, привет! – воскликнул он, легко выпрыгнув из машины, едва та остановилась. – Смотри, какой я тебе подарок привез! – Он вытащил из пакета с надписью «duty free» желтый игрушечный бульдозер. – Супермашина!

На лице сына появилась улыбка, он робко приблизился к Андрею, но уже в следующую секунду выплеснул свою радость – припрыгнул на месте и обхватил худыми руками ноги отца, не сводя больших круглых глаз с бульдозера.

– Да, су-у-упер!

Андрей взъерошил тонкие русые волосы на макушке сына, и поднял глаза на жену: «Как вы тут без меня, Нат?».

Наташа прижалась к колючей щеке Андрея, положив руку на его плечо.

– Мы нормально. Тебя ждали. Номер у нас хороший, недалеко от моря. А как у тебя дела? Закончил все, что хотел?

Андрей коротко кивнул: «Ну, более и менее. Все разве закончишь когда-нибудь?».

Они прошли через холл, где багажа стало еще больше, и направились в номер по обсаженной влажно-зелеными кустами дорожке. Дениска бежал впереди них, проворный, как машинка, показывающая дорогу к стоянке на летном поле медленным самолетам.

– Андрюш, я так устала с ним, – проговорила Наташа, беря мужа под руку. – Не ест ничего, эту ночь почти не спал, шумно очень было, теперь капризничает. В море идти боится. Может, с тобой хоть пойдет…

– Пойдет, – уверенно ответил Андрей. – А ты как? Соскучилась, м?

Наташа заглянула в его глаза, такие же серые, опушенные густыми ресницами, как у сына, но со взрослой хитринкой.

– Я тоже капризничаю без тебя.

Они обогнули белый двухэтажный корпус с восточными арками балконов, и Наташа повела рукой: «А вот и море. Смотри, какой у него странный цвет».

– Да нет, нормальный, вроде. Что же ему, красным быть, если оно так называется?

После обеда пошли на пляж. Там Андрей сразу подхватил сына на руки и повел его «знакомиться с рыбами», а Наташа устроилась под зонтиком, спасая от солнца уже покрасневшую кожу. Щурясь даже в солнечных очках – таким ядовитым было в этот час солнце, она с легкой улыбкой наблюдала за своими мужчинами.

Этот отдых на море стал их первым семейным отдыхом после того, как Андрей вернулся к ней и сыну полгода назад, прожив почти год с другой женщиной. Приняла его Наташа без колебаний – потому что поняла к тому времени, что в его уходе виновна и она, и потому что нуждалась в нем.

Когда после трудных родов долгожданного ребенка Наташа охладела к сексуальной стороне отношений с мужем, Андрей, обеспокоенный такой потерей интереса, устраивал для нее консультации с медицинскими и околомедицинскими специалистами, не скупясь, предлагал ей занятия и развлечения, чтобы растормошить ее и вернуть ей вкус к постели. Но, все не видя и не видя желаемых результатов, он вовсе перестал ждать их и ушел к другой женщине, более молодой и, по его словам, более жизнерадостной тезке Наташи.