Чёрно-белое

И греться тихо, и мечтать

О том, что может он летать.

«Наверно, там», – он думал робко, —

«За морем иль за дальней сопкой

Есть мир иной. И может быть,

Там даже день горит иначе,

Короче ночь, и солнце злаче,

И берег не спешит остыть?

Сейчас бы сильными крылами

Подняться вверх над островами,

Над морем всем, над всей землёй.

И сразу мыслею одной

Объять простор, и все красоты,

И все туманные высоты,

И всех свершений благодать!»

Мой Бог! Как много он отдать

Готов за этот миг единый

Был рад. Но только крест змеиный

Сильней к земле его клонил.

И он, без крыльев и без сил,

Кропил песок слезой печальной

И грех эдемский, изначальный

Влачил в сырые кельи скал

И там, свернувшись, засыпал.

И вновь его будило солнце.

И, разомкнув тугие кольца,

Уж снова становился свеж

И полон силы и надежд.

Но как-то раз его мечтанья

Спугнуло чьё-то трепыханье

И чей-то стон недалеко.

Он испугался, но легко

Подполз с опаскою поближе

И увидал, как чуть пониже

Его жилища, в камнях скал

Упавший Сокол умирал.

Уж знал его врагом и роком.

Напоминал он о жестоком

Ужу всегда. Но в этот миг

С тоскою он к земле приник;

И сталь когтей его и крылья

Теперь изведали бессилья.

Ужу бы смачно, не спеша

Подлить в последние мгновенья

Насмешки яд. Но угрызенья

И жалость мучают Ужа.

И вот забыты все обиды,

И месть, и мелочность забыты;

И лишь в потерянных глазах

Дрожит туманная слеза.

– О Сокол! Бедная ты птица…

Как умудрился ты разбиться?

Ужели не хватило сил?

Ужели тесно в небе стало?

Ужель высоки слишком скалы? —

Так Уж у Сокола спросил.

Но тот, на свет зрачком сверкая,

Сказал: – Паденья я не знаю.

Смешно, змея, ты говоришь.

И в небе не было мне тесно,

Мильонам крыл там хватит места

Кругом, куда ни полетишь.

И скалы лишь тебе высоки,

Когда ты ползаешь в осоке.

Червю, сплетённому в клубок,

Прибрежный мол и тот высок.

И Уж, смирив свою обиду,

Расстроен был. Но только виду

Не подал он. И вновь вопрос

Шипеньем тихим произнёс.

– Ты прав, герой, – он молвит птице

И рядом с Соколом ложится. —

Скажи тогда, какая власть

Тебя заставила упасть?

– Какая власть?! – смеётся Сокол. —

Твоё ль её увидит око…

Ты знаешь, что такое бой?

Ты знаешь, что такое битва?

Твоя смиренная молитва

Вместит ли прелести такой?!

– Я знаю, что такое схватка, —

Ответил Уж, расправив хватко

Свою шершавую спираль.

Но Сокол медлил, глядя вдаль,

Совсем Ужа не замечая.

Он, в вышине души не чая,

Смотрел с тоскою в небеса,

И влагой полнились глаза.

– О небо! Вольная обитель!

Я много, много красок видел,

Паря в бескрайности твоей.

Я жил свободою и светом.

Не скован никаким обетом,

Носился между двух морей.

Но мой соперник был сильней

И был моложе. Ладно. Что же…

Теперь былого не вернуть.

Теперь одна мне есть забота —

Достойно умереть, чтоб кто-то

Меня мог с честью помянуть.

Умру в полёте я, как птица.

Пусть небо мною подивится

В последний раз. Последний час

Хочу я встретить не на камне.

И ты поможешь, Уж, пока мне

Ещё даётся этот шанс.

Не надо больше слов. А лучше

Столкни меня с высокой кручи

На волны моря. Сделай так,

Хоть ты не друг, хоть я твой враг.

И Уж исполнил эту волю,

И сердце скорбию и болью

Его наполнилось. И вот

Последний кончился полёт.

И волны ласково рябили,

На берег Сокола прибили.

И там нашёл он свой конец,

Свободы пламенный певец.

И долго думал Уж об этом,

Уже не радуясь ни светом,

Ни бликом солнечным в воде.

Но лишь поглядывая косо

На небо, мучился вопросом:

Ужели счастья нет нигде?

Ужели даже в небе вольном

Быть можно чем-то недовольным?

Ужели места не найти?

Не поделить греха и пищи?

Ужели земли наши нищи?!

Ужели нет ещё пути?!

Гляди! Гляди, как бесконечен

Тот мир, что был тобой наречен

Землёю жалкою. Смотри!

Смотри, как свежи эти розы,

Как льнут к земле ветра и лозы.

С недвижных глаз своих сотри

Завесу гордости. Тогда же

Увидишь в самом малом даже

Вселенской тайны океан.

Сотри, сотри же свой обман!

Безумный Сокол… Сын свободы…

Ты, как и я, дитя природы.

Мы – братья. Разные. Но мы

С тобою вырвались из тьмы

Затем ли, чтоб душить друг друга?

Чтоб, опьянённые испугом,

Забыв про всё, бежать, дрожать?

Иль, утонув в соблазне власти,

Безуметь, трепеща от страсти

И жертву слабую терзать?!

Ты умер глупо, хоть красиво.

Ты – просто жертва чьей-то силы,

Как мог и я бы ею быть.

И буду. Только я пожить

Ещё сумею. И увижу

Не то что ты, намного ближе

Великой жизни красоту.

А безнадёжную мечту

Свою о небе я забуду

И ввысь смотреть уже не буду.

Что там? Ты говоришь – борьба.

Но мне борьбы твоей не надо.

Моя земля – моя отрада,

Моя награда и судьба.

Не нужно высоко вздыматься,

Чтобы землёю любоваться.

Чтоб удивляться и любить,