Черно-белое

На короткое время в воздухе повисла тишина, разбавленная лишь шелестом листьев. Нарушил ее Малик, спросив:

— Что случилось после того, как ты заключил контракт?

— Сейчас уже мало кто знает, как это сделать, наверно, и к лучшему. В обмен на невероятную силу и власть на земле, данную лишь на примерно десяток лет, в порывах чувств я согласился служить ему три оборота нашей галактики. Поначалу мне даже нравилось пакостить, ломать планы людей, это было весело, но потом это надоедает, ты начинаешь задумываться о высшем, о добре и зле.

— Только не говори, что все это во благо! Все эти смерти! — Миша с трудом сдерживал ярость.

— И да, и нет. Ну посудите сами. Он совершенство, во всём, в созидании, в милосердии, ему во всём нет равных, он есть всё, он есть везде, он знает всё, что было, что будет. И тут его творение, оборачивается против него и ломает все его планы, портит всё, что он создает. Неужели Он не знал об этом? Знал, более того, он сам сказал ему это делать. Никто не будет вас вечно жарить в пекле. Все плохое, что с вами происходит, для вашего обучения. Когда я творил пакости, понял. Что бы я ни делал, по его замыслу или по своему, все будет во благо. Я захочу что-то украсть, он подставит мне того, для которого это на первый взгляд потеря, но в результате эта потеря поможет ему. Я захочу убить, он поставит под мой нож того, кто уже прошел уроки и не нужен на земле, или того, кто заслужил эту смерть. Когда это понимаешь, исчезает смысл творить что-то плохое.

Миша хотел что-то возразить, но Света легким движением руки отвела его за себя. Сейчас ей все больше хотелось узнать, что еще он сможет им рассказать. Какие тайны вселенной он раскроет. Она верила ему. Не зная причины, видя перед собой существо, которое с детства было негативом. Она ему верила, где-то внутри она чувствовала, скорее всего, он не врет.

— И что же, наша жизнь — просто школа?

— Да, мы приходим сюда, чтобы что-то понять. Когда понимаем, перемена, потом заново урок уже в новой жизни. Жизнь как вами любимая игра wow, вы приходите в мир слабым, первым уровнем, потом учитесь, изучаете профессии. Пока вы маленький и слабый, вас пинают, вы вырастаете и пинаете других. Если в мире убрать правила, как сейчас, что, вы думаете, люди будут делать? Они будут своего рода ПК-ашить, убивать других ради забавы, признания своего эго, еще чего-то. Вас кто-то там кинул? Предал? Уберите закон здесь. И он это повторит. Что бы им понять, что так нельзя делать, они должны прожить жизнь, в которой их тоже кинут, поступят с ними так же, только так они осознают навсегда, как правильно поступать, и уже будет неважно, помнишь ты или нет, уже так ты не поступишь. Это откладывается на новом уровне памяти, нестираемом. Для кого-то унижение — это толчок к развитию, своего рода пинок от Бога. Демоны и люди, в своем роде, как волк и заяц, но зайцу нужен хищник, который будет поддерживать его в тонусе, не даст заплыть жиром. А в результате все фигуры, и черные, и белые, ложатся в одну коробку, — он продолжал еще более выразительно, широко открывая рот и жестикулируя.

— Ага, и мы сейчас выйдем, скажем демонам: «Вы все равно творите добро, так что делайте что хотите». Что за… — Мише это все не нравилось, и слушать черта он явно не хотел, он перебил собеседника, но сестра не дала ему договорить, и черт продолжил, уже отвечая Мише.

— Не все знают то, что я сказал вам, это надо понять. А вам все равно надо биться, за свою землю, за своих близких. Просто зная, что это урок, вы будете стараться лучше учиться, чтобы не остаться на вторую жизнь. — Здесь черт улыбнулся кривыми желтыми зубами.

— Что произошло? Как вы вообще сюда попали? — спросил Малик.

— Сфинксы защищали землю, не давали материализоваться в явном мире, как побочный эффект люди теряют способности, они блокируются, телепатия, телекинез и так далее, это все у каждого есть, просто надо научиться и открыть это в себе. Люди часто сдаются, есть, конечно, богатыри, которые валят кощеев, но их мало было, вот и ограничили въезд, так сказать, а теперь людей много. Сфинкса вы сами сломали, нас пустили. Вообще, не должно их быть, сфинксов, вы сами должны противостоять темным силам. Не пускать их, сражаться с ними, но порой люди слишком быстро проигрывают, и приходится вмешиваться светлым силам, — черт продолжал болтать копытами, сидя на дереве.

— А чего им надо-то? От нас? — Малик привстал и поправил шкуру.

— Демонам? Подчинить, пока люди запуганы, это легко сделать.

— Значит, нам придется с ними сражаться, — сказала Света.

— Вообще, нужно победить семьдесят два главных демона. Они в курсе всего, что я вам говорил, сможете спросить. А вот их прислужники не в курсе, разорвут только в миг. Но вы не одни такие на земле, кому открываются древние силы, таких много, главное, чтобы все не сдались. Кстати, был один, кто смог однажды заточить все семьдесят два главных демона. Может, и вам удастся. Ну ладно, пока, — черт махнул рукой, спрыгнул с лежащего дерева и побежал в сторону Миши, постепенно исчезая и презрительно хихикая. Миша отшатнулся на пару шагов, и черт исчез перед ним полностью.

— Пойдем домой, — Света развернулась и махнула Малику.

— Только не говори, что ты во все это веришь, это же черт, — Миша грозной скалой двигался за сестрой вслед, сейчас он ее не узнавал.

— Еще вчера я думала, что их вообще нет, — не оборачиваясь, ответила Света.

— Да это же бред, доброе зло, чушь, — Миша развел руками в стороны.

— Знаешь, кто-то умный однажды сказал: «Интеллект — отвратительная вещь. Человек без мозгов абсолютно уверен в высоком уровне своего развития. Умный же думает что он придурок», — Свете внезапно пришла эта фраза в голову, она очень ей нравилась, и сейчас она решила ее вставить.

— Я не говорил, что у меня высокий уровень…

— Всё, успокойся. Вы же хотели сражаться, спасать землю, будет шанс, — это перевоплощение Светы привело в недоумение ее брата.

— Как-то в городе, в историческом музее, я видел воина с огромным стальным щитом, с кольчугой, а в руках кистень такой, тоже стальной, — Малик руками показывал, каких они размеров. — Думаю, тебе подойдут.

— А нам надо будет найти что-то кожаное, ну или покрепче, чем эти тряпки, — заметила Света, разглядывая свою потертую одежду.

— Может, нам стоит к военным зайти, — успокоившись и покорно плетясь сзади, спросил Миша.

— Сомневаюсь, что там что-то есть, иначе мы бы увидели и услышали. Ну, если встретим, — сказал Малик.

— Нелегко нам придется. Но почему-то меня это воодушевляет, — Света улыбнулась и прибавила шаг.

Отец

Группа из пяти парней и одной девушки вышла из тоннеля метрополитена. Они нашли это убежище в первый же день, как вышли из подвала школы. На протяжении последних нескольких месяцев они жили именно там, с группой других людей. Довольно большая по нынешним меркам группа начала там собираться с первых дней катастрофы. Через несколько недель их стало пятьдесят три, и так и осталось по сей день. Особо верующие окрепли в своей вере еще сильнее, назвали все произошедшее апокалипсисом, построили подобие церкви на обесточенных путях и стали усердно молиться каждый день за свои и окружающие их души. Многие, кто раньше не верил ни в Бога, ни в Дьявола, повстречав первого демона, теперь тоже ходили и молились за отпущение своих грехов. Другие, менее верующие, потеряли веру и вовсе. Как он мог допустить такое? Если тех и других было примерно поровну и в большинстве, то третьих было совсем мало. Они не верили, но и не отрицали, случилось, так случилось, говорили они и просто старались выжить.

На самой платформе появились маленькие подобия домов. Люди отгораживались друг от друга тем, что попадалось под руку, деревяшки, фанеры, тряпки. И даже не столько от людей, сколько от злого и жестокого мира, пытались закрыться, спрятаться в своей маленькой крепости. Как и везде, где есть люди, здесь появилась своя система иерархии. Большой и, несмотря на прошедшие уже несколько месяцев жесточайшей диеты, все еще толстый мужик по прозвищу поп был первым в городе и вторым в иерархии церкви. Он назначал, что и кому делать, куда ходить, что приносить, кто, где и сколько будет стоять на охране. Многим он не нравился, ни его законы, ни его поведение, но никто не решался его сместить.

Алексей был главный боец в этом поселении. Никто не знал, как он это делает, да мало кто и действительно хотел знать как. Главное, что голыми руками он разорвал демонов в куски. Некоторые из отродий зла, завидев его, сразу сбегали. Дурная слава сделала свое дело. Ему это место не нравилось, и он ушел бы, но не хотел оставлять музыкальный коллектив, уже ставший ему близким.

Последней каплей их ухода стало очередное домогательство жирного борова к Чиби. Он домогался ко всем женщинам, пользуясь своим положением. А те то ли в страхе, то ли в надежде на спасение, которую он на словах давал, готовы были отдать все. Семейное счастье мало кого сейчас беспокоило, как и честь. Все все знали, но молчали.