«Черно-белые дни»: Вся правда о группе [AMATORY]

– Левша? Извини, что перебиваю, но вроде бы у тебя праворукая бас-гитара, или я что-то путаю?

– Да, все верно: я левша, но на гитаре играю правой рукой. Вообще я какие-то вещи делаю правой, а какие-то – левой. В хоккей я тоже играл как правша, ножницы держу правой рукой, зато вот ложки с вилками и шариковые ручки – левой. Даже эксперимент однажды ставили, в результате которого выяснилось, что я пишу правой рукой лучше, чем большинство правшей – левой.

– Ну тогда с тобой все понятно. Ты самый настоящий амбидекстр – так называют людей с одинаково развитыми полушариями мозга. Они равноценно владеют и правой, и левой рукой. Но вернемся к футболу.

– Футбол долгое время был основным видом спорта и на школьных уроках физкультуры, но ближе к шестому-седьмому классу его из практических соображений заменили баскетболом: мальчики постепенно мужали и начинали лупить по мячу что есть силы. От этого осыпалась штукатурка и вообще становилось опасно. Помню, мне все время приходилось покупать сетки на ворота. Удар у меня был поставленный, сильный, и казенные сетки обычно выдерживали два-три занятия, за что на меня тренер все время ругался.

– А школа была не со спортивным уклоном?

– Нет, хотя физкультуры действительно хватало. У нас была школа с углубленным изучением английского языка. Каждый день по уроку английского, иногда по два – всё как полагается! Но из-за того, что учителя английского у нас все время менялись, школьный курс я помню постольку поскольку. У каждого учителя свой подход и методика, не успеешь привыкнуть – а его уже сменил новый. Так что английским я, можно сказать, занимался потом практически самостоятельно.

– Ну и как успехи , do you speak English?

– Говорю, и достаточно неплохо. В переписке могу напутать с грамматикой, а вот в живом общении намного свободнее себя чувствую.

– Как в твоей жизни появилась музыка, помнишь?

– Музыка была со мной с самого начала, и в этом отношении на меня очень сильно повлияла сестра. Никакого «Ласкового мая» - сразу «Алиса», «Кино, «Аквариум». Из зарубежных – Майкл Джексон, The Cure. Значительно позже появилась Nirvana. Но первой пластинкой, которую я действительно осознал, после которой я понял, что мне нравится музыка и я получаю от нее удовольствие, была «БлокАда» «Алисы». Настоящая виниловая пластинка, которую мы с сестрой «запилили» до такого состояния, что иголка скакала. Я тогда был совсем маленький – еще в школу не ходил.

– Как родители смотрели на ваши музыкальные предпочтения? Проблем не этой почве не возникало? Многие фэны [ AMATORY ] сегодня жалуются именно на непонимание в семье.

– Родители у нас всегда были очень либеральных взглядов, слушать музыку не запрещали, поэтому тут конфликтов никогда не возникало. Можно сказать, родители нас даже поддерживали.

– Как с отечественного рока ты переключился на более тяжелую музыку?

– Тяжеляк я начал слушать, когда мне исполнилось десять. Как-то один мой друг, который был старше меня на несколько лет, дал мне послушать аудиокассету Sepultura. Если не ошибаюсь, на ней было записано два альбома: «Arise» и «Chaos A.D.». С нее-то, родимой, все и началось. Понятное дело, сначала воспринимать такую музыку было трудно, но я все равно слушал, потому что... потому что это круто! Слушал, пытался вникать, чего-то разобрать по полочкам, хотя никакого музыкального образования у меня не было...

– А у твоих родителей?

– У нас в семье музыкальное образование только у мамы. Она долгое время работала преподавателем по классу фортепиано. У меня, как говорят родители, поначалу тяги к музыкальным инструментам вообще не наблюдалось. Зато потом словно переклинило, и оторвать меня от пианино уже было невозможно.

– С детьми такое бывает. Вчера они танкисты, сегодня космонавты, а завтра за фортепиано садятся... Как твои музыкальные пристрастия развивались дальше?

– После Sepultura в моей жизни появилась Motorhead. Еще одна кассета, которую мне дал послушать знакомый. Альбом назывался «Ace Of Spades» - который с тузом на обложке. Я им реально проникся и именно с этого альбома стал еще больше втягиваться в тяжелую музыку, начал сам покупать кассеты. Первой из купленных мною кассет была запись Metallica, называлась она «Jump In The Fire». Не помню, что туда входило: то ли сборник синглов, то ли концертник, то ли левак какой-то, потому что обложка у кассеты была абсолютно несуразная. Но не суть. Уже следующей я купил кассету с альбомом «Load» - и так постепенно пошло-поехало.

– У тебя были единомышленники или приходилось в одиночку «вариться» в музыкальном котле?

– В принципе, имелись друзья, знакомые, которые слушали такую же музыку, но их было реально мало. В школе мне никто ничего особо посоветовать не мог, скорее уже наоборот. Я тогда считался... не то чтобы хулиганом, а таким заводилой; в своем кругу общения я первым начал слушать музыку подобного плана. Так что в школе остальных за собой вел я, а сам узнавал что-то новое от детей родительских знакомых – они были старше меня и больше разбирались в этой теме.

После Metallica наступил недолгий период, когда я увлекался более панковскими группами, вроде The Exploited и Sex Pistols, но потом снова вернулся к Sepultura. В этот момент больше всего я слушал две группы: Sepultura и Pantera. Причем вторая на сегодняшний день, наверное, остается любимой.

– Но Sepultura в то время была все же важней? Ведь с этой группы все и началось...