Черно-белый фактор

– Что, пора вставать?
– хрипловато спросил Малфой, утыкаясь носом в волосы Ари.
– Завтрак?

– Скорее уж - ужин, - фыркнул Снейп, наблюдавший за всеми из угла помещения.

Серые глаза распахнулись и встретились с синими.

– Почему у тебя глаза разного цвета? То синие, то зеленые, - задал Малфой давно терзающий его вопрос.

«Линзы -маггловское изобретение. У меня плохое зрение, но очки не люблю. А синие линзы- для маскировки»

– И правильно, - зевнул Драко.
– Если кто-то увидит тебя с твоим настоящим цветом глаз… у меня появится еще больше конкурентов.

– Кхм кххмм, - прокашлялся кто-то и Драко вздрогнул.

– Я сказал это вслух?

«Ну… тут же я немой, а не ты» - в мысленном голосе Ари слышался смех, который несказанно обрадовал Драко.

– Все ясно, молодые люди. Вставайте, приводите себя в порядок и спускайтесь ужинать.
– Директор резво поднялся и вышел из палаты.

Снейп последовал за ним, оставив юношей с Беллой. Она помогла ребятам привести в порядок смятую одежду и провела к дверям в Большой зал.

– Я навещу тебя чуть позже, - шепнула Беллатрикс сыну и исчезла в коридорах Хогвартса.

Как только Драко и Ари заняли свои места в существенно поредевшем ряду слизеринцев, к ним подошла Гермиона.

– Ари, прости, что я дала тебе ту газету…

Девушка была бледна, а красные глаза говорили о том, что еще недавно Гермиона сильно плакала.

Ари слегка подвинулся, жестом предлагая девушке присесть. Несколько мгновений он смотрел в ее глаза, а потом вдруг наклонился к ней и, как сломанная кукла, уткнулся лицом в ее плечо.

– О, Ари… Прости, прости… - Гермиона осторожно погладила юношу по спине и заморгала, пытаясь сдержать слезы.

Драко, наблюдая за ними, чувствовал, как что-то переворачивается в его душе. Но, к его удивлению, ревности к Грейнджер он не испытывал.

– Пошли отсюда. Не стоит показывать на людях свои чувства, -Малфой завернул в салфетку несколько пирожков и потянул Ари за руку.

Потье послушно поднялся, а потом придержал Драко.

«Я хочу, чтобы Гермиона пошла с нами. Ты не будешь против? Она знает о том, кем для меня был Арман…»

Если Драко и был против, то вслух этого не сказал. Поэтому, в комнату слизеринского старосты они вошли втроем. Сначала в помещении царило неловкое молчание, но потом Драко достал альбомы Сантье, с которых все и началось. Сидя на кровати Ари, молодые люди листали фотографии, делясь впечатлениями и своей интерпретацией сюжета. Драко служил своеобразным переводчиком, озвучивая слова Ари.

Через некоторое время черноволосый юноша уснул, положив голову на колени девушки.

Полыхнувший зеленым камин, привел к ним Беллу, уставшую и постаревшую на несколько лет. Она тихо приблизилась к троице, устроившейся на кровати, и опустилась на колени рядом.

Драко и Гермиона настороженно наблюдали за ней, не зная, о чем спросить и что сказать.

– Мадам Потье… - прошептала, наконец, Гермиона, но была остановлена жестом Беллатрикс.

– Арман погиб от Авады. Дом сожгли уже после того, как он умер. Убийцы пытали его, чтобы найти нас с Ари. Но им не добраться до моего мальчика!

Гермиона вздрогнула, увидев, каким безумием зажглись темные глаза Беллы. Ари, словно почувствовав что-то, протянул руку и сжал ладонь матери. Безумие уступило место такой нежности, направленной на темноволосого юношу, что у Драко сжалось горло. Они с Гермионой переглянулись, словно обмениваясь впечатлениями.

– Драко, спасибо тебе. Считай за мной Долг Жизни.

Беллатрикс подняла глаза на племянника и протянула руку. Драко, не колеблясь, сжал ладонь матери Ари, доверяя своей интуиции.

– Не оставляйте его одного, - попросила Беллатрикс и ушла через камин в свою комнату.

Ари так и не проснулся до самого вечера. После отбоя ушла уставшая Гермиона, а наведавшийся в комнату слизеринского старосты Снейп, помог переодеть Потье в пижаму и уложить спать.

Драко некоторое время вертелся в своей кровати, а потом решил, что даже если их с крестным действия не разбудили Ари, то можно…

Через несколько минут парни крепко спали на одной кровати, обнявшись и прижавшись друг к другу.

* * * *

Лондон.

– Гарри нашелся? Где он?
– темноволосый мужчина взбудоражено подскочил с места и приблизился к Дамблдору, сидящему в удобном кресле.

– Спокойно, Сириус, - улыбнулся седобородый волшебник.
– Мальчик давно в Хогвартсе. Ты был слишком занят моим поручением и я не счел нужным отвлекать тебя.

– Альбус! Этот так…похоже на тебя, - казалось, у Сириуса Блэка нет слов, чтобы выразить свое отношение к такой расчетливости Дамблдора.
– Сейчас скажешь - «ты ждал пятнадцать лет и каких-то несколько месяцев ничего не изменят».

– Прости, Сириус. Но я знаю твою импульсивность, мой мальчик, - Альбус покачал головой, - поэтому решил придержать столь ошеломляющую информацию до того времени, когда ты вернешься живым и здоровым.

Блэк резко отвернулся от старшего волшебника и уставился в окно невидящим взглядом.

– Где он был? Как вы смогли его отыскать?

– Случай - это такой фактор, который трудно предугадать, но на который хочется рассчитывать, - задумчиво начал Дамблдор.
– Он вносит в нашу жизнь элемент неожиданности. В данном случае - приятной.

– Альбус!
– Сириус снова повернулся к директору Хогвартса.

Тот примирительно поднял руки ладонями вверх:

– Его выкрала твоя кузина Беллатрикс. И именно она была причиной того сильного магического всплеска.

– Я убью ее!
– Сириус зарычал, стискивая в руках палочку.

– Подожди, выслушай меня до конца, - Дамблдор строго посмотрел на своего собеседника.
– Белла могла убить его, но по какой-то причине не сделала этого. Наоборот, все эти годы она заботилась о мальчике, как о собственном сыне. Впрочем, он и есть ее сын - по маггловским законам.

– Как ей удавалось прятать Гарри столько лет?

– Она заблокировала его магию древним ритуалом и увезла на континент, - ответил Альбус.
– И, должен тебе сказать, если бы Волдеморт не вернулся, мы бы мальчика не нашли. Впрочем, я могу ошибаться, ведь юный Малфой его все же обнаружил, хоть и случайно.

– Говори все по порядку, Альбус, - теряя терпение, потребовал Сириус.

Дамблдор с улыбкой посмотрел на Блэка и принялся рассказывать. Как вы догадываетесь, главные козыри Альбус припрятал в рукаве - привычка, от которой волшебник избавляться не собирался.