Черное на черном

– Но он пробыл в Париже несколько месяцев, нет?
– синие глаза мужчины прищурились.
– У меня сложилось впечатление, что вы двое поддерживали контакт. До этих двух дней.

Я кивнула, слегка выдохнув.

– Да. Мы говорили. Но боюсь, только о личных вопросах. Он дал ясно понять, что не имеет возможности говорить обо всем остальном, что его коммуникации отслеживаются.

Мужчина нахмурился, кивая, затем взглянул на остальных троих в костюмах.

Женщина бормотала что-то другому агенту, мужчине с песочно-светлыми волосами и огромным носом. Все четверо быстро и приглушённо переговаривались по-французски, слишком тихо, чтобы я услышала. И без прочтения я понимала, что они уже кое-что знали о мистере Счастливчике, и не только от Ника. Очевидно, он действовал в Париже по меньшей мере несколько лет.

Приятели Ника в основном молчали, но я видела, что они тоже слушают.

В конце концов, синеглазый мужчина повернулся ко мне.

– Вы знаете, как они общались здесь?
– спросил он.
– В аэропорту?

Я покачала головой.

– Нет, сожалею. Не знаю.

– Но вы знали, что они могут прийти сюда?

– Мой работодатель намекал, что существует такой риск, да.

Глаза мужчины прищурились.

– Я думал, вы утратили связь со своим работодателем?

– Мы утратили...
– я взглянула на Ника, затем обратно на мужчину.
– ... Я утратила. Он говорил мне ранее. Не именно о Франции. Он говорил, что за мной проследят, если я покину Сан-Франциско, и что они могут попытаться убить меня или похитить, если я последую за ним.

– И вы точно знаете, что он все ещё во Франции?

– По последней имеющейся у меня информации он был здесь, в Париже. Логично начать отсюда.

Мужчина продолжал наблюдать за мной этими пронзительными глазами, теперь практически игнорируя Ника.

– Просто чтобы подтвердить, мы говорим о Квентине Блэке, да? Мужчине, информацию о котором мы получили от детектива Танака?

Я кивнула.

– Да. Я не знаю, что Ник дал вам...

Позволив моему голосу оборваться, я взглянула на Ника, вскинув бровь, но он не посмотрел на меня в ответ.

Мужчина в костюме кивнул, но я чувствовала, что он не удовлетворился.

Я чувствовала, как он колеблется, подумывает отвезти нас в участок тем же вечером, допросить нас более подробно, пока мы не покинули город. Я слегка надавила на его разум, ощутив направление его мыслей и сосредоточив всю свою концентрацию на том, куда хотела направить его разум.

«Потом...– мягко надавила я.
– Это может подождать до завтра. Сначала сосредоточиться на главных подозреваемых...»

Синие глаза мужчины ненадолго опустели.

Затем он отвернулся от меня и несколько минут разговаривал с друзьями Ника в бронекомплектах, один из которых все ещё держал ружье-транквилизатор. Я почувствовала, как расслабляюсь, уловив суть его мыслей и слов. Я понятия не имела, было ли тому причиной моё ментальное «давление», но он все же решил не задерживать нас тем вечером и допросить нас завтра.

Затем мужчина повернулся ко мне и Нику, впервые улыбаясь.

– Ладно, спасибо вам большое... вам обоим... за вашу помощь в этом вопросе. Мы всегда ценим любое сотрудничество и обмен информацией между нашими правительствами, - его улыбка казалась приклеенной поверх бесстрастного взгляда, который я видела в его глазах, особенно когда он смотрел на меня, но он собирался нас отпустить, а это все, что имело для меня значение.
– Думаю, мы получили от вас достаточно на сегодня.

Я определённо уловила намёк в последнем слове.

Ник пожал руки всем людям в костюмах, затем обменялся короткими кивками и взмахами руки со своими друзьями в бронекомплектах.

После этого он жестом показал мне следовать за ним.

Мужчина с синими глазами добавил нам вслед, когда Ник открыл дверь.

– Вы скорее всего понадобитесь нам потом, детектив Танака, - вежливо сказал он, не отводя от меня взгляд.
– Вы и ваш очаровательный друг доктор Фокс. Я был бы очень признателен, если бы вы нашли время ответить на вопросы в менее мрачный час. Возможно, после обеда, когда вы сможете отоспаться после перелёта?

Очередная волчья улыбка.

– ... Конечно же, после того, как мы допросим подозреваемых.

Я сомневалась, что «подозреваемые» останутся в заключении ещё хоть несколько минут после того, как выветрится транквилизатор, но я лишь взглянула на Ника.

– Конечно, - сказал Ник, улыбаясь поджатыми губами в ответ.

– И возможно, к тому времени ваш друг, мисс Фокс, сможет достать нам те фотографии?
– добавил мужчина.
– Или хотя бы узнать... «процедуры» её нового работодателя в этом отношении?

Его голос оставался сладким, но этот волчий взгляд не отрывался от моего лица.

Что, опять-таки, могло меня обеспокоить, если бы я думала, что через несколько часов он все ещё будет это помнить.

И все же я сочувствовала ему в каком-то плане. Он всего лишь делал свою работу.

– Конечно, - пробормотала я, улыбаясь в ответ и притворяясь, что не заметила за этой улыбкой жёсткого взгляда.
– Я позвоню им сегодня вечером... когда там будет рабочий день.

– Великолепно, - он просиял, протягивая свои руки в жесте признательности.
– Спасибо вам большое... вам обоим. Ваша помощь крайне ценна.

Однако я заметила, что он не отводил от меня этого твёрдого взгляда.

– Что это были за парни?
– тихонько спросила я Ника, пока мы прошли через последний пункт досмотра в направлении выдачи багажа.

Ник пожал плечами, не глядя на меня на ходу.

– УТН, - пробормотал он, имея в виду Управление Территориального Наблюдения, их подразделение национальной разведки. Он мельком взглянул на меня.
– ...Может, УЖТН. Жан работал в Министерстве Обороны. Он и Лорен теперь теоретически работают на жандармерию, но со специализированными отрядами для борьбы с крупными национальными угрозами. Я сказал им привести кого угодно, чтобы они могли вывести нас живыми из аэропорта... и идентифицировать этих мудаков.

Я кивнула. Я знала обе аббревиатуры, поскольку сама работала в разведке.

Я также знала, к чему ведёт Ник.

Его друзья работали в антитеррористических отрядах, связывающих французскую разведку с силами национальной полиции. ГВДБ являлся французской службой иностранной разведки и, если я правильно помнила, расшифровывался как Генеральный Директорат Внешней Безопасности. Он являлся противоположностью УТН и фокусировался на угрозах за пределами страны.

В отличие от Соединённых Штатов Франция не имела Департамента Национальной Безопасности, но присутствие представителей обеих разведывательных служб определённо говорило о том, что они считали Счастливчика подобной угрозой, то есть и потенциальной политической угрозой, и преступной.

Я гадала, не почерпнули ли они эту мысль от Ника.

Мы нашли Энджел ждущей нас у карусели с багажом нашего полёта.

Поскольку мы так быстро прошли таможню, большая часть пассажиров с нашего рейса все ещё стояли там с сонными глазами и ждали появления своего багажа.

Энджел управилась раньше нас, поскольку охрана аэропорта мало что ей дала.

Они разрешили ей взглянуть на записи камер видеонаблюдения из таможенной зоны, но к сожалению, записи не очень-то помогли. Энджел сказала, что камеры показали тех же двух парней, прошедших с парковки через зону выдачи багажа и обратно через таможню, мимо многочисленных проверочных пунктов, и как будто никто их не замечал. Они прошли через последний пункт таможни на виду у пяти вооружённых солдат и трёх людей, обслуживающих паспортные будки, и никто даже не моргнул.