Чёрное сердце. Часть 2. Смерти вопреки

– Старик, – склоняюсь к нему. Рвано перевожу дух после долго бега: – Зачем копаешь?

Ловлю недоуменный взгляд синих точно вечернее небо глаз.

– Как же не копать, мил человек? – тяжко выдыхает старец с безмерной усталостью. – Мне немного осталось, если смогу прокопать траншею вон… – кивает на ров соседа, – до того места, мои грехи искупятся, а мои правнуки на Земле смогут перейти на более высокий уровень бытия.

– Но ты же, – неопределенно качаю головой, – еле живой… – С минуту молчу, в полной растерянности. – Дай, – не знаю, зачем забираю лопату. Старик без поддержки опадает наземь всем телом. На лице страх и негодование.

Злюсь на себя, но копаю долбанную канаву. Мощными гребками расчищаю ров – углубляю, расширяю. Шаг за шагом, мах за махом. Изредка отбрасываю инструмент и руками выкорчевываю большие камни. Складываю наверху, но они там не успевают залежаться – другие строители их тут же уволакивают. Только освобождаю место для копания, вновь берусь за лопату. Дыхание вылетает с хрипами, тело наливается свинцом, но медленно подбираюсь к соседней яме. Ещё гребок, ещё… Перед глазами назойливо маячат тёмные и светлые пятна. Смахиваю пот, прочищаю глотку. Несколько глубоких вдохов, и опять продолжаю работу…

Забыться не позволяет образ Витки. С нежным взглядом и ласковой улыбкой. Греет душу, заставляет сердце биться чаще. Правда, вместе с этим осознанию, что когда-то наши с ней отношения точно так же, собственноручно закопал…

Уф!.. Сил нет, выжат до последней капли! Через «не могу» вылезаю из длиннющей траншеи от дома старца до рва соседа. Вручаю старичку, так и не сдвинувшемуся с места, лопату:

– Ты себя побереги, – бросаю почему-то стыдливо. Глаза старца дико вытаращены. Он озадачено водит из стороны в сторону тощей рукой с дряблой кожей и невнятно бормочет:

– Это ты… как же… это… мил человек…

Легонько хлопаю его по плечу и на заплетающихся ногах бегу прочь. К дьяволу трепетные чувства к другим! И так времени потерял, а у меня важная миссия. Куда важнее всех дел мира, Вселенной! Что уж говорить о чужих родственниках неизвестных мне смертных! Пошли они!..

Кхм… Вот только интересно, а какая у меня миссия?..

***

Несколько раз проваливаюсь в небытие, но когда выныриваю, оказывается, что ещё бегу. Как? Хрен знает… Видимо, тащит сила воли и чувство собственника – обязан заполучить, принадлежащее мне. Плевать, что не помню, что именно, главное, осознаю: оно должно быть моим!

Вырываюсь из очередного провала, сбавляю темп – опять не могу понять, куда и зачем бегу. Сливаюсь с потоком неспешно идущих людей. Их очень мало! Мало настолько – будто редкие выжившие, собирающиеся после катаклизма. Если раньше река бурлила, то теперь ручеек едва струится, робко извивается…

Движемся по невидимой дороге, но целенаправленно – вперёд. Хотя толком не знаю, где он – тот «вперёд». Просто по течению. Вроде как не один. Вроде куда-то… Недружными рядами, кто как может, но всех объединяет отчуждённость на лицах, скорбь в глазах и усталость шага.

Мыслей нуль, воронка пустоты настолько поглощает, что бездумно бреду даже не мечтая когда-нибудь остановиться. Сколько проходит времени – понятия не имею, да и какая разница? Куда спешить? Зачем?.. Безразличным взглядом осматриваюсь. Оказывается, иду по освещённому коридору, меня окружает безграничная чернота, но почти незаметно для глаз преображается в красочное столпотворение – улицу с домами по обе стороны. Точно попадаю на респектабельную и самую дорогую улицу Нью-Йорка. Пятое авеню! Высотки, магазины, бутики, рестораны.

Приободряюсь. Ускоряю шаг, даже усталость и тяжесть притупляются. Выискиваю, но сам не знаю, что. Лишь уверен, если увижу, пойму – это то, что мне нужно!

Иду… бесконечно долго. Оптимизм рассеивается. Проталкиваюсь грубее – терпение заканчивает, настроение окончательно падает. Толпа заметно сгущается. По ходу кручусь, всматриваясь в чуждые лица: отрешённые, пустые, безликие… От вереницы однообразного – кружится голова, сознание мутнеет. Опять сбавляю темп. Накатывает разочарование. Уже было сдаюсь, как вижу в самой плотной группе отдалённо-знакомый силуэт. Стройный, гибкий, изящный. Девушка ко мне спиной – тёмные волосы тяжёлыми волнами опускаются до лопаток. Поворачивается в профиль, и моё сердце учащает бит. Это она! Я её искал! Вот только… кто она?

Спешу выяснить, но девушка точно ощущая приближение, торопится прочь.

Уже не иду – бегу, девушка мне под стать – лёгкой пробежкой ловко огибает людей и скрывается в ближайшем переулке. Без аккуратности проламываюсь сквозь плотную толпу, яростно расталкивая локтями – сворачиваю за тот же угол и застываю.

Длинный коридор с сотнями однообразных металлических дверей. Брюнетка недалеко.

– Я за тобой, – едва разлепляю непослушные губы.

Девушка зазывно улыбается краем полных губ. Глядит с вызовом, игриво отступает. Движения плавны, грациозность хищника в каждом шаге. Следую за ней с некоторой опаской. Брюнетка останавливается – замираю и я. Прислоняется спиной к стене, чуть прогибается волной. С удивительной интимностью немного съезжает вниз и мучительно возбуждающе поднимается обратно. Размеренно повторяет, не сводя с меня глаз. Гипнотизирует, пленяет – словно окунаюсь в другой мир. Только сейчас замечаю, что красотка, отлепившись от стены, танцует. Соблазнительно, неспешно, умеючи, гармонично даже несмотря на обстановку и неуместность. Искусно покачивается в известном только ей ритме: медленно, очень эротично.

– Нам нужно спешить… – чуть заминаюсь, действо не на шутку завораживает.

Девушка уже ведёт себя смелее, развратней – плавно извивается, будто стриптизёрша на сцене. Её руки скользят по собственной груди, неторопливо спускаются по животику, переключаются на бёдра. Встряхиваю головой, прогоняя наваждение. Иду навстречу:

– Витка… – прокашливаюсь – голос немного охрип. Точно! Я пришёл за Ивакиной. Она мне нужна!.. Моя девочка! Глупышка.

Волна радости и возбуждения прокатывается по слабому до низменных удовольствий телу. Приближаюсь более уверено – Ивакина даже не пытается убежать. Перестаёт соблазнять. Останавливается, рассматривая пронзительно голубыми глазами – в них ни капли упрёка, лишь пылает огонёк страсти. Обвивает мою шею руками. Поднимается на цыпочки, наши лица оказываются на уровне.

– Витка, – непроизвольно смягчаю тембр. Притягиваю Ивакину за талию. – Сейчас не до игр и, уж тем более, не до секса. Нужно спешить!

Только сейчас задумываюсь: а как собираюсь нас телепортировать с Небес на Землю. Кхм, вопрос на миллион. Он улетает в никуда – Ивакина обиженно надувает губы, выскальзывает из объятий и опять прислоняется спиной к стене, чуть согнув одну ногу в колени.

Твою мать! Что значит эта игра?! Ролевухи несвоевременны, но не драться же с дурёхой или тащить за шиворот, к тому же не ведая, куда. Шумно выдыхаю:

– Знаю. Обидел тебя, но давай, потом поговорим. – Ступаю ближе, несмело касаюсь зардевшей щеки Ивакиной: – Нам пора, – настаиваю и скоротечно оглядываюсь. Вроде слежки нет. Слегка киваю на выход: – Надо уходить.

Настроение Ивакиной снова меняется. Очаровательно-милое с нежным овалом лицо озаряет лукавая улыбка. Витка манит пальчиком:

– Ко мне… – шепчет игриво, тянет за грудки к себе, томно прикрывает глаза, немного закидывает голову, явно ожидая поцелуя. Дьявольщина! Чего творит? Эта женщина – такая загадка, что чокнуться можно. Семь пятниц на неделе! По-моему, она сама не знает, чего хочет…