Черноморский призрак
Шрифт:
Полыхает уже вовсю, и дым начинает распространяться по батарейной палубе, вырываясь наверх. Наконец-то очухались. Но бороться с пожаром никто не спешит. Начинается паника. Иван выходит на палубу бака, куда огонь еще не добрался. Вокруг шум и суета. Он добавляет еще больше хаоса своими командами. Но его никто не слушает, норовя увильнуть в сторону. Лезть на батарейную палубу, откуда валит дым, желающих нет. Система «ветеранства» сыграла с французами злую шутку. Из памяти лейтенанта Буланже известно, что все опытные матросы отправились на берег, а на борту оставили одних зеленых салаг и проштрафившихся разгильдяев. Так сказать, в воспитательных целях. И им совершенно не хочется рисковать жизнью ради спасения стопушечного корыта, куда их загнали насильно, и заставляют ежедневно «стойко преодолевать все тяготы военной службы». Случился бы пожар в открытом море, где деваться некуда, и где от спасения корабля зависит твоя собственная жизнь, это другой вопрос. Но здесь, где до спасительного берега рукой подать... Ищите идиотов в другом месте!
Матросы бросаются к
Ветер усиливается. «Наполеон» стоит на якоре по линии ветра, и огонь быстро распространяется по батарейной палубе в сторону кормы. Открытые пушечные порты обеспечивают эффект дымовой трубы с хорошей тягой. Спасти корабль уже невозможно.
На верхней палубе становится жарко, но дым относит в сторону кормы. Иван с Гансом внимательно осматриваются. С подветренной стороны стоит большая группа кораблей. Иван решает дополнить намеченный план.
– Ганс, как ты смотришь на то, чтобы сделать еще кое-что?
– Ваня, что ты задумал? Задание выполнено, этот корабль уже не спасти. Надо срочно уходить.
– Подожди пару минут. Смотри, сзади нас по ветру стоит множество кораблей. Если мы сейчас расклепаем якорь-цепь, то ветром «Наполеон» обязательно на кого-то навалит. Корабли сцепятся рангоутом, и быстро отпихнуть «Наполеон» не получится. А там пожар распространится и на второй корабль.
– Идея интересная. А как ты хочешь расклепать якорь-цепь?
– Просто отдам стопор. Вот он, рядом. Ветер усилился, цепь начнет вытравливаться с большой скоростью, и может вырвать жвако-галс. Гарантии нет, что вырвет, но ведь попробовать можно.
– Давай! А я подстрахую, если кто помешать захочет.
Иван начинает отдавать стопор, а Ганс контролирует ситуацию, готовый пустить в ход станнер. Но на бак никто не смотрит, все заняты своим спасением. Тем более, палуба окутана дымом. Стопор отдан, и цепь начинает уходить за борт, все увеличивая скорость. Сильный ветер давит на корпус корабля и сносит его назад. Наконец сильный рывок, и конец якорной цепи, взмахнув над палубой, исчезает в воде. «Наполеон» начинает дрейфовать по ветру в сторону стоящих на рейде кораблей. Его корпус немного разворачивается, и ветер врывается в открытые орудийные порты, еще более усиливая пожар. Вот теперь можно уходить. Тем более, огонь уже добрался до палубы бака, и здесь становится небезопасно.
– Ганс, готово! Забирай меня.
– Принято! Добро пожаловать на борт! С выполнением первого задания!
Ваня возвращается в АДМ, а лейтенант Луи Буланже — в свое тело. Чтобы сразу же получить летальный импульс станнера. Пардон, месье Буланже. Но никто не звал Вас и ваших людей сюда. Ничего личного. «Ля гер ком а ля гер», как любят говорить в вашей прекрасной Франции.
АДМ набирает высоту порядка сотни метров и Ганс ведет запись происходящего, обеспечив удобный ракурс съемки. «Наполеон» с вырывающимся из орудийных портов пламенем медленно дрейфует по ветру и наваливается на стоящий на якоре следом за ним линейный корабль «Шарлемань». Если бы на «Шарлемань» сразу расклепали якорь-цепь, пожертвовав якорем, то у корабля был шанс избежать навала и спастись. Но там по непонятной причине упустили момент, а когда спохватились, было уже поздно. При навале рангоут «Наполеона» зацепился за рангоут «Шарлемань», снасти перепутались, и расцепить корабли достаточно быстро оказалось невозможно. Но это и некому было делать. Уровень подготовки матросов, оставленных на борту «Шарлемань», недалеко ушел от тех, кто был на «Наполеоне». На корабле возникла паника, и каждый думал лишь о том, как побыстрее добраться до близкого берега. Немногочисленные офицеры не смогли исправить ситуацию. Вскоре загорелся и «Шарлемань». Но его якорная цепь выдержала, дрейф «Наполеона» прекратился, и это дало возможность другим кораблям, находившимся поблизости, вовремя покинуть опасную зону.
Через какое-то время все пришло к логическому завершению. Огонь все же добрался до крюйт-камеры «Наполеона», и он взлетел на воздух. Взрыв также повредил «Шарлемань», вызвав сильную течь. Вскоре пламя, освещающее бухту, погасло. А на поверхности воды в этом месте остались лишь многочисленные деревянные обломки.
Снова ночная тьма окутала Золотой Рог. Сделав круг над рейдом, и уточнив численность и тип кораблей противника, АДМ набрал высоту и лег на курс к Одессе. Операция прошла успешно. Противник лишился двух мощных кораблей, которые могли представлять серьезную угрозу Черноморскому флоту. Конечно, это не предотвратит вступление Англии и Франции в войну. И данный инцидент вряд ли расценят, как диверсию. Скорее всего, спишут на разгильдяйство и низкий уровень подготовки команд. Но это тоже наш вклад в победу в Крымской войне. Если удастся вывести из строя еще ряд паровых кораблей, то это резко ослабит возможности противника, и он уже не будет действовать так нагло, как в моей истории. А пока... Празднуйте дальше, господа! Войны ведь для вас нет! Это Османская Империя воюет. А вы здесь так, для мебели. Для поддержания османского духа, который в последнее время сильно упал, и для бряцания оружием, чтобы пугать русских варваров. Так что, с Рождеством!
Глава 9
Враги явные и
тайныеНаступило затишье. Во всяком случае, в Одессе. Турецкая армия находилась далеко, боевые действия велись на берегах Дуная в Валахии, турецкий флот не рисковал выходить из Босфора, поэтому непосредственной угрозы городу не было, и он жил прежней жизнью, В верхах многие до сих пор не хотели верить, что Англия и Франция открыто вмешаются в войну на стороне Турции. Даже когда английская и французская эскадры прошли через Босфор, дабы «воспрепятствовать всем дальнейшим покушениям русского флота против турецких владений и турецкого флага», как было объявлено официально. и направились к Синопу, многими это воспринималось, всего лишь как попытка оказать давление на Россию и заставить ее отказаться от своих требований.
Поначалу так оно и выглядело. Англичане оказались настолько любезны, что даже отправили один пароход к Севастополю сообщить о входе английского и французского флота в Черное море. Но это для соблюдения приличий. На деле же командующий английской эскадрой адмирал Дандас хотел провести разведку подходов к Севастополю и оценить его береговую оборону. И это англичанам удалось. Английский пароход в тумане подошел к Севастополю, и его появление оказалось для русских полной неожиданностью. Но увиденное англичанам не понравилось. Они пришли к выводу, что прорыв в Севастопольскую бухту невозможен. Выполнив свою миссию, пароход беспрепятственно ушел, доставив своему командующему ценную информацию. На этом активные действия англичан и французов временно прекратились, и их корабли снова ушли в Босфор, покинув Черное море.
В первой половине января сохранялась неопределенность. Если на суше велись бои и русская армия действовала успешно, то вот на море царило затишье. Турецкий флот не выходил из Босфора, а русский отстаивался в Севастополе, проводя эпизодические рейды силами пароходофрегатов. Нахимов и Корнилов лично убедились в возможностях паровых кораблей, поэтому старались задействовать их по максимуму. Но плохая зимняя погода не благоприятствовала частым выходам из Севастополя, поэтому большую часть времени Черное море вблизи турецкого побережья оставалось пустынным. Что подтвердил Ганс, регулярно вылетая на разведку.
Они с Ванькой уже спелись, и сами предлагали начать активные действия по принуждению к миру всех супостатов. Но если Ганс рассуждал логически, исходя из сложившейся ситуации, то вот Ванька как с цепи сорвался. Его первое боевое задание произвело на его мировоззрение больше, чем все предыдущие годы жизни. Если раньше это был типичный русский обыватель, хоть и не преклонявшийся слепо перед Европой, но искренне считавший ее очагом цивилизации и оплотом свободы в отличие от России с ее крепостным правом, то оказавшись в теле Луи Буланже, лейтенанта французского флота, самого настоящего цивилизованного свободного европейца, и окунувшись в его память... Правду говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Иван неожиданно для себя понял, что этот француз совершенно искренне считает всех русских варварами, которые должны знать свое место. И максимум, на что они могут рассчитывать, это быть в услужении цивилизованной Европы. И таких, как этот Луи Буланже, подавляющее большинство! Ладно бы, он сам происходил из родовитой аристократии. Тогда это хоть как-то можно было бы понять. Аристократический снобизм во всех странах одинаков. Так нет же! Обычное третье сословие! Его папаша, чудом уцелевший во время «героического» драпа из Москвы вместе со своим императором, был уверен, что Россия победила Великую армию исключительно благодаря своему азиатскому коварству и небывалой жестокости по отношению к противнику, действуя так, как ни одно цивилизованное европейское государство себе не позволит. Поэтому лейтенант Буланже горел желанием воздать проклятым московитам по заслугам за разгром Франции и ее последующее унижение. В общем, «перезагрузка системы» с переоценкой ценностей прошла у Ваньки практически мгновенно. И теперь можно было не опасаться различных рефлексий с его стороны. Но вступать нам в игру было еще рано, нельзя спугнуть англичан и французов. Поэтому Ганс и Ванька по ночам регулярно летали на разведку, обследуя как турецкое побережье, так и ситуацию в Константинополе, но никаких пакостей супостатам больше не делали.
Пока все было тихо. Англичане и французы после своего демарша в Черном море стояли в бухте Золотой Рог и никаких активных действий не предпринимали. Правда, наша разведгруппа в Константинополе работала успешно, поставляя ценную информацию. Удалось выяснить, что у французов разразился страшный скандал после потери двух самых мощных паровых кораблей. Нужны были крайние, и их быстро нашли. После разбирательства, пришедшего к выводу, что пожар на «Наполеоне» - следствие небрежного обращения с огнем, а последующий за этим навал горящего «Наполеона» на «Шарлемань» - вопиющая безответственность оставшегося на борту старшего офицера, не предпринявшего никаких мер для скорейшего выхода корабля из опасной зоны, всю вину решили свалить на погибших. Поскольку старший офицер «Шарлемань» до последнего оставался на своем посту и среди спасшихся его не обнаружили. Поначалу попытались наехать на командиров «Наполеона» и «Шарлемань», праздновавших Рождество на берегу. Но у них оказались высокие покровители, поэтому обоих тихонько отправили во Францию от греха подальше. Командующий французской эскадрой адмирал Гамелен хоть и получил свою долю императорского неудовольствия, но в общем легко отделался, сохранив свою должность. В общем, все было в духе лучших традиций. Виновными сделали тех, кто не мог сказать ни слова в свою защиту. Неожиданным побочным эффектом данного инцидента стало усиление пренебрежения к французам со стороны англичан, видевших все от начала до конца. Французы платили англичанам тем же. Но сыграет ли этот факт в дальнейшем, пока неясно.