Черноморский призрак

– Не сумлевайтесь, Ваше благородие. Быстро бы сбежали. Одного-двух бы приколол, а там и оружием и одежкой нужной разжились.

– Ну, ты даешь! А как же абреки железку не нашли?

– Так они искали там, где привыкли. Где обычно прячут. Мой батя в балагане на ярмарках выступал и фокусы разные показывал. Так вот он говорил, что нужно внимание публики отвлечь. Чтобы все смотрели туда, куда тебе надобно. Вот и меня кое-чему научил...

Вот это ценный «улов»! Такие кадры грех упускать. Если захотят остаться у меня, то по прибытию в Одессу найду способ не возвращать их в полк. Ничего, российская армия не обеднеет из-за потери трех нижних чинов. Зато у меня от них будет гораздо больше пользы.

Вскоре «Лебедь» вспенил воду винтами и лег на курс, ведущий в Одессу. Позади разгорался костер на воде. Пламя быстро охватило деревянный корпус фелюги и столб черного дыма вытянулся по ветру. Вести на буксире почти через все Черное море турецкую посудину, к тому же сильно пострадавшую при обстреле, я счел излишним. У меня на борту гораздо более ценные трофеи — освобожденные из турецкого рабства российские подданные в количестве пятидесяти шести душ. Эта новость быстро разлетится по Одессе и всей Бессарабии. А вскоре достигнет Севастополя, Москвы и Санкт-Петербурга. И пусть потом хоть одна гнида что-нибудь вякнет в адрес наглого выскочки Юрия Давыдова. Который только и делает, что путается под ногами, и мешает нашим адмиралам воевать, «как положено».

Глава 2

Нарушение графика

Обратный путь до Одессы прошел без приключений. Ни наши, ни турецкие военные корабли не встретились, поэтому можно было надеяться, что в Севастополе о наших художествах еще не знают. Правда, в этом была заслуга Ганса, который вовремя обнаруживал находящиеся вокруг цели, и это позволяло избежать ненужных встреч. А то, не хотелось бы начинать Крымскую войну с грызни с флотским начальством. Которое может загореться желанием прибрать к рукам такую цацку, как «Лебедь». Обломается, конечно. Но портить с ним отношения на пустом месте все же не стоит. Поэтому, так никого и не встретив по дороге, ранним августовским утром мы пришли на рейд Одессы.

С первого взгляда казалось, что здесь ничего не изменилось. Все также мимо шастали многочисленные рыбачьи шаланды, все также суетились портовые грузчики на причалах, разгружая и выгружая «дубки» - местные грузовые парусники. Но кое-что вносило диссонанс в привычную картину одесского порта. На рейде находился пароходофрегат Черноморского флота «Громоносец», которого здесь «по графику» быть не должно. А у причала стоял коммерческий пароход «Скадовск», который удалось хорошо рассмотреть сразу же, как прошли Карантинный мол. Пароход имел свежие повреждения. И вот это наводило на нехорошие мысли. Не укрылось это и от остальных членов экипажа. Старший помощник Обручев, внимательно рассмотревший «Скадовск», изрек.

– Похоже, началось. Такие повреждения характерны при обстреле картечью с дальней дистанции. А в кожух колеса, похоже, ядром прилетело. Как он еще до Одессы добрался.

– Думаете, турки напали, Федор Федорович?

– Так больше некому, Юрий Александрович. Не наши же сами свой пароход обстреляли. Мне вот другое непонятно. Что здесь «Громоносец» делает?Столько времени севастопольское начальство Одессой не интересовалось, а тут вдруг вспомнило о нас?

– Так может решили местные закрома тряхнуть? В Одессе большие запасы собраны.

– Один пароходофрегат много не возьмет. Смысла его посылать для такого дела нет. Разве только здесь большой конвой «купцов» соберут, а «Громоносец» их на переходе охранять будет... Ладно, что гадать. Все равно скоро узнаем...

Новости узнали от прибывших на борт портовых чиновников. Которые немало удивились резко увеличившемуся числу пассажиров «Лебедя». Такого здесь еще не было, чтобы коммерческий пароход захватил корабль турецких работорговцев и освободил невольников. Но когда первые восторги улеглись и послали за представителями городской управы, чтобы те занялись спасенными, рассказали о последних событиях.

В истории моего прежнего мира положение «ни мира, ни войны» длилось довольно долго — все лето и начало осени. Ни Российская, ни Османская Империи предварительных планов предстоящей кампании не имели. Россия, по большому счету, всерьез воевать не собиралась. В Петербурге предполагали, что все обойдется демонстрацией военной силы, поэтому после ввода войск в Молдавию и Валахию никаких активных действий не предпринимали. Турция же была не готова к войне, и в спешном порядке проводила стратегическое развертывание своей армии, которое было закончено только к концу сентября 1853 года. Основные силы турецких войск под командованием Омер-паши, порядка ста сорока трех тысяч человек, находились на Дунайском направлении. На Кавказе же находился меньший военный контингент, порядка ста тысяч, под командованием Абди-паши. Но до поры, до времени все было тихо. До тех пор, пока в конце сентября турецкий султан Абдул-Меджид, надеющийся руками западных союзников если не разгромить, то как следует потрепать Россию, в ультимативной форме потребовал вывода российских войск из Придунайских княжеств в течение пятнадцати дней. Что, естественно, Николай Павлович делать не собирался. Видя это, даже не подождав срока окончания ультиматума, султан объявил войну России. Однако, Россия ответила аналогичным заявлением лишь спустя две недели. Почему Николай тянул так долго, оставалось загадкой. Возможно, до последнего надеялся решить вопрос дипломатическими методами, подкрепленными демонстрацией силы. И лишь после обстрела турками в начале октября наших передовых пикетов и пароходов «Прут» и «Ординарец» на Дунае, проходящих мимо крепости Исакчи, понял, что избежать «горячей фазы» не удастся. С этого момента фактически и началась Крымская война, которую господа «просвещенные» европейцы позже назовут Восточной.

Когда мы выходили в свой первый пробный рейд в Черное море в конце августа, я думал, что как минимум месяц, а то и полтора у нас есть до тех пор, пока война будет объявлена официально. Однако, что-то явно пошло не так. И события в этом мире «выбились из графика». Что и подтвердили портовые власти.

Началось с того, что пароход «Скадовск» был зафрахтован Военным ведомством для доставки партии продовольствия и боеприпасов в Сухум-Кале для нужд тамошнего гарнизона. Поначалу ничто не предвещало беды. «Скадовск» вышел из Одессы, полностью загруженный, и отправился к берегам Кавказа. Но возле устья реки Шахе старший механик попросил разрешения остановить машину на несколько часов для проведения каких-то ремонтных работ. Ничего необычного в такой просьбе не было, и «Скадовск» продолжил путь под парусами. Если бы не это, то возможно им бы и не заинтересовался турецкий корвет, появившийся вскоре по закону подлости. Убедившись, что перед ними не военный пароходофрегат, а коммерческий пароход, не имеющий вооружения, да к тому же идущий под парусами (то есть машина не готова), турки сочли данный факт подарком Аллаха, который просто грех упускать. И попытались наложить лапу на трофей. Но капитан «Скадовска» не сомневался в намерениях турок, поэтому дав волшебный пендель старшему механику, убедил его как можно скорее ввести машину в действие. Поскольку понимал, что под парусами пузатому коммерческому пароходу с гребными колесами, сильно тормозившими движение, от быстроходного военного корвета не уйти. В итоге, когда между противниками оставалось около полумили, «Скадовск» все же смог дать полный ход машиной, развернувшись и выдерживая курс строго против ветра, максимально используя свое единственное преимущество. Чем тут же поставил своего преследователя в крайне неудобное положение. Идти строго против ветра парусный корвет не мог, а попытка взять круто к ветру в бейдевинд успеха не имела. Дистанция стала увеличиваться. Понимая, что добыча, которую уже считали своей, ускользает, турки открыли беглый огонь ядрами и картечью, Впрочем, результаты оказались весьма скромные. Попадания картечи на такой дистанции не наносили существенных повреждений, а ядра вообще не попадали в цель. За исключением одного, угодившего все-таки в кожух правого гребного колеса. Но само колесо не пострадало, что позволило «Скадовску» сохранить ход и выйти из-под обстрела, разорвав дистанцию. А когда на горизонте появились привлеченные канонадой русские фрегаты «Кагул» и «Флора», турки сочли за благо развернуться и удрать, пока не поймали. «Скадовск» сообщил о нападении, после чего вернулся в Одессу, поскольку идти в одиночку в Сухум-Кале было уже не безопасно. Произошло это вчера вечером. А за сутки перед этим в Одессе появился пароходофрегат «Громоносец». Как оказалось, командование Черноморского флота в Севастополе все же не забыло о коммерческом порту в Одессе. И в свете предстоящей военной кампании собиралось проинспектировать его на предмет возможности использования в своих целях. Как самого порта, так и того, что в нем находится.

Вполне ожидаемо. Плохо только то, что прибыл по нашу душу не кто-нибудь, а сам начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Корнилов. Умного человека, будущего руководителя обороны Севастополя, настоящего профессионала и патриота России (в отличие от некоторых), посылать лесом как-то неудобно. Поэтому придется проявить максимум дипломатических усилий, чтобы Корнилов, исходя из лучших побуждений, в порыве служебного рвения не обломал мне дальнейшие планы. Попробовать открыть ему часть правды? Хотя бы основные моменты, которые в любом случае произойдут, даже если даты сместятся. Причем такое, к чему можно прийти либо в результате логических рассуждений, либо обладая инсайдерской информацией. В конце концов, может быть у буржуя Юрия Давыдова своя коммерческая агентура во Франции, где он довольно долго ошивался пару лет назад? Вполне может. Вот на этом и сыграем. Да и... Хотелось бы уберечь Корнилова от смертельного ранения на Малаховом кургане. Не факт, что он сможет уцелеть в ходе войны. На переднем крае обороны Севастополя везде опасно. Но по крайней мере лезть туда, где твое присутствие совершенно не требуется, лучше не надо. Как бы еще Нахимова и Истомина в этом убедить. Что их главная задача заключается в разгроме врага, а не в проявлении личной храбрости под огнем неприятеля. Причем иногда совершенно ненужной и граничащей с безрассудством, как у Нахимова. Увы, не поймут-с. Время сейчас такое. Но по крайней мере, попытаюсь.

Закончив формальности, и отдав нужные распоряжения, уже собирался сойти на берег для нанесения визита командиру порта, как неожиданно на борт прибыл Игнатов. И по виду нашего начальника службы безопасности сразу стало ясно — что-то случилось...

После нашего эпического прорыва через Босфор и прибытия в Одессу, своих друзей по институту — юных гениев Пашку Серебрякова и Ваньку Петрова, я сразу же убрал с парохода от греха подальше, поселив их в городе в неприметном особняке под надежной охраной. Причем так, чтобы это не бросалось в глаза. Раз эти умники умудрились открыть радиосвязь и слепить из подручных средств действующую радиостанцию раньше «положенного» времени, то пусть и дальше занимаются наукой на благо Российской Империи и их работодателя господина Давыдова. А финансирование в требуемом объеме я им обеспечу. Заодно проинструктировал охрану из своих «спецназеров» - бдить в оба. Работе юных дарований не мешать, но следить за окружающей обстановкой, фиксировать все попытки войти с ними в контакт и немедленно выяснять максимум информации об этих лицах. В случае же каких-либо нехороших активных поползновений с их стороны брать за шкирку супостатов и вытряхивать до донышка, не оставляя следов и свидетелей. До последнего времени все было тихо. Пашка и Ванька творили на благо науки, в меру допустимого предавались радостям жизни в свободное время, не переходя границы разумного, никто из посторонних ими не интересовался. Мои действия по нейтрализации Чумака и его банды тоже никак не повлияли на ситуацию, и мне показалось, что пронесет. Важное научное открытие удалось сохранить в тайне, а что там двое недавно появившихся в Одессе обывателей творят, никого не касается. Но так продолжалось только до тех пор, пока «Лебедь» не вышел в море. И я на нем, утратив возможность контроля. Буквально на следующий день с Пашкой и Ванькой на улице совершенно «случайно» (как потом выяснили, намеренно) пересеклись две барышни. Завязалось знакомство. Эти два павлина и распушили хвосты. Поскольку приказа мешать им не было, охрана только наблюдала. Компания организовала вечеринку, прекрасно проведя время в особняке до утра. А потом Пашка с Ванькой получили предложение нанести ответный визит. Вот здесь уже старший группы охраны решил не рисковать, запретил героям-любовникам развлекаться на чужой территории и уведомил Игнатова, запросив дальнейшие инструкции. Увы, не помогло. Два балбеса сумели обмануть охрану и улизнуть. Правда, охрана услышала шум на улице, но было уже поздно. Ваньку нашли в бессознательном состоянии с ножевым ранением и следами от удара тупым предметом по голове, а Пашка исчез. Раненого быстро доставили в больницу, но доктора говорят, что надежды нет. Сходили на блядки, идиоты...

Выслушав доклад, я только скрипнул зубами в тихом бешенстве. Не уберег... Слишком сильно расслабился и упустил контроль над ситуацией. Готов держать пари на что угодно, это не банальное ограбление. Ребят пасли. А барышни — обычная наживка, на которую клюнули два изголодавшихся балбеса...

– Когда это произошло, Павел Артемьевич?

– Вчера вечером. Шум услышали без четверти девять, уже было темно.

– Кто еще об этом знает?

– Многие. Полиция приезжала. Но там уверены, что это обычные налетчики. Соседи знают. Тоже шум услышали. Но видели только удаляющееся ландо с поднятым верхом.