Черновая работа
Шрифт:
— Воги, — проорал Ермолов, понимая, что противник скатился куда-нибудь за скат местности и пулей его уже не взять. Неровностей, за которыми можно было укрыться, хватало с избытком. «Уйдут, уйдут ведь, гады! — мелькнула в голове мысль. — Быстрее, пока не поздно, надо попытаться их перехватить, остановить, а потом, глядишь, и группа подтянется», — он пригнулся и бросился вверх по склону в направлении уходящих бандитов. Чуть пробежав, Николай свернул влево. Еще немного, и противник откроется, подставив свои спины, еще чуть-чуть, но позади бойцы группы всё ещё продолжали стрелять.
«Черт, черт, черт, что же они делают, где этот долбанный командир? Пора прекратить огонь. Они же расстреляют весь боекомплект. Полбеды, если «чехов» только пятеро, а если больше? И кто знает, что ещё готовит нам сегодняшний день», — Ермолов замедлил шаг. «Каких-то десять — пятнадцать метров, и вот он, противник,
Ай-Валид любил вставать поздно. Даже утренние призывы муэдзинов не могли вырвать его из ласковых объятий морфея. Но сейчас он был на войне и не мог себе позволить подобной роскоши. Тем более сегодня, когда с утра он отправлял двадцать пять своих моджахедов на отдых. Уже давно наступила осень и, хотя пока ещё стояла по — летнему тёплая погода, стоило подумать о предстоящей зимовке. Его воины должны были разойтись по селениям, чтобы весной вернуться в отряд здоровыми, полными сил для предстоящих сражений. Разделив моджахедов на группки по пять человек и проводив их до выхода с базы, Ай-Валид сладко потянулся, вдохнул всей грудью свежий утренний воздух и направился в свою палатку. Укрытая со всех сторон ветвями кустарника шестиместная палатка была наполовину врыта в землю. На полу застелены туристические коврики, на двух небольших топчанах расстелены тонкие матрасы. В углу на небольшом столике портативный телевизор от батареек, там же небольшой радиоприемник. Обычно на одном из топчанов спала одна из двух таскаемых им повсюду наложниц, сейчас же на нем дрых безногий немец — Шайтан, как его уже давно называли все мало-мальски знакомые с ним моджахеды. Шайтан или по — другому Вольф Краузе со своими людьми, (в обшей сложности семь человек), находился на базе уже четвёртую неделю. И всё время сюда потоками прибывали и убывали желающие обучаться подрывному делу. А дело своё Краузе знал. Он обучал так мастерски, что уже после первых десяти дней обучения из новобранцев получались классные подрывники. Они могли буквально всё, от выплавки тола из неразорвавшегося снаряда, до постановки радиоуправляемого фугаса. Такие специалисты как Вольф ценились на вес золота. Ай-Валид постоял некоторое время у входа, наблюдая за тихо посапывающим немцем, а затем всё же уступил своей лени и, улегшись на топчан, закрыл глаза. Сон пришёл моментально, что бы уже через минуту быть прерванным треском автоматных очередей и громким рявканьем подствольных гранатомётов.
Ай-Валид вскочил на ноги и, схватив приставленный к столу автомат, кинулся к выходу. Навстречу уже бежали два здоровяка — телохранителя — носильщики безногого Шайтана. Ай-Валиду даже не потребовалось вслушиваться в звуки доносившегося боя, чтобы понять — огонь велся по его только что ушедшим с базы моджахедам. Отсюда и до скрытого от глаза поля боя было не многим больше трёхсот метров. Если русские пойдут по следам, они тут же обнаружат раскинувшуюся на склоне базу. И что из того, что в группе русских не больше пятнадцати человек? Встретив сопротивление, они отойдут и наведут артиллерию или вызовут авиацию. А пришедшая подмога пойдёт по следам уходящих моджахедов. Ай-Валид не боялся преследования. В любой момент его люди могли рассыпаться в разные стороны и к месту сбора добраться по одному, по два человека. Но Краузе… Краузе не сможет уйти, не оставляя за собой следов. Кроме него самого его люди должны были нести ещё и дорогостоящее оборудование. Ай-Валид понял, что он должен что-то предпринять. Он вынул из разгрузки рацию и, включив, нажал кнопку передатчика. В этот момент стрельба стихла.
— Салах, доложи, что там у тебя?
— Араб, у нас всё нормально. Одна из наших групп напоролась на русских, Абубакара зацепило в руку, слегка. Уже перебинтовали. Русские отстали. Мы сошлись вместе, выставили заслон и теперь уходим.
— Салах, слушай меня внимательно. Вы не должны никуда уходить. Вы должны связать русских боем, обеспечив отход и эвакуацию базы. Если русские перехватят нашего гостя, я сам спущу с вас шкуру! — рыкнул Ай-Валид, умолчав о том, что если с Шайтаном что-либо случится, он станет первым, с кого спустят шкуру. И сделает это сам Басаев. Говорят, он очень ценит голову Вольфа Краузе, ценит гораздо больше, чем голову любого, даже такого авторитетного полевого командира как Ай-Валид. Нарываться на гнев Басаева Ай-Валиду хотелось меньше всего. — Два часа, Салах, слышишь, два часа?!
— Хорошо, как скажешь! — в голосе Салаха, уже настроившегося на мирный отдых в родном селении, прозвучала жестокая покорность
судьбе. Он остановил идущую вниз по склону группу и отдал команду возвращаться. Теперь, если русские надумают пройтись по их следам вспять, ведомые Салахом воины ударят им в спину, а если пойдут следом, то их будет ждать хорошо организованная засада. Главное — прижаться к русским как можно ближе и не дать им возможность применить артиллерию.На месте ушедшего противника остались лишь следы, пара выроненных автоматных магазинов, три пакета с продуктами и коробка с бутылками физиологического раствора. Как и предполагал Ермолов, противник ушел вверх — в сторону дороги. Досада от несделанного выросла еще больше, когда старшина сосчитал шаги, которые осталось проделать ему, чтобы выйти в спину бегущему противнику — девять. Всего каких-то девять шагов — и вот он, результат, вот она, цель, точнее одна из тех целей, ради которых ползает, ходит, подрывается на минах и подставляется под пули разведчик спецназа. Бандит должен быть уничтожен. Это — непреложная истина, не терпящая никаких компромиссов.
— Алик, надо осмотреть следы, и если они никуда не сворачивают, то уходить влево в обход, перейти дорогу и попробовать перехватить противника. — У Ермолова ещё оставалась надежда догнать уходящих бандитов.
— Нечего никуда ходить, пойдем, как шли, — отрезал лейтенант, всем своим видом давая понять, что решения своего он менять не собирается.
— Ты предлагаешь выходить своим следом? Там открытая местность, куда мы попрёмся?! — старшина попытался образумить упершегося рогом лейтенанта. — Там заслон поставить — нечего делать. Нам надо забрать влево и на дорогу выходить лесом.
— Отставить. Всё. Я сказал, уходим, — жестко отрезал Шахмедзянов, давая понять, что разговор окончен. Николай плюнул и спорить больше не стал.
Группа медленно доползла к окраине леса. Идти вперед на открытую местность, даже не досмотрев следов отступившего противника, Ермолов не мог и показав остальной группе «оставаться на месте» со своей тройкой свернул влево. Как он и предполагал, основная часть следов уходила вверх к дороге, но что это? Внимательно присмотревшись, Николай заметил, что два следа ведут в обратную сторону. Они отделялись в зарослях орешника и уходили в овраг. «Кто это и зачем они возвращаются? Да и вообще, откуда здесь в такую рань могла взяться банда? Не значит ли это, что неподалёку база? Может, есть смысл пойти по этим следам, тихо, аккуратно разведать одной троечкой, а уже потом подтянуть всю группу и ударить?! Стопроцентно там база. Недаром нас сюда гнали. Была информация, была. Ладно, сейчас поговорю с Аликом, он командир, пусть решает».
Недовольный лейтенант поджидал их у кромки деревьев.
— Какого хрена поперлись?! — чуть ли не проорал он, глядя на приближающийся головняк. — Я же сказал, никуда не сворачиваем.
— Тропу смотрел, — спокойно возразил ему старшина. — Пара человек ушли обратным ходом, возможно, есть смысл пройти по их следам. Здесь выползать чревато по любому, видишь, что впереди? Голое поле…
— Я сказал вперёд, значит вперед, — грубо перебил Ермолова закусивший удила лейтенант. Спорить было бессмысленно.
«Плевать, вылезем на засаду, так вылезем, надо было только тебя, командор, в головняк поставить»! — мысленно выругался Николай и решительно двинулся вверх по склону. Вслед за ним на опушку стала выходить растянувшаяся на несколько десятков метров группа. Ермолов шёл медленно, пристально вглядываясь в контуры выступающих из леса кустов, густо усыпавших находившуюся от него слева южную окраину опушки. Противник не мог не оставить заслона, весь боевой опыт Ермолова даже не говорил, а кричал об этом. Николай отчётливо представил ждущую впереди засаду и лишь устало качнул головой. Стоит только всей группе вытянуться на поляну, их встретит поток летящих пуль. Но Николай был до странности спокоен, с обречённой уверенностью в неизбежном, приближаясь к возвышающейся впереди дорожной насыпи.
Показавшееся за срезом дороги бородатое лицо не вызвало у Николая удивления. Нечто подобное, но в ещё худшем варианте, он и ожидал.
— Ложись! — крикнул он, и почти автоматически приняв единственно правильное решение, стал уходить вправо, одновременно забирая вверх по склону, ближе к дороге. Продолжая бежать, старшина оглянулся: группа рассыпалась в разные стороны, шедшие сзади откатывались за спасительную стену леса. На поляне оставались только часть центра группы и головная тройка. Раздались выстрелы. Пулемётная очередь, выбивая фонтаны земли, потянулась к бегущим. Вначале упавший на спасительную землю Рогозов теперь поднялся и, пригнувшись, бежал в сторону небольшого, поросшего кустарником, бугра.