Черноводье

Окинув взглядом наш последний рубеж обороны, я увидел четыре мощных, длинноствольный крепостных ружья, что лежали между зубцами. Тут и там в беспорядке валялись мешочки с пулями и порохом, а значит вести огонь отсюда можно было бы довольно долго.

— Ребята, у кого есть скиллы, берите ружья, палите вниз! — сказал я, обращаясь к тем из егерей, кто сел на каменные плиты у входа, не в силах сдерживать нежить. — Проредите их там!

Минуту спустя массивные ружья грянули так, что от их грома едва не зашаталась башня. Однако поток мертвецов, прущих по лестнице наверх, не ослабевал. Никакие чудесные способности, дарованные Грановским, не смогли бы превратить огромное фитильное ружье в пулемет, а тут без пулемета делать было нечего.

Тяжелые пули разнесли на куски несколько мертвецов внизу, но их место тут же заняли новые. Воспользовавшись тем, что дверь теперь обороняло меньше людей, орда мертвых пошла в атаку, едва не выплеснувшись на башенную площадку. Мне пришлось вернуться в строй и рубить, рубить, рубить, стараясь забыть о том, что мускулы не железные и им нужен отдых.

Однако отдых, все же, был необходим. Несколько минут непрерывной отчаянной рубки привели к тому, что какое-то время спустя я просто свалился на пол, и сил хватило лишь на то, чтобы отползти назад и не мешаться под ногами у одного из парней, занявших мое место в строю.

Я тяжело глотал саднящим от пороховой копоти горлом воздух, словно превратившийся в густую серую массу. Меня охватило отчаяние, такое же густое и серое. Все было зря. И мое появление здесь, и встреча с Олегом, и героизм солдат Морионе, и даже явившийся здесь невесть откуда сводный отряд орденцев и крюстерцев.

Бог весть, по какой причине они вдруг заключили мир — я этого уже, видимо, никогда не узнаю. Все. Game over.

Пальцы сжали цевье крикета с такой силой, что едва не переломили его пополам. Как же это было обидно — собрать все возможные силы и все равно проиграть. Неужели, это потому что на самом деле прав Ник, а я все это время ошибался? Что ж, похоже, я скоро узнаю окончательный ответ на этот вопрос. Осталось всего ничего — только умереть.

Но времени на отдых было совсем немного, а на отчаяние его не было вовсе. Всего минуту-другую спустя один из солдат Морионе, вышел из строя с бледным лицом, зажимая пальцами рваную рану на ноге и шипя от боли. Он сделал пару ковыляющих шагов и рухнул на каменную крошку, стараясь перевязать рану какой-то тряпкой, вынутой из кармана.

Секунду спустя он вскрикнул, но не от боли, как я сперва подумал, а от удивления и отчаяния.

— Ох ты ж, жопа мученика Буксы! — выдохнул он, осеняя себя священным знаком. — Это же та тварь, что мы в море видели!

Я на секунду обернулся. Над черными верхушками деревьев, медленно взмахивая огромными крыльями, летел дракон с голубоватой чешуей.

— Вот теперь точно все, — пробормотал солдат, дрожа и вжимаясь в холодный камень.

Я устало улыбнулся, привалившись к холодной стене. Кажется, я один знал, что это не конец.

Дракон камнем рухнул куда-то в лес. От его броска несколько деревьев накренились, выворотив из земли огромные корни. В течение нескольких секунд он отчаянно молотил по земле лапами и хвостом, выбрасывал то в одну, то в другую сторону хищную пасть, словно кошка в охоте за ловкой мышью. Затем он прижал голову к земле, похоже, ухватив свою добычу.

В этот момент ряды мертвых дрогнули. Яростно бросавшиеся на нас твари на лестнице застыли, словно пораженные электрошоком. Опустошенный предшествующей схваткой, я бросился рубить головы мертвецов, заполонивших лестницу, одну за другой, а они лишь спокойно стояли, тупо глядя перед собой невидящими глазами.

Эпилог

Прошло еще около часа, прежде чем все мертвое воинство в пределах Кернадала частью разбежалось, частью было уничтожено. Последний мертвец забился под лестницу возле арсенала и испуганно зыркал оттуда остекленевшими глазами, пока Морионе не разрядил в него мушкет.

Все это время за стенами слышалась пальба, конский топот и отчаянные крики: прибывший нам на выручку отряд добивал ту нежить, что оставалась снаружи. Мы же, покончив с врагами внутри крепости, просто повалились на землю, кого где застала такая возможность. Вика, к примеру, просто лежала на спине, раскинув руки и хватая воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Я сел на холодную землю в двух шагах от нее и уставился куда-то в сторону ворот невидящим взглядом. Очертания предметов дробились и расплывались перед глазами, а руки словно весили по сто кило каждая, и потому я просто положил их на колени, не пытаясь сдвинуть с места, и смотрел как на них медленно опускаются редкие снежинки. Снег пошел сразу же, как только мы закончили с мертвыми. Словно хотел скрыть кошмарную сцену.

Первыми в ворота крепости въехали двое в белых плащах, в одном из которых я не сразу опознал Степу. Он тут же направил коня в нашу сторону. На нас, должно быть, было страшно смотреть, настолько мы были грязными, уставшими и опустошенными. Наверное, стоило большого труда отличить нас от мертвецов.

— Как ты сумел их привести… всех вместе? — спросил я, с трудом переводя дыхание, когда он осадил коня возле нашей нестройной группы. — Между ними… теперь мир? Это же… отличная новость!

— Это так себе новость, учитывая обстоятельства, — произнес Степа, соскочив с коня и вертя в руках какой-то амулет на металлической цепочке. — Вы-то как? Помощь еще нужна?

— Нужна, — ответил я, оглядывая поле недавнего сражения. — Прежде всего, сжечь трупы. Похоронить наших. Дальше… Дальше будет видно.

Он коротко кивнул.

— А что за… обстоятельства-то? — спросил я.

— Видишь ли, мир они заключили не от хорошей жизни, — начал Степа. — Вскоре после твоего отъезда пришла новость: огромная орда нежити вышла из Чернолесья на севере, стерла несколько городов и осадила Кирхайм. Возможно, он уже взят. Если так, то скоро на севере может не остаться ни одного живого человека.

Я только присвистнул, услышав такое. Впрочем, мне стоило догадаться. Здесь была только Лана. Может быть, кто-то еще из учеников. А сам Ник направился туда, где егеря не могли ему помешать. Я думал, что Кернадал его главная цель, но я ошибся. В который уж раз.

Не успел я обдумать эту новость, как все взоры снова обратились к воротам, а среди егерей раздался взволнованный шепот. Я поднял голову и увидел, как в ворота входит Ксай — в своем человеческом облике, конечно же, но, все равно, весьма эффектная. Одежду XXI века она, должно быть, оставила в Тарсине. Сейчас на ней тоже была кожаная куртка, но уже местного фасона, а брюки из грубой ткани, сапоги и плащ с меховой оторочкой явно были данью северной тарсинской моде.

— Привет! — произнесла она запросто, поравнявшись с нами. — Я же обещала, что мы еще увидимся.

— Ты чертовски вовремя, — ответил я.

— Могла бы пораньше, — она откинула со лба непослушную прядь. — Пришлось задержаться в Тарсине.

— Прости, а ты кто? — спросил уставившийся на нее Степа.

— Это Ксай, я про нее рассказывал, — пояснил я.

Она улыбнулась и сделала книксен, чуть приподняв полы плаща.

— Так что там, в Тарсине? — спросил я. Это вопрос интересовал меня сильнее всего.