Черные банкиры

– Ладно, кончайте эту петрушку, – махнул рукой Турецкий. – Господину замминистра действительно есть о чем сильно беспокоиться. Просмотр отложим до лучших времен. А теперь выключайте свою музыку и давайте поговорим. Олег, – обратился он к Величко, – веди протокол. А вам, друзья мои, большое прокурорское спасибо.

Владимир Яковлев широко ухмыльнулся, поднялся и подмигнул Саватееву:

– Вот так у Борисыча всегда, Коля. Обязательно оборвет на самом интересном. Ну ладно, мы поехали, а то время позднее. Как там мой шеф?

– Вернулся. В порядке. Позвони ему домой, он будет рад.

Когда муровцы вышли, Турецкий вернулся к вопросу о кассете.

– Где производилась съемка?

– Есть такой ночной клуб, называется «Парадиз». Он на Тверской улице. А при нем оборудована сауна. Для больших, так сказать, людей. Вот там и…

«Парадиз» на Тверской… Что-то с этим названием было связано. Турецкий хотел вспомнить, но отложил «на потом», поскольку время действительно неслось стремительно, приближаясь к полночи, а надо было еще допросить этого умельца Пыхтина.

– Итак, господин Пыхтин, Виталий Валерьянович. Начинайте. И рассказывайте о себе побольше, не стесняйтесь. Нас интересует все, до мелких подробностей, как вы дошли до жизни такой, – начал допрос Турецкий.

– До перестройки я работал администратором в ТЮЗе. Скромная должность и зарплата, но тогда все скромно жили. Зато я с гордостью мог сказать, что работаю в театре, приобщен к искусству. А потом все словно завертелось. Помню, когда на Тверской появились фанерные Горбачев и Ельцин, возникла иллюзия свободы. Создавалось впечатление, что ты с Президентом на короткой ноге, подходи, обнимай, фотографируйся! Вот тогда я и встретил своего одноклассника. Он стоял возле крутого «мерседеса», а я в совковых джинсиках бежал мимо. Он остановил меня, разговорились о житье-бытье. Он мне и предложил, мол, бросай свой театр и приходи ко мне в банк. Директор сейчас как раз набирает людей, я у него на хорошем счету, думаю, что и тебя он не обидит.

– Как фамилия этого вашего друга-одноклассника?

– Козлов Володя.

– Козлов из банка «Ресурс»? – не поверил странному совпадению следователь.

– Да, а что тут особенного? – ответил Пыхтин. – Он меня отвел к своему приятелю, директору банка Акчурину. И тот взял на работу, правда, должность мне досталась странная. А потом и некоторые деликатные поручения. Поскольку я до этого работал в театре, то на меня возложили организацию досуга руководства банка…

Руководство тогда осуществляли мужчины, это позже им стала управлять вдова погибшего директора, соответственно и отдых мы выбирали сугубо мужской. Выезжали коллективом на охоту, на рыбалку, ходили в сауну, в элитные клубы и рестораны высшего класса. В мои обязанности входило обеспечить всех выпивкой, закуской и по возможности нежным женским окружением. Конечно, я не был посвящен в тонкости финансовых дел банка, но присутствовал на самых важных переговорах банковского руководства с влиятельными лицами, в том числе и с государственными чиновниками. Возможно, я не все мог тогда понять. Но если вы будете задавать мне наводящие вопросы, я постараюсь вспомнить информацию, интересующую вас. Когда банк «Ресурс» лопнул, а мой друг Володя Козлов, ходивший в любимцах неутешной вдовы, вдруг рванул вместе с ней в Англию, я понял, что мои золотые дни кончились. Один из клиентов банка, ну из тех, кто не остался внакладе, сунул меня по доброте душевной в администрацию завода бытовой химии, что в Бибиреве. Там сейчас и работаю. Хоть деньги небольшие, но семью-то кормить надо.

– А что же вас надоумило заняться видеосъемкой? Ведь это, как я понимаю, было небезопасно для вас. Риск великий.

– Это долгий разговор. И если вы готовы слушать, я расскажу. Но нужно время.

– Не знаю почему, Виталий Валерьянович, но я с симпатией отношусь к вам, возможно, нам лучше бы договорить завтра. Как вы посмотрите на то, что я вас отпущу до утра под подписку о явке? – спросил Турецкий. – А то время действительно слишком позднее. Допрашивать же вас всю ночь я не вижу необходимости.

– Буду весьма признателен. Боюсь, что семья уже и так сильно беспокоится.

– Но завтра мы обязательно продолжим беседу.

– Прямо с утра, если разрешите, у меня будет несколько личных дел, а после двенадцати я готов прибыть к вам. Можно так?

– Отлично, – сказал Александр Борисович, взглянув на часы. – Да, без четверти полночь. Как время летит! Ну, разбегаемся по домам и до завтра.

– Я могу уже идти? – спросил Пыхтин.

– Одну минуту, мы вас проводим. А на завтра я должен выписать вам повестку.

Пыхтин покорно стоял у стола в ожидании. Был он, видно, из тех людей, кто быстро смиряется со своим поражением и безропотно принимает новые правила игры, выставленные противником. Такому человеку не следует ввязываться в рискованные предприятия, так как результат может быть плачевным.

Втроем вышли из здания следственного управления Генеральной прокуратуры. Простились с Пыхтиным.

– Думаю, нам этого Пыхтина послала сама судьба, – сказал Турецкий Олегу. – И это практически при отсутствии свидетелей, просто находка!

– Ох, не люблю я иметь дела с высокими чинами. От них вечно одни неприятности, – помотал головой Величко.

– Меня сейчас больше всего интересуют те, кто причастны к нашему банковскому делу. Хочу понять роль Козлова в смерти Акчурина и Бережковой. Думаю, что Пыхтин как раз и поможет нам понять отношения Козлова с этой семьей.

Турецкий высадил Олега у метро, отъехал и вспомнил, что собирался позвонить Грязнову. Вынул свой сотовик. Вячеслав еще не спал. Александр сообщил, что операция с шантажистом закончилась нормально и даже открыла некоторые перспективы. Потом поинтересовался самочувствием.

– Командировка совсем выбила меня из колеи, расслабился я, что ли.

– Ничего, – засмеялся Александр, – это у тебя скоро пройдет. Я вот вспомнил, кажется, где-то в районе клуба «Парадиз» на Тверской у тебя имеется толковый информатор. А у меня в тех краях, кажется, новый интерес появляется. Все по тем же банкирам. Ты не мог бы его несколько активизировать в этом направлении?

Грязнову не надо было ничего объяснять – речь шла о его лучшем агенте-информаторе.

– Ладно, я выйду на контакт с ним.

– Поручи ему разузнать, кто заложил Бережкову, когда она вернулась в Москву из Англии. Заодно пусть держит тебя в курсе, если прослышит что-нибудь о Козлове.

– Задачу понял. Мы уже говорили с ним на эту тему. Одно меня разочаровывает: эти Акчурин, Бережкова и даже сам банк «Ресурс» – уже покойники. Ты как бы занимаешься их наследством.

– Банк-то мертв,– возразил Турецкий, – да живы вкладчики, а они требуют свои деньги. И еще рядом с нами ходят преступники, уверенные в своей безнаказанности. И мне не хотелось бы видеть их торжество…

– Спасибо, Саня, за возвышенные речи, у тебя хорошо получается. А знаешь, что сегодня со мной случилось?

– Опять какая-нибудь бяка?

– Вроде того… Подхожу к своему подъезду, уже темнеет. Смотрю на фонарь, а вокруг него снежинки вьются. «Ну, слава Богу, думаю, наконец зима пожаловала. Проснусь завтра, а вокруг все белым-бело! Светло и чисто». Открываю дверь подъезда, а на меня оттуда какой-то псих в маске и с ножом в руке. Я защищаюсь локтем, кричу: «Стоять! Смирно!» А он, будто ненормальный, все сверху норовит. Не по правилам, понимаешь? Правая-то рука у меня, сам знаешь, не оружие, пришлось одной левой защищаться. И тут вдруг машина – прямо на нас, вплотную к подъезду. Думал, раздавит. В общем, успел я ввинтиться в дверь, а этот псих, надо понимать, вскочил в ту машину, и она умчалась. Все произошло, Саня, так быстро, что я даже пистолет забыл выхватить, представляешь? Впервые в жизни растерялся. Старость, что ли? А когда выскочил обратно, их и след простыл.