Черные боги, красные сны

Вдруг на нее вновь нахлынули старые, беспрестанно мучившие ее воспоминания. Она вспомнила, как тело ее крепко обняли сильные руки в доспехах, а в ее губы впились нахальные губы, обрамленные кудрявой бородкой... Она тихонько выругалась и залилась горючими слезами, не в силах справиться с собственной слабостью.

Этой ночью ей не хотелось прогонять воспоминания. Перед глазами стоял, как живой, Гийом-завоеватель: его красивое лицо, его статная фигура в блестящих доспехах. Отвратительный в своем величии, вот он стоит в парадном зале замка, где на окровавленных флагах лежат ее мертвые солдаты, и, глядя на нее свысока, презрительно улыбается. Вот руки его крепко сжимают ее тело, его губы впиваются ей в губы. Даже сейчас в душе ее вспыхнул гнев при одном воспоминании о том надменном и презрительном поцелуе победителя. И все же неужели это были лишь гнев и ненависть? Об этом она узнала только тогда, когда он мертвым упал к ее ногам. Тогда ей стало ясно, что вовсе не ненависть кипела в ее груди при воспоминании о его наглых объятиях. Нет, причина была даже не в том, что он разбил наголову ее войско и захватил непобедимый замок Джори. Ведь она была хозяйкой самой неприступной крепости во всем королевстве и никого не признавала своим господином. Больше всего на свете Джирел гордилась тем, что замок Джори неприступен и что ни один мужчина не посмел прикоснуться к ней против ее воли.

Нет, вовсе не ненависть загорелась в ее душе в ответ на невыносимое высокомерие Гийома. Хотя огненная, ослепляющая ярость и взбудоражила ее душу. Не раз в ее жизни вспыхивал огонек чувства — неужели не могла она разглядеть любовь в этой буре ярости еще до того, как стало слишком поздно? Ну что ж, теперь ничего не изменишь.

По тайному пути, известному только ей и еще одному человеку, она спустилась в мрачный, жуткий ад, куда открывался доступ лишь тому, кто снимет с себя нательный крест. Она переступила границу, за которой сам Господь Бог уже не властен, ибо это не его владения, и кто знает, что за неведомые, ужасные силы правят тем миром? Ей вспомнился звездный мрак, голоса, стенавшие в завываниях ветра, и ощущение исходившей откуда-то неведомой опасности. Лишь нестерпимая — что... ненависть? — могла заставить ее пройти дорогами ада, и только эта неистовая страсть поддерживала ее во тьме, куда она спустилась в поисках смертельного оружия, которое могло бы погубить Гийома.

Что ж, ей удалось его найти. Обратно она принесла с собой поцелуй Черного бога. Джирел вернулась с ледяным грузом в сердце, тяжесть которого ощущала той частичкой своей души, которая содрогнулась и сжалась от соприкосновения с этой ношей. Груз этот осквернил ее душу, но догадывалась ли она, какую страшную силу таит в себе подарок демона, могла ли знать, что выйдет из этого поистине адского желания погубить человека, которого она, сама не отдавая себе отчета, любила?

Она нашла как раз такое оружие, какое и искала. Джирел кисло улыбнулась, вспоминая, как все было, как она вернулась, с каким торжеством он, ничего не подозревая, принял от нее адский поцелуй... Вновь перед ее глазами возникла ужасная картина мести. Она вспомнила, как, едва их губы соприкоснулись, ледяная ноша перетекла из ее души в его душу. Джирел вновь увидела, как неведомая адская боль, которая только что мучила ее, охватила все его существо, как он содрогнулся всем телом — плоть его не смогла вынести охватившее его неизбывное отчаяние.

Да, действительно, она нашла безупречное оружие. Она едва не потеряла собственную душу, пока искала его, она одарила Гийома поцелуем проклятия и только тогда — о, слишком поздно — узнала, что никогда не сможет полюбить другого человека. Гийом — высокий и красивый в своих доспехах, из темной бородки сверкает белоснежная улыбка. Перед глазами ее вновь предстало его насмешливое, надменное лицо, исполосованное шрамами. Гийом... каждую ночь не дает ей покоя его поцелуй. Гийом, о Гийом, неужели его больше нет на этом свете? В темноте она уткнулась лицом в подушку, накрыла голову руками, и рыжая копна ее волос заглушила вырвавшиеся рыдания.

Через некоторое время она вновь погрузилась в беспокойный сон. Ей снилось, будто она бредет неизвестно куда сквозь туман и издалека до нее доносится чей-то горестный крик. Ей кажется, она вот-вот узнает этот голос, звучащий так заунывно и жалобно, еще мгновение, и она вспомнит, чей это печальный голос стенает во тьме.

— О Джирел,— тихонько стонет этот голос.— О Джирел, неужели ты убила меня...

Сердце Джирел сжалось во сне, и, хотя на ее совести была смерть не одного человека, ей показалось, что она узнала, чей это голос, едва различимый и тонкий, существующий лишь в бестелесном мраке ее сна. Она слушала, затаив дыхание.

— О Джирел, это я, Гийом... Гийом, которого ты убила. Неужели мести твоей не будет конца? Сжалься надо мной, убившая меня! Освободи мою душу от мучений Черного бога. О Джирел, Джирел, умоляю, пощади!

Джирел проснулась вся в слезах и какое-то время лежала, глядя в темноту, а в голове ее все звучал тот жалкий, несчастный голос, который некогда был звучным, мощным голосом Гийома. Она лежала и не могла поверить своим ушам. Черный бог? Правда, Гийом умер без покаяния, так и не искупив своих грехов, а потому душа его должна была отправиться прямо в ад.

И все-таки неужели это могло случиться? Да, действительно, поцелуй, который Джирел получила в подарок в тех жутких местах, чтобы погубить Гийома, обладал страшной, неведомой силой, и умер Гийом необычной смертью. Может, и правда теперь его бесприютная душа бродит в одиночестве по унылым, освещенным незнакомыми звездами местам, где во мраке витают отвратительные привидения. И все-таки тот самый Гийом, который за всю свою жизнь ни разу ни у кого не попросил пощады, теперь молил ее сжалиться над ним!

На стене крепости сменились часовые, и вскоре Джирел вновь погрузилась в тревожный сон. И снова она оказалась в тех мрачных местах, где тоненький голосок пытался докричаться до нее сквозь туман, жалобно умоляя быть милосердной. Гийом — тот самый гордый Гийом с раскатистым, звучным голосом и презрительным взглядом. Неприкаянная душа Гийома обращалась к ней в ее сне... «Пощади меня, о убийца!..» И снова она проснулась в слезах и уставилась в темноту, пытаясь разглядеть что-то во мраке комнаты и не в силах поверить, что и правда только что слышала эхо причитающего жалкого голоска. Едва звук голоса растаял в ее ушах, она уже твердо знала, что спустится вниз еще раз.

Какое-то время она лежала, пытаясь справиться с охватившей ее дрожью и привыкнуть к этой страшной мысли. Джирел была бесстрашной женщиной и отважным воином. Пожалуй, но всем ее войске не нашлось бы такого отчаянного солдата, как она. Все мужчины в округе уважали и боялись командора Джори — их восхищала ее красота, ослепительная, как блеск стального клинка, отчаянная храбрость и мастерство в боевом искусстве. И все же от одной мысли о том, какое путешествие ей предстоит совершить еще раз, чтобы спасти душу Гийома, ледяной ужас сковал ее и сердце затрепетало, как пойманная птица. Еще раз спуститься туда, в зловещую, освещаемую лишь равнодушными звездами тьму, где ее будут подстерегать такие опасности, которые и словами не описать,— неужели она решится на это? Неужели она и в самом деле снова отправится туда?

Наконец Джирел поднялась на ноги, проклиная собственную слабость. При свете звезд, заглядывавших в окна, она надела рубашку из замши, а поверх короткую кольчугу, затем пристегнула к своим стройным, сильным ногам наголенники давно умершего римского легионера. Как и в ту незабываемую ночь, когда она собиралась в тот же путь, она взяла в руки обоюдоострый меч, оставив ножны стоять в углу.

Вновь она в потемках спустилась в подвал спящего замка. Подземелья Джори очень глубоки, поэтому ей пришлось долго спускаться по сырым, промозглым коридорам мимо темниц, в которых гнили в цепях кости давно позабытых врагов Джори. И Джирел, которая не боялась никого на свете, оробела от зловещего мрака и, сжав покрепче меч, схватила трепещущими пальцами крестик, висевший у нее на шее. Гнетущая тишина давила ей на уши, а в подземелье было так темно, что ей казалось, будто на глазах у нее повязка.

Наконец закончился самый нижний, сырой коридор и Джирел подошла к стене. Свободной рукой она стала вынимать из стены незакрепленные камни, чтобы пролезть в образовавшийся лаз. Она старалась не думать о том, что именно здесь погиб Гийом в ту ужасную ночь, погиб с горящим поцелуем Черного бога на устах и несказанным страданием в глазах. Прямо вот на этих камнях. И в темноте ей вновь живо представилась та сцена: факелы освещают одетое в броню крепкое тело Гийома, распростертое на земле. Никогда она этого не забудет. Наверно, даже после смерти будет она вспоминать резкий запах дыма факелов и холод камней под ее голыми коленями, когда она склонилась у тела мужчины, которого убила. Она помнила, как рыдания сдавили ей горло, как ее рыжие волосы мягко коснулись ее щек, скрыв от бесстрастных солдат потоки слез. Гийом, ах, Гийом...